Больше всего пугали глазницы опустевших домов. Люди сюда уже не вернутся никогда.

Сопровождавший нас полковник Г. Вашкевич, показав прозрачную из оргстекла маску какого-то опереточного газоэлектросварщика, предложил отгадать, для чего она?

Предполагая, дружно хохотали. Оказалось, без этой нехитрой на вид вещицы даже в среднестатистическую пургу боец не может сделать и двух шагов по двору заставы. Глаз не открыть… А погибнуть тут можно и в двух шагах от жилья.

И, как бы подтверждая сказанное, средь бела дня рванул снег. Шел хлестко, удивительно. Параллельно земле. Ветер не позволял слабаку открыть даже входную дверь.

Нам было интересно все, и фактуры было предостаточно.

По времени мы ограничивались только прибытием обратного вертолета, ставшего с недавнего времени единственно доступным и надежным на Севере транспортным средством. Без него уже никуда.

Кстати, это была одна из немногих застав, которая могла “видеть” своими локаторами воздушные цели еще над материком.

Кинооператор “дядя Коля” (Николай Сидорченко), немало повидавший на своем веку, не переставал удивляться:

— Разве можно в таких металлических бочках жить?

— Можно, дядя Коля, еще как можно! — отвечал старшина заставы старший прапорщик В. Маркевич. — Здесь раньше по восемь семей жило. А какие праздники гуляли! Вон в углу елка стоит. С прошлого года. До того весело было, что и убирать ее, пластмассовенькую, не хочется. А, впрочем, дизелек пашет — тепло будет. А будет тепло, то и жить захочется!

Сейчас на заставе семей нет. Зато зачастили белые медведи. Нагло шляются прямо по двору, в окна заглядывают, помойку требушат. Вечные спутники военных гарнизонов — приблудшие дворняги, четыре из пяти, поджав хвосты, забиваются под казарму. Только пес-ветеран, по характерной для тундры кличке “Бантик”, с оглядкой на сородичей, знай, мол, яростно атакует бледнолицых собратьев, отрабатывая заставский паек.

Нередко по ночам, по просьбе часового заставы или дежурного дизелиста, сам начальник заставы старший лейтенант Сергей Закревский выстрелами из автомата гонит прочь со двора зарвавшегося белого тундровика.

Один такой косматый наглец до смерти напугал нашего “дядю Колю”. Обычно напуганные медведи бросаются с крутого берега в воду и плывут подальше от берега. Вот оператор и захотел отснять кадр о том, как медведь сигает с обрывчика, скрываясь от преследователей. Однако косолапый поступил нестандартно, видимо, испугавшись холодных волн. Он просто развернулся там, внизу, у кромки воды и выскочил прямо перед объективом кинокамеры. Что можно сказать об этом случае?

“Гарун бежал быстрее лани!..”

Вообще-то за время полета над Вайгачем и Новой Землей, мы насчитали порядка сорока косолапых, одиноко бредущих по кромке берега. Белая северная миграция.

Зрелище! Зоопарк под лопастями!

По просьбе “дяди Коли” вертолетчики виртуозно подсели поближе к мохнатому “дозорному”. Сниматься мишка наотрез отказался. Огрызнувшись для порядка на поднадоевший вертолет, белое чудовище ухнуло в ледяную воду и, неспешно загребая лапами, поплыло подальше от берега.

Быстро темнело. Усталая винтокрылая машина плавно приземлилась в пахнущее свежим хлебом пограничное гостеприимство.

О радушии заставских служивых слагают легенды. И правильно делают! Так оно есть и по сей день, и, думаю, будет всегда. Несмотря ни на что.

Скромненькая, по пограничным меркам, банька, только что из печи румяный каравай, от щедрот старшины каша с тушенкой в объеме, неподвластном простому смертному! Пограничный чаек, горяченький до слез. А случайно подвернувшийся запеченный до хрустящей корочки гусь перелетный, сбитый вертолетчиками (не волнуйтесь, из ружья во время охоты)?! Слюньки текут даже тогда, когда вспоминаешь об этом.

Спалось на новом месте хорошо. Начальник и старшина по-хозяйски обошли места расселения гостей.

