И чем лучше у него это получалось, тем горше становилась его улыбка - ведь узнавал он, прежде всего, глубину той печали, в которой жила Бекко.

-Я знаю, что ты тоскуешь о том, чего вернуть не можешь, - говорил он, замечая, что русалка смотрит в сторону моря. - Бывает так, когда точно знаешь, что лучшее в твоей жизни осталось позади и счастья больше не будет, но продолжаешь жить.  Не только морские жители знают толк в такой печали, поверь, Бекко...

И русалка грустно улыбалась ему в ответ, ведь хромой действительно понимал ее лучше, чем кто бы то ни было, хоть ничего не знал о кинжале, который теперь лежал в тайнике под половицей в комнате Бекко. В тот час, когда она поняла, что ни сама не может отнять жизнь у своего мужа, ни другим не позволит этого сделать - подарок сестер стал бесполезен. Теперь она не выходила ночью к морю слушать их песни, довольствуясь однообразными прогулками с мужем, которому с превеликим трудом давался каждый шаг.

Во время такой прогулки и случилось происшествие, изменившее спокойное течение их нынешнее жизни. В тот день Ленне чувствовал себя чуть лучше обычного, и они ушли далеко вдоль берега - туда, где дюны были безлюдны. С собой они захватили немного еды, чтобы пообедать   на свежем воздухе, вдали от душноватой темной кухоньки Рутко, и не торопились обратно.

-Верховая лошадь, - сказал Ленне, заметив, что Бекко прислушивается к далеким звукам. - Шаг неровный,  идет тяжело... Плохо дело...

Перестук копыт становился все громче, и вот взмыленная гнедая кобыла, тонконогая, в хорошей сбруе, показалась из-за пригорка, поросшего высокой сухой травой. Всадника она сбросила, но нога его застряла в стремени, и лошадь волочила его за собой.

Ленне, помимо прочих своих скромных достоинств, умел найти подход почти к любой животине, исключая разве что бодливых коров, с которыми и сам черт не сладит. Поэтому он, отбросив тяжелую трость, неловко заковылял наперерез кобыле, что-то говоря громко, но не зло, и, как ни странно, лошадь, всхрапнув, остановилась.

-Посмотри, что там с ним, Бекко, - обратился к жене хромой, указывая на бесчувственного всадника. Сам он почесывал холку уставшей кобылы, приговаривая что-то успокаивающее, от чего лошадь фыркала и мотала головой.

Немая послушно приблизилась и попыталась высвободить ногу всадника. Кость, казалось, не была сломана. Она наклонилась ниже, чтобы посмотреть на его лицо, и вдруг резко выпрямилась, отскочив назад так, словно ей в лицо пахнуло жаром от костра.

Перед ней лежал принц Эрик, бледный и измученный - такой же, каким он был тем утром, после шторма.

Верные подданные

По ее испуганному лицу Ленне понял, что дело неладно.

Принца он толком никогда не видал, однако догадался, кто перед ним - по большей части из-за того, как переполошилась Бекко.  Русалка переводила взгляд с принца, лежащего на земле, на своего мужа, и в глазах ее было столько страха и муки, что разгадать ее мысли было совсем нетрудно.

-Я не выдам его Желтобородому, - коротко сказал Ленне, но больше на нее не смотрел: то, что он читал на лице жены, было неприятно - куда неприятнее боли в искалеченных ногах!..

Кое-как им удалось привести Эрика в чувство. Он сильно ушибся, но смог подняться, и, мало-помалу, взгляд его прояснился.

-Да ведь ты же немая девочка из моря! - промолвил он, присмотревшись к Бекко. - Я думал, тебя убили в ту ночь. Хорошо, что тебе повезло выбраться живой!

Девушка вспыхнула: изо всего этого она услышала только то, что принц ее помнил, а вот Ленне нахмурился еще больше: его ухо уловило горькую правду - Эрик сознательно оставил Бекко  в беде.

-Я щедро вознагражу вас за помощь, - говорил тем временем  Эрик. - Сейчас у меня при себе есть немного золота - вот тебе три монеты, хромой, а больше дать не могу. Я едва спасся - мы угодили в засаду, когда выезжали из столицы. Но я запомню твою доброту и отплачу за нее добром. Вскоре я верну свой трон, клянусь. И уж тогда-то я вспомню верных людей! Вот только мне нужно успеть сегодня к...

