Не ожидая столь 'добродушного' приема, я испуганно отступаю назад и врезаюсь спиной в капитана Тивана. Опасаясь, как бы я не упала, чужие руки заботливо поддерживают меня за талию.

- Да вы только гляньте на нее! - орет с экрана женщина. - Со смерти Бака еще и дня не прошло, а она уже с другим мужиком обжимается! Дрянь! Да как таких, как ты, земля носит!

У меня почему-то темнеет перед глазами, а в ушах возникает противный звон.

- Ты в порядке? - слышу обеспокоенный голос капитана над ухом и вяло киваю.

- Тварь! Наркоманка! - шипит от гнева женщина. - Это ты его убила!

Вздрогнув всем телом, я поднимаю голову и с непонятной неприязнью смотрю на широкий экран монитора, где застыло лицо симпатиной женщины. На вид она чуть младше меня. Пухлые губы, слегка длинноватый нос, который, тем не менее, не портит лица в целом, и такая же волнистая копна волос, как у меня. Вот только я давно уже не блондинка...

Я смотрю в знакомые черты лица, которые у меня были когда-то до пластики, и не могу поверить, что выглядела вот так, как Лила сейчас.

Помнится, когда я впервые увидела фото жены Бака, то была в шоке. Сам мужчина на вопрос 'Как это понимать?' виновато улыбнулся и сказал, что безумно тосковал без меня.

Мой милый Бак... Теперь тосковать по тебе суждено мне...

- Мразь! - верещит женщина. - Мы с Баком любили друг друга, а потом пришла ты и раздвинула ноги!

Злая улыбка на моих губах появляется сама собой. Ах вот, значит, как мы заговорили!

Моментально взяв себя в руки, гордо вскидываю подбородок вверх и делаю пару решительных шагов в сторону экранов.

- Бак любил только меня, - с легкостью ставлю Лилу на место. - Он взял тебя в жены только потому, что мы похожи.

- Заткнись! Заткнись!

На светлой коже женщины проступают неровные красные пятна. Это заметно портит ее симпатичную мордашку, но Лила слишком зла, чтобы подчинить собственные эмоции.

Так странно... Пять лет прошло после того, как Бак ушел из семьи, почему же она до сих пор не простила? Или такое не прощают никогда?

Пользуясь тем, что Лила наконец заткнулась и перестала плеваться ядом, я поворачиваюсь к еще одному невольному свидетелю этой неприятной ссоры - поверенному семьи Зенгов.

- Здравствуйте, Альберт, - я нахожу в себе силы даже на улыбку. - Как поживают ваши мальчики?

Мужчина, чье изображение застыло на соседнем экране, также вымученно улыбается в ответ.

- Спасибо, Окс, - негромко отвечает он. - Старшего определили на корабль, пока есть все шансы попасть в группу штурмовиков.

- Сочувствую, - вздыхаю я.

'Боевые единицы' гибли часто, но еще выше была смертность среди пилотов штурмовиков, устраивающих зачистки прямо в открытом космосе.

Я знала старшего из сыновей Альберта. Мальчишка был сильным, невероятно смелым и... глупым. К несчастью, глупые и отважные всегда гибнут первыми.

Альберт это понимал, поэтому всеми силами пытался отговорить сына от зачисления в межзвездный флот, но... Кто же сможет переупрямить упрямого подростка?

- Спасибо, Окс, - печально вздыхает мужчина. - Прими мои искренние соболезнования.

Я опускаю голову и прикусываю губу. Соболезнования... Будто это вернет мне Бака.

- Если тебе тяжело, мы можем отложить оглашение завещания на пару дней, - предлагает поверенный.

- Это ей-то тяжело? - вновь оживает Лила. - Это я потеряла мужа и отца своего ребенка! Это мне надо выражать соболезнования!

Я морщусь, словно от отвращения, и отворачиваюсь, стараясь игнорировать не только оскорбления, но и перекошенную от гнева физиономию.

- Не уверена, что захочу еще раз испытать 'радость' от встречи с Лилой, - честно признаюсь Альберту.

- Рот свой закрыла, швабра крашеная! - включается в беседу бывшая жена Бака. - Скажи спасибо, что твой любовник тебя с Цереры убрал, иначе я бы тебе все патлы повыдергала...

Пока женщина шипит и плюется ядом, я оглядываюсь по сторонам. Помимо меня и виртуально присутствующих Лили и Альберта, в командном центре только невысокий мужчина, сидящий сбоку у панели связи, и подозрительно молчаливый капитан Тиван.

