Их встреча состоялась еще во время учебы Кароля в школе – князь – архиепископ посещал учебные заведения. Он сам тогда высказал предположение, что Войыла мог бы стать семинаристом, затем священником, т.к. имеет к этому способности. Тогда будущий понтифик еще не думал всерьез над тем, имеет ли он призвание к священству. В годы оккупации, во время жестоких гонений на Церковь, Кароль убеждался, как необходимы именно на данный момент молодые, энергичные священники, которые помогали бы народу сохранить веру и культуру. Ужасы войны, встречи с людьми, страдающими за веру, гибель в фашистских застенках знакомых священников и их многочисленные примеры мужества, – все это повлияло на принятие окончательного решения стать священником. Желание самопожертвования, бескорыстного служения людям укреплялись в душе Кароля Войтылы. Он полнее ощущал неизмеримую цену человеческой жизни, что свою жизнь предпочел прожить не для себя.
В годы оккупации в рамках общей программы уничтожения польской культуры и денацида польского народа фашисты реализовывали расправы с церковнослужителями и верующими. На территории Польши находились около 5 100 приходов, где работали около 11 300 священников и почти 17 00 монахинь. Позиция Церкви в Польше в годы войны и ее роль духовной и культурной опоры народа в наши дни заслуживает большого уважения как со стороны самих поляков, так и других народов страны. Велики жертвы мучеников веры: помимо бессчетного количества мирян, в нацистские концлагеря попали около 3 640(или 3 646) польских священника из числа которых погибло около 2 647 человек, в лагерях оказались 1117 монахини, из числа которых многие погибли.
Еще в 1938 г. Кароль Войтыла поступил в Ягеллонский университет на философский факультет. 6 сентября 1939 года 184 преподавателя Ягеллонского университета были арестованы и отправлены в Заксенхаузен; Войтыла начинает подпольную учебу; работает каменотесом на шахте Закжувек. Затем – на химзаводе в Борек – Фаленцки, вплоть до поступления в подпольную семинарию осенью 1942 года.
Для Польши годы после смерти Ю.Пилсудского и до начала Второй мировой войны были временем довольно трудным, когда смогли выйти наружу самые противоречивые настроения общественности, во многом определявшие новую политику власти, повлиявшую на предвоенную ситуацию.
Польское правительство в межвоенный период относилось к своей оппозиции очень сурово. Несмотря на это, польские политические партии именно в данный исторический период достигли своего расцвета и получили расположение общественных кругов. Только польская Коммунистическая партия была распущена в 1938 году. Это произошло по не выясненной причине и многие современники считали, что роспуск был санкционирован из Москвы. Интересен тот факт, что юридическая система работала практически независимо от правительства, а университетская среда в данное время являлась оплотом антиправительственных настроений, не испытывая каких-нибудь репрессий и ограничений со стороны властей.
Неверно считать, что антисемитизм в Польше в межвоенный период являлся частью государственной политики Начальника государства. Сам Ю. Пилсудский не испытывал сильной враждебности к евреям, равно как и к представителям различных религиозных конфессий и не проводил каких – либо мер против иудеев. Но вот именно после его смерти националистические идеи стали ускоренными темпами набирать силу, приобретать множество сторонников, стремившихся их реализовать. Данное явление носило не организованный, а стихийный характер, наиболее ярко проявляясь преимущественно в сельской местности, на периферии, где население отличалось низким уровнем общей культуры.
Польский антисемитизм получил свое оформление еще в XIX веке, а основой ему послужили сложные социальные и политические процессы, столетиями влиявшие на взаимоотношения народов, проживавших на польских землях. Еврейское население всегда составляло немалое число жителей Речи Посполитой, при этом терпело притеснения и унижения со стороны практически всех народов многонациональной «Республики Польской», как в переводе звучало название государства.
