Я оставил их и стал осматривать наши утраты. Абсолютно ничего не случилось, все было таким же, как и в начале нашего плавания. Провизия и копья оставались под ремнями, мое весло лежало там, где я его уронил. Плот двигался так же легко, как и раньше, никаких повреждений не было. Вода рядом с нами пенилась и бурлила, хотя мы уже отплыли так далеко от водопада, что он скрылся из виду, до нас доносился только его шум. До сего дня я не имею ни малейшего представления о его высоте, это могут быть и десять футов, и двести. Гарри считает, что тысяча.

Мы медленно плыли по тому, что должно было быть озером. Нас все еще несли вперед струи воды от водопада. Мне его шум никакого удовольствия не доставлял, и я взял весло и стал грести, чтобы отплыть от него подальше.

Сзади меня раздался голос Гарри:

— Во имя господа, где ты взял это весло?

Я повернулся к нему:

— Молодой человек, настоящий моряк никогда не теряет весел. Как ты себя чувствуешь, Дезире?

— Как крыса-утопленница. — Она рассмеялась. — Я выбилась из сил и промокла до нитки, мне плохо, и мое горло вот-вот разорвется, но я бы ни за что на свете не отказалась пережить это снова. Это было великолепно! Хочу еще раз!

— Может, еще представится случай, — скептически заметил Гарри. — Что ж, если вам угодно, а я пас. Но сейчас мне бы хотелось узнать, откуда это весло?

Я объяснил, что из предосторожности упал на него.

— Ты что, никогда не теряешь головы? — спросила Дезире.

— Нет, только сердце.

— О, что касается этого, — парировала она непринужденно, но с легкой колкостью, — то его у тебя, мой дорогой друг, никогда и не было.

После этого мне оставалось только поспешно снова взяться за свое весло. Скоро я понял, что, хотя мы и плыли по озеру — берегов вокруг не наблюдалось, — здесь все равно было течение. Мы медленно перемещались, но наше движение было едва различимым, и я стоял опершись на весло.

Вдруг впереди выросла стена, и я увидел, что русло суживается, а туннель, к которому мы приближаемся, значительно ниже того, что был до водопада. Течение становилось все более сильным, и я крикнул Гарри, чтобы он держал наготове копье на случай, если придется отталкиваться от стен. Но мы прошли точно по центру арки и быстро понеслись вперед.

Свод туннеля был таким низким, что мы не могли стоять на плоту в полный рост, а русло имело ширину не более сорока футов. Все это было многообещающим: если подземная река действительно вытекает где-то на западный склон горы, она должна становиться все более многоводной от впадающих в нее ручьев. Но Гарри и Дезире я ничего об этом не сказал.

Так мы плыли без каких-либо приключений примерно полчаса, когда или моя беспечность, или темнота едва не привели нас к печальным последствиям. Внезапно раздался сильный неприятный звук, и плот подскочил с такой силой, что мы едва не упали в воду. Нас подхватило и понесло к противоположному берегу.

Но сам плот, благодаря его упругой конструкции, остался целым. Я оттолкнулся веслом от стены, нас развернуло, и мы попали в другую струю воды. Но теперь нас потянуло влево, а это значило, что нас понесло в прямо противоположном направлении! Это, в свою очередь, означало конец всех наших надежд, нас просто крутило в воде, и мы никуда не двигались.

Гарри и Дезире, очевидно, этого не замечали, а я им ничего не говорил. У них и у самих еще будет время все это понять, кроме того, у нас оставалась еще надежда, хотя и очень слабая.

Скоро русло реки расширилось, и мы почти перестали двигаться. Свод туннеля был очень низким — всего фут над нашими головами, когда мы сидели, скрючившись, на плоту. Надо было внимательно смотреть вперед, потому что встречный камень мог выбросить нас в воду.

Воздуха тоже было мало, мы чувствовали духоту, дышать стало тяжело, и Дезире, измотанная до предела, зарылась в свои шкуры и заснула, иногда беспокойно шевелясь и хватая ртом воздух. Гарри перешел на нос, а я на корму. Вдруг раздался его голос, объявивший, что мы выплываем из туннеля.

Я быстро сел и огляделся. Стен больше не было видно. Очевидно, мы оказались в пещере наподобие той, с которой началось наше путешествие.

— Не поплыть ли нам в сторону? — спросил я, шагнув к Гарри.

Он согласился, а я взял весло и направил плот влево. Течение было слабым, и плот хорошо слушался весла. Через несколько минут мы были на мелководье, мы с Гарри спрыгнули в воду и подтащили плот к берегу.

Дезире села, протирая глаза.

— Где мы? — спросила она.

Пока мы тащили плот, Гарри ей все объяснил. После этого мы вытащили провизию и собрались немного подзаправиться.

— Но почему мы остановились? — спросила Дезире.

С моих губ уже была готова сорваться фраза «Потому что мы никуда не плыли», но я прикусил язык.

— Немного передохнуть и проветриться, — ответил я.

— Но я хочу плыть дальше! — воскликнула Дезире.

После этих ее слов мы, наскоро перекусив, погрузили провизию обратно и начали готовиться к отплытию. Думаю, к этому времени Гарри тоже осознал безнадежность нашей экспедиции, потому что весь его энтузиазм растаял, но ни он, ни я ничего не говорили. Мы помогли Дезире устроиться на шкурах и выгребли на течение. Пещера была не очень большой, потому что уже через несколько минут нас вынесло к арке, за которой начинался туннель, такой низкий и узкий, что я вообще засомневался, что наш плот в него протиснется. Мне показалось, что надо посоветоваться с Гарри.

— Надо попробовать, — сказал он. — А почему бы и нет? Все равно нам терять нечего.

Мы проскользнули под аркой.

Течение было очень слабым, и, казалось, мы едва двигались. Но все же мы плыли вперед.

— Будь у нас хоть небольшая скорость, все бы было хорошо, — посетовал Гарри.

Воистину, «что имеем, не храним, потерявши — плачем»! И как скоро мы благодарили Бога, что наша скорость была не слишком большой!

Если быть точным, это произошло примерно через час, насколько я мог следить за временем, когда одна скучная минута походила на другую, а спертый воздух делал наше существование предельно неуютным.

Дезире снова легла, но не спала, а погрузилась в полуобморочное состояние и все время что-то бормотала. Гарри жаловался на головокружение, а у меня самого голова, казалось, была готова вот-вот разорваться.