Тут он запнулся, ведь даже из того, что он успел выболтать, сметливый человек узнал бы многое: Эрик тайно возвращался в столицу,  и наверняка вел переговоры с теми, кто в глубине души сомневался, стоит ли присягать Лефу Желтобородому - королю решительному, но жестокому и диковатому.  Ленне был сметлив, и даже более, чем опасался принц:  в его памяти еще хранились обрывки разговоров, подслушанных в те времена, когда он служил Лефу, а нынче, будучи человеком негордым, хромой не упускал ни единой сплетни -из тех что ходят  по рынку и в порту, ибо приносят их слуги и служанки, которые о жизни своих господ знают больше всех.

Череда имен промелькнула в его памяти, и доли мгновения хватило хромому, чтобы понять, с кем мог говорить принц, и к кому он может обратиться в дальнейшем.

-Ваше высочество, - сказал он негромко. - Позвольте дать вам один небольшой совет.  Если вы попали в засаду после того, как договорились о встрече с каким-то человеком - отмените эту встречу. А если, к тому же, человек этот относится к дому Крепкого Зуба или Орлицы-Холо... или, того хуже  - из рода Лежачего камня - не пытайтесь встречаться с ним больше.

Принц побледнел, хотя до того казалось, что белее его юное лицо быть не может. Ленне угадал, по меньшей мере, одно из имен, а этого иногда достаточно для того, чтобы у одного человека кровь отхлынула от лица, а у другого - хлынула из перерезанной глотки. Пальцы принца сомкнулись на рукояти меча, а зубы скрежетнули. Но Бекко, поняв, что происходит, бросилась к Эрику и принялась целовать его руки так жарко, так ласково, что его глаза потеплели и он оставил оружие.

-Верные мои подданные, - промолвил он, погладив огненную голову русалочки. - Простите меня за подозрительность, но моя жизнь в опасности каждый миг, и я за последние несколько недель привык защищать ее любой ценой.

И в самом деле - мягкое некогда лицо принца неуловимо изменилось . В нем наконец-то проявилась недостающая жесткость, и улыбка стала улыбкой короля, а не ребенка, жадного до удовольствий.

Вполголоса он задал еще несколько вопросов хромому, глядя цепко и внимательно. Хромой отвечал скупо, но веско, показывая себя человеком исключительно разумным. Затем супруги Рауды поделились с принцем своими скромными запасами еды - а, точнее говоря, отдали ее всю, - и гнедая кобыла скрылась за песчаными холмами, идя устало, но спокойно.

Больше Ленне в тот день не произнес ни слова. Только в доме, поздним вечером, когда Бекко бросилась перед ним на колени и попыталась поцеловать руки теперь уже мужу, он отстранился и сказал:

-Я согласен принимать благодарность от тебя за твою спасенную жизнь, но за сегодняшнее... нет, никогда не благодари меня за это.

Милость принца

Бывают в жизни встречи, которые приносят немало огорчения, но влияния на жизнь человеческую не имеющие. Камень, брошенный в воду, поднимает тучу брызг поначалу, а затем смирно лежит на дне, покрытый илом.  Но есть такая дрянь, которая непременно всплывет - дай ей только срок. Ленне чуял, что увидел принца Эрика не только для того, чтобы дверь супружеской спальни оказалась запертой перед Бекко на несколько недель кряду. Теперь он вдвое внимательнее прислушивался к городским сплетням, и как-то вечером сказал вдове Рутко, чтобы та запасла в своем погребке побольше провизии, да так, чтобы о том никто не пронюхал.

-Никак плохие времена идут? - встревожилась старуха, верившая предсказаниям Ленне едва ли больше, чем своим костям, ноющим к непогоде.

-Можно подумать, почтенная, что нынче на дворе стоят времена хорошие, - хмуро ответил хромой. - Чтобы избавиться от сорной травы на полях, крестьяне поджигают ее, а затем на том месте произрастает добрая рожь. Но беда всем тем, кто попадается  на пути огня: он не разбирает, что жечь. Вот так и нам следует бояться прежде всего не плохих времен, а перемен - пусть даже они окажутся в итоге к добру.