Что касается отношения церкви к нарастающей волне антисемитских настроений, следует отметить тот факт, что в рядах антисемитов было немало сельских священников, а важную роль в процессе вовлечения духовенства в антисемитскую пропаганду сыграло заявление архиепископа Гнезно и Примаса Польши Августина Глонда в церковном послании что «евреи борются против католической Церкви». Также Примас заявлял, что евреи «стоят в авангарде безбожия, большевизма и низвержения власти… Не требует доказательства тот факт, что евреи обманщики, стяжатели и сводники. Фактом является и то, что влияние молодых евреев в сфере религии и морали на польскую молодежь крайне отрицательно». Однако духовенство в основной своей массе не принимало антисемитских настроений и критиковало националистическую политику новой власти. Одним из непримиримых противников национализма и антисемитизма был упомянутый нами выше архиепископ краковский Адам Стефан Сапега. Архиепископ скрывал в монастырях и церковных помещениях и частных домах большое число евреев, которым выдавал документы на новое имя и свидетельства о крещении. Он был наставником и покровителем подпольно обучающихся семинаристов. На него ровнялась молодежь в среде священства.
Отношение самого Иоанна Павла II к евреям на протяжении всей его жизни было доброжелательным и дружественным. С детских лет Войтыла много общался со своими сверстниками-евреями, в школьные годы дружил со своей соседкой Гинкой Беер, которая на два года была старше его. Гинка часто приходила к Войтылам домой и уважала Кароля Войтылу-старшего, отца Лолека, своего школьного друга. Войтыла-старший сам всегда искренне доброжелательно относился к евреям и так же воспитывал своего сына. Гинке удалось получить разрешение на отъезд в Палестину сразу после окончания школы, и прощаться она зашла только к Войтылам. В дальнейшем она вспоминала, что еще в те далекие 30-е годы поняла, что «не все поляки такие хорошие», как эта семья. Родителям Гинки так и не удалось переехать к ней в Палестину: мать погибла в Освенциме, а отца расстреляли в СССР.
В 1942 году Войтыла поступил в семинарию, которая после ареста пяти семинаристов, произведенного гестапо, перешла в подполье. Набор семинаристов, поступивших в 1942 году, был первым из курсов, обучавшихся в подполье. Этот факт не мог не оказать определенного влияния на душевный настрой учащихся. Жизнь и учеба в подполье усилила патриотические настроения студентов. Войтыла некоторое время (до осени 1944 года) продолжал работу на химической фабрике и семинарскую учебу.
В течение долгой жизни Кароль Войтыла много раз оказывался в смертельной опасности, в бытность его Понтификом, на Войтылу 13 мая 1981 года было совершено покушение, заказчики которого так и не были установлены. Много раз вследствие болезни или несчастного случая Папа Иоанн Павел II находился при смерти. Но всегда судьба хранила его. Первый раз серьезная опасность жизни будущего Папы угрожала в 1944 году. 29 февраля, когда он возвращался с работы на фабрике, Войтыла был сбит немецким грузовиком и оказался в больнице. Офицер, сбивший Кароля, не стал убивать его, а отправил пострадавшего на другой машине в больницу. У Войтылы оказалось очень сильное сотрясение мозга, и пострадала рука, но он выжил. Это событие будущий Понтифик расценил как доказательство того, что жизненный путь был выбран правильно и Богу будет угодна его жизнь.
Полностью Войтыла ушел в подполье после того, когда начались облавы на возможных участников Варшавского восстания 1 августа 1944 года. В августе были арестованы и расстреляны многие друзья и знакомые Кароля, в том числе однокурсник Ежи Захута. Облава была устроена и на дом, в котором жил Кароль, когда он находился там. Кароль спрятался в полуподвальном помещении, и по неизвестной причине немцы не стали спускаться туда. После этого инцидента Войтыла перестал приходить домой и переселился на квартиру Адама Сапеги, а его имя было исключено из списков рабочих фабрики. Для властей, фашистов и большинства знакомых Войтыла бесследно исчез.