— И правильно. Спать спокойнее будете, — улыбнулась я.

— Издеваешься? На меня повесили несколько сотен необузданных не сформировавшихся оболтусов! И что мне прикажешь с ними делать? — возмутился новый ректор.

— Учить, — пожала я плечами и пошла в свою комнату.

Мне нужно было отдохнуть и собраться с мыслями перед встречей с Альтаниром и Айсеком.

Магистр Жринкер предложил мне отдельную комнату в блоке для комендантов и младшего учебного персонала, но я отказалась. У меня уже есть своё место в этой академии, и я намеревалась остаться на нём.

* * *

— Ну кого там волной прибило в такой час? — сонно возмутилась Волния на мой стук в дверь.

Стучалась я, к слову, уже довольно долго.

— Да иду я, иду. А когда приду, пожалеете, что сами пришли, — послышалось из-за двери.

Я улыбнулась и приготовилась к радостной встречи. Подруги мои ожидания не обманули. Волния открыла дверь, взглянула на меня затуманенным сном взглядом, схватила за рукав и втянула в комнату. После чего закрыла дверь, заперла её и с визгом бросилась мне на шею. Сон у неё как рукой сняло.

Дискония не визжала, опасаясь за безопасность соседок по этажу, но обнимала меня так же крепко, и прыгала от радости тек же высоко, как и Волния. Угомонились они только тогда, когда соседки снизу начали стучать по потолку, то есть по полу под нашими ногами.

— Ты вернулась, вернулась! — восклицала русалка, расцеловывая меня в обе щёки.

— А я говорила, что наша девочка всех победит, — вторила ей сирена, тоже целуя меня.

— Ну рассказывай же скорее, где ты была и что произошло? — потребовала Волния, немного отдышавшись. — Я даже не злюсь на тебя из-за Глубира!

— А я давала повод злиться? — спросила я растерянно.

— Ну как же? Весь океан кипит о том, что Нептус младший пригласил тебя на церемонию своего посвящения, — всплеснула руками русалка.

— И что из этого следует? — насторожилась я.

— Она не знает! — охнула Дискония, прикрыв рот ладонью.

— Что я не знаю?! — потребовала я ответа.

— Ох, Фидэлика, неужели тебе не объяснили, что означает приглашение наследником владыки на церемонию посвящения? — испуганно воскликнула Волния.

— Если бы я знала, то не спрашивала бы, — резонно заметила я. — И меня не приглашали ни на какую церемонию. Глубир любезно пригласил меня на приём в честь его двадцать третьего дня рождения.

— Как же это мерзко! Неужели тебе никто не объяснил? — удивилась Дискония.

— Да в чём дело? — основательно встревожилась я, вспомнив, как отец настаивал на принятии этого приглашения.

Русалка и сирена взяли меня за руки, подвели к кровати, усадили и уставились на меня со скорбными выражениями лиц.

— Говорите! Не пугайте меня, я и так уже боюсь! — потребовала я.

— Понимаешь, Фидэлика, в двадцать три года наши мужчины вступают в брачный возраст, и приглашают на свой двадцать третий день рождения они только одну девушку, ту, которую собираются сделать своей женой в ту же ночь, — отведя взгляд прошептала Волния.

Я сидела и не могла даже пошевелиться. Как он мог так со мной поступить? Как папа мог отдать меня кому-то, даже не спросив моего мнения? А как же Альтанир? И Айсек? Как же мой долг перед империей, в конце концов!

— У нас уже давно ходили слухи о более плотном сотрудничестве с сухим императором, — задумчиво проговорила сирена. — Видимо, владыка решил вывести сына на сушу, и тебя сделают его пропуском в имперский совет.

— Сенат, — словно во сне поправила я.

— Да не важно, — отмахнулась Дискония. — Суть в том, что ваш с Глубиром брак упрочит союз между подводным миром и сухой Даймирией.

— Когда у Глубира день рождения? — спросила я, продолжая пребывать в некоем подобии ступора.

— Через два месяца, — с готовностью ответила Волния.

— Он передумает. А если нет, то его ждёт глубочайшее разочарование, — уверенно проговорила я. — Я не для того прошла весь этот путь и стала той, кем стала, чтобы идти на поводу у отца и Валинора.