— Может, еще чайку?

Километры пленки потрачены не зря. Режиссер, что очень редко бывает до монтажа, сказал, что фильм удался.

А на соседней заставе “Вайгач”, если пару сотен километров для тундры не считать расстоянием, живет маленькая пограничная амазонка, смелая и улыбчивая девочка Вика Святушенко. Жалеет, что нет подружек. Вот и посвящает она все свое свободное время воспитанию будущих отчаянных защитников заставской территории от непрошенных скитальцев тундры.

На вопрос, а что тебе больше всего нравится на заставе, маленький кинолог ответила:

— С собачками дружить и праздники встречать! У нас на заставе хорошо!

А. МАШЕВСКИЙ

Новая Земля — Вайгач — Воркута

1997 г.

…В баре "домжура" — Дома журналистов, как всегда было накурено и шумно. Звезды пера снимали рабочий стресс. Тихо "догонялась" водочкой до нужной кондиции "синева"- завсегдатаи. Лихо пили дорогие коньяки фаворитные репортеры респектабельных газет. Завистливо и жадно созерцала их "молодая поросль", растягивая стопарики, в которые были явно вбуханы последние деньги. Свысока поглядывали на них сквозь зеленоватую муть дорогого "мартини" вчерашние сокурсницы, а теперь свита фаворитов — секретарши, референты, стажеры или как там еще можно прилично назвать мастерство устраивать карьеру через постель. "Синева" была, как обычно, брюзжащей и меланхоличной, фавориты — агрессивно-цинично-надменны, поросль — уныло-угодлива, девицы нахальны и шумны. Публика умолкала только с началом очередного выпуска новостей, жадно вслушиваясь в сообщения — сказывалась профессиональная привычка. Вот на экране возникло лицо бывшего директора пограничной службы Андрея Николаева. Комментатор лихо записал его в вероятные члены будущего кабинета министров.

— Давно пора его премьером ставить! — горячился один из военных журналистов, сидевший с сослуживцами за соседним столиком. — Настоящий мужик! Патриот России! Кремлевская мафия его съела за то, что он гнилой спирт в Россию не пустил.

— Да ладно! — горячился другой. — Все это кремлевские игры, — спорил с ним его товарищ.

Мнения об Андрее Николаеве у публики "домжура" явно разделились.

Впрочем, не только пишущая братия, но и видные аналитики не имеют единого мнения о генерале Николаеве.

Довольно долго имя Андрея Николаева прочно связывалось с ближайшим окружением президента Ельцина. Отец Николаева — генерал-полковник Иван Николаев — был дружен с семьей Ельциных еще в бытность того первым секретарем Свердловского обкома КПСС. Поговаривали, что Наина Иосифовна считала Андрея едва ли не за племянника, и даже была-де не против видеть его женихом одной из дочерей…Этим объясняли стремительный взлет Николаева, который с должности первого заместителя начальника Генерального штаба сел в кресло руководителя автономной силовой структуры ФПС. На этом, правда, вся "официальная" теория близости Николаева Ельцину фактурно исчерпывается, и начинается история Николаева как директора Федеральной пограничной службы России.

На этом посту Николаев проявил себя как волевой, грамотный руководитель. И хотя есть и довольно критические оценки его работы, но все же необходимо признать, что ФПС генерала Николаева не пережила такой разгром и развал, как, например, армия или КГБ-ФСБ-ФСК. Пограничники при Андрее Николаеве смогли сохранить свой кадровый костяк. Было заново оборудовано более двадцати тысяч километров границы, сохранены российские пограничные кордоны в Таджикистане, Киргизии, Армении, Грузии. С 1993 года ФПС была едва ли не единственной силовой структурой, эффективнось которой не подвергалась сомнению. Борьба с контрабандой, наркотиками, защита промысловых районов, борьба с незаконной эмиграцией — вот далеко не полный перечень задач, выполнняемых ФПС. Положительная оценка деятельности ФПС и самого Николаева была, наверное, единственным примером редкого единодушия как "демократов", так и государственников, как Думы, так и правительства. И потому его отставка с этого поста была особенно неожиданной.