За мной открылась дверь, я обернулся: на пороге стоял высокий человек с клювом цапли – египетский Анубис.
У меня потемнело в глазах. Анубис поклонился комиссару и, подходя к нему, кивнул мне:
– Доктор Синдерелла… Доктор Синдерелла!
И тут я вспомнил что-то очень важное из моего прошлого – и тут же снова забыл.
Когда я посмотрел на Анубиса снова, он уже превратился в писаря – правда, в лице у него осталось что-то птичье. Он вернул мне мою визитную карточку, на которой черным по белому значилось: доктор Синдерелла.
Комиссар вдруг посмотрел прямо на меня и сказал:
– Ну вот, это вы и есть, собственной персоной. Рекомендую по ночам оставаться дома.
Писец помог мне выйти из комнаты, но, проходя мимо вешалки, я задел служебный мундир.
Он медленно соскользнул и повис на рукавах.
Его тень на выбеленной стене подняла руки над головой, беспомощно пытаясь повторить позу египетской статуэтки.
Ну вот и все. Это последнее наваждение случилось со мной три недели назад. С тех пор меня разбил частичный паралич: у меня теперь две различные половины лица и я приволакиваю левую ногу.
А того узкогрудого чахоточного дома я так и не нашел, и в комиссариате никто ничего не знает о той ночи.