Волния и Дискония испуганно отпрянули от меня, забились в дальний угол комнаты и сжались, вздрагивая от каждого моего движения. Только дважды пройдясь по комнате, я заметила, что мои волосы полыхают красным пламенем, и заставила себя успокоиться.

— Прошу прощения, немного вышла из себя, — пробурчала я, приказав пламени схлынуть.

— А глаза и когти? — шёпотом спросила русалка.

Я взглянула на своё отражение в зеркале и поспешила привести себя в порядок. Да, должно быть для подруг это было неожиданно и пугающе. Мои зрачки вытянулись вертикально и светились красным пламенем, ладони и запястья покрылись мелкими роговыми чешуйками, а ногти превратились в бордовые длинные загнутые когти.

— Извините. Мне, наверное, лучше уйти, — прошептала я, совладав с собой.

— Да, наверное, — согласилась Дискония дрожащим голосом. — Но куда ты сейчас пойдёшь?

— Останься, — попросила Волния, когда я уже подошла к двери. — Расскажи нам всё. Мы поймём.

— И никому не расскажем, — добавила сирена.

Я медленно, неуверенно вернулась к кровати, села и заплакала. Мне было так больно и обидно от предательства отца, что даже говорить сил не было.

Мы всё обсудили, папа пообещал, что теперь у него от меня не будет тайн, заверил, что я важна для императорского рода и империи в целом. Утверждал, что я являюсь одной из важнейших ценностей Даймирии… и отдал меня Глубиру, даже не сказав об этом.

Не сразу заметила, как подруги подошли и присели на краешек моей кровати, но подальше от меня. Волния вообще едва на подушку ни забралась.

— Ты поплачь, иногда без этого никак, — тихо произнесла Дискония. — Слёзы, это маленькие капельки солёной боли, избавишься от них и сможешь сладко улыбнуться. Не сразу, сначала и улыбка будет горчить, но потом на душе станет вкуснее.

— Ты совсем со своей диетой свихнулась, — пробурчала русалка. — Нечего сырость разводить. Сухим это не на пользу.

— На себя посмотри, рыбина сушёная. Думаешь, я не замечаю, что ты ничего не ешь, по Глубиру своему всё сохнешь, — проворчала сирена.

— И ничего я по нему не сохну. И вообще, он не мой… к сожалению, — огрызнулась Волния.

Лёгкая перепалка подруг отвлекла меня от мыслей о предательстве отца. Действительно, какой смысл в слезах? Нужно действовать! Наверняка, Глубиру тоже не в радость расставаться со свободной холостяцкой жизнью. Возможно, мне удастся уговорить его отказаться от этой затеи со свадьбой в день рождения. В высших кругах довольно часто судьбу детей решают родители, но уже не раз было доказано на практике, что без покорного согласия детей, браки не признаются, ни законом, ни богами. С законом, конечно, могут возникнуть проблемы, всё же наши родители не простые лорды. Но богов не интересуют ни регалии, ни чины. Они вряд ли будут в восторге от моего повторного брака, спустя всего два с половиной месяца после первого.

— Мне нужно поговорить с адептом. Знаете, как можно это сделать прямо сейчас? — уверенно проговорила я, вытерев слёзы и встав с кровати.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачала головой Дискония, неосознанно вздрогнув от того, что я резко вскочила. — Если тебя поймают в мужском общежитии, отправят к ректору. А если Плавинти подловит на попытке пробраться к адептам, то и запрос на отчисление может сделать.

— Об этом можете не волноваться, меня отсюда, даже если просить буду, не выпустят… по крайней мере, в ближайшие два месяца, — ответила я с горькой усмешкой.

Девушки переглянулись, помолчали немного, а потом озорно заулыбались.

— Если ты хочешь поговорить с Глубиром, то мы можем его позвать, и он сам придёт к нам, — проговорила Волния, почему-то оглядываясь на окно.

У меня появились сомнения в том, что она просто тихо страдает от любви к водному принцу, не делая никаких попыток завладеть его вниманием. Кажется, он уже бывал в этой комнате, и приходил именно к русалке. Даже если это и так, я не осуждала подругу, но сильно сомневалась в том, что подобные встречи сподвигнут Нептуса на серьёзные отношения. Но, это их личное дело. Мне же было нужно совсем другое.