- Можно мне куда-нибудь сесть? - прошу я последнего.

С неизменно спокойным выражением лица офицер кивает.

- Сюда, - указывает он на широкое кресло, стоящее на возвышении чуть сбоку.

Устроившись перед экранами, где застыли два изображения, я переплетаю пальцы и вздыхаю.

- Начнем? - спрашивает Альберт почему-то у меня.

- Скорее! - вместо меня отвечает Лила. - У меня через час пресс-конференция.

- Окс?

Ловлю на себе вопросительный взгляд, едва уловимо киваю и прикусываю нижнюю губу.

Прочистив горло, Альберт принимается зачитывать завещание, оставленное Баком.

- 'Я, Бак Зенг, по прозвищу 'Стальной кулак', завещаю все перечисленное ниже имущество, счета и фонды своей самой любимой женщине - Рокси Тайлз...'

- Прошмандовка! - не выдерживает Лила.

Игнорируя ее выкрик, Альберт продолжает:

- 'Моя дочь, Оксада Зенг, будет получать положенные ей субсидии в прежнем размере вплоть до ее совершеннолетия. После этого срока ей будет дана возможность выбрать любое заведение на любой из планет колонии. Фонд обязуется выделить средства для оплаты всего обучения.

Моей жене, Лиле Зенг, я завещаю свои испорченные за год супружеской жизни нервы, литры выпитой ею крови и мой прах, чтобы эта стерва вволю смогла поглумиться'.

Ох, Бак! Что же ты сделал...

- Мразь! - визжит Лила. - Ублюдок! Тупорылый костолом! Учти, Рокси, я не отдам тебе и копейки! С учетом того, как он умер, я докажу, что ты сделала Бака наркоманом. Да! Я отсужу у тебя все!

Поморщившись, я прикрываю ладонью глаза и сосредоточенно размышляю.

Отсудить у Лилы ничего, конечно, не получится, но это еще не означает, что подавать в суд истеричная бывшая Бака не станет. Судебный процесс со всеми апелляциями затянется, как минимум, на полгода, в течении которых имя Бака будут поласкать все, кому не лень.

Бак всю свою жизнь выступал против наркотиков, посвятил очень много времени, навещая реабилитационные центры и устраивая благотворительные бои. Сколько из тех, кого он вдохновил на нормальную жизнь, продолжит начатый путь, а сколько усомнится?

Нет, я не могла позволить никому сомневаться в своем мужчине.

Убрав руку от лица, я сажусь прямо и поворачиваюсь в сторону экрана с поверенным.

- Альберт, - не обращая внимания на плевки яда и несмолкаемые угрозы Лили, обращаюсь я к мужчине, - с какого момента я вступаю в права наследования?

- Вы вступили в свои законные права автоматически сразу же после оглашения последней воли Бака Зенга, - охотно поясняет мужчина. - Уже на данный момент все счета, фонды и недвижимости закреплены за вами...

Альберт замолкает, несколько мгновений пристально смотрит в мое лицо и неожиданно хмурится.

- Окс? - говорит он таким строгим тоном словно в кресле сидит не Рокси Тайлз, а его старший сын.

В задумчивости постучав пальцами по колену, я решительно встаю с кресла и поправляю полы пиджака.

- Альберт, я бы хотела оставить за собой наш дом, летмаш и право распоряжаться всеми личными вещами Бака. - негромко, но решительно начинаю я. - Также я забираю пост главы фонда 'Оксада'. От всех иных средств, счетов и фондов Бака Зенга я отказываюсь в пользу его единственной дочери Оксады Зенг...

- Рокси! - изумленно охает поверенный, а Лила на соседнем экране так вообще рот от изумления открывает.

- Чтобы не нарушать последних распоряжений Бака, - на редкость спокойно продолжаю я, игнорируя всех присутствующих, - Оксада получит образование, и только после этого ей откроется доступ ко всем счетам и имуществу. Никто, в том числе и законные опекуны девочки, не имеют права допуска к счетам.

Альберт смотрит на меня круглыми глазами, все еще не веря, что я могу действительно отказаться от значительного состояния, но мне плевать.

- В случае, если Лила Зенг, кто-то из ее друзей или родственников начнут распускать про Бака слухи о якобы его наркотической зависимости - мой отказ аннулируется, и в силу вновь вступает завещание Бака. Если Лила Зенг или Оксада Зенг открывают со мной судебную тяжбу - мой отказ аннулируется, и в силу вновь вступает завещание Бака.