Мне снова пришлось столкнуться с настойчивыми призывами Гарри приступить к активным действиям.

Он добрых два часа уговаривал меня заняться обследованием пещеры и не хотел слушать никаких возражений.

— Шагу не ступлю, пока не буду способен тебя побороть, — наконец заявил я. — И не собираюсь повторять подвиги Геракла, когда мне впору садиться в инвалидную коляску.

И я убедил его немного подождать.

Однако, как я говорил, силы ко мне быстро возвращались. Я быстро приходил в себя. Почти все раны затянулись, открытой оставалась только одна. Гарри всегда везло, и теперь у него были лишь небольшие царапины.

Состояние Дезире улучшалось медленно. Напряжение тех четырех дней в пещере было слишком сильным, и ее нервная система нуждалась в более приятной обстановке, чем сырая темная пещера, и в более разнообразном рационе, чем одно сырое мясо.

В связи с этим, когда мы с Гарри были готовы обследовать пещеру и, если возможно, отыскать выход в противоположной стороне от той, с которой мы вошли, мы оставили Дезире сидеть на кипе шкур с копьем, лежащим рядом с ней на земле.

— Мы вернемся через час, — сказал Гарри, наклоняясь, чтобы ее поцеловать. Он сказал это так, как сообщил бы добропорядочный гарлемский супруг о своем намерении посидеть с друзьями, и я не мог сдержать улыбки.

Сначала мы пошли туда, где лежали останки нашего «глазастого друга», как его называл Гарри. Направление нам помогали определить наши носы, потому что запах от чудища продолжал распространяться — используя еще одну фразу Гарри, — «самая мерзкая на свете вонь».

Смотреть там было особенно не на что, кроме массивной кипы сморщенной кожи и изъеденного мяса.

При нашем приближении скакнули в воду несколько сот тех самых зверьков, которыми Гарри заполнил нашу «кладовую».

— Они явно не бойцы, — заключил я, глядя, как они исчезают в темноте.

— Да уж, — согласился Гарри. — Смотри-ка, — вдруг добавил он, поднимая кусок кожи рептилии. — Она с дюйм толщиной и прочная, как у крысы. Может, для чего-нибудь пригодится.

Но я к этому времени зажал пальцами ноздри и отмахнулся от него.

Через несколько сот ярдов мы дошли до стены пещеры и двинулись вдоль нее, забирая вправо. Хотя она была неровной, с выступами и расщелинами, выхода мы не нашли. Думаю, до ее конца мы прошли с полмили. Там она крутой дугой поворачивала вправо, и мы пошли в другом направлении, примерно туда, где осталась Дезире, только намного левее.

Еще через пять минут мы оказались на берегу ручья, который в этом месте бежал заметно быстрее, чем выше по течению. Мы перешли его вброд и обнаружили, что он здесь очень узкий.

— Но куда он течет? — спросил Гарри, словно угадав мои мысли.

Скоро мы это узнали. Пройдя пятьдесят футов по берегу, мы уперлись в стену. Ручей скрывался за ней.

Но, как и над другими ручьями в пещере, над этим была широкая и высокая арка, словно он протекал под массивным мостом. Течение было быстрым, но без завихрений, и в этом потоке, который несся сквозь гору, было что-то такое…

Мы с Гарри обменялись взглядами и подумали об одном и том же. Нас словно дернуло током.

Но мы ничего не сказали — тогда.

Вдруг, неожиданно по пещере пронесся крик — это был голос Дезире, и она кричала от ужаса. Он раздался два раза, прежде чем мы что-то успели сообразить.

Потом одновременно повернулись и бросились в темноту, к ней.