- Без десяти десять.

Внезапно он сбился с шага, а затем и вовсе остановился. Подошла Эвелин. Он смотрел на темный фасад.

- Ну и что ты теперь будешь делать, отец?

- Еще ве знаю. Дай подумать и не шуми.

Вздрогнув, она ещё плотнее запахнула куртку. Залаяла собака. Снова выглянула луна. Недалеко, пыхтя и посвистывая, прокатил поезд. Где-то на колокольне часы величаво отбили десять ударов. В одном из окон нижнего этажа зажегся свет. Гастон Беррьен облегченно вздохнул и потянул дочь за собой.

Они приблизились к фасаду и заглянули в освещенное окно. Внутренние тюлевые занавески не мешали отчетливо и в малейших деталях видеть все происходившее в комнате. Подвесная четырехламповая люстра освещала самые дальние закоулки помещения. Его стены были оклеены обоями в желтый цветочек. Направо была дверь. Слева виднелся бар. В центре прямо под окном стоял диван, обтянутый красным репсом. А на диване...

На диване ужасного вида старуха не моложе тридцать лет, безобразная блондинка с отталкивающими ярко-красными губами, вырядившаяся в прозрачный черный пеньюар, под которым угадывались чудовищной величины груди, отвратительно терлась о Ги, без галстука и в одной рубашке, которому, судя по всему, эта омерзительная ситуация была по душе.

Эта отвратительная женщина - точная копия Джейн Мэнсфилд - ласково поглаживала голову юноши, который не только не противился этому, а напротив, смеялся, как последний болван.

Эвелин услышала, как кто-то присвистнул рядом с ней. Это был отец, который, чтобы лучше видеть, даже приподнялся на цыпочки. Она потянула его за рукав:

- Отец, уйдем отсюда, прошу тебя.

- Ну уж нет, - взъерепенился Гастон. - Это тот самый парень, с которым ты знакома?

- Да, - стыдливо призналась Эвелин.

- Превосходно. Оставайся здесь. Сейчас я скажу пару ласковых этому красавчику.

Подчинившись воле отца, Эвелин продолжала невольно наблюдать за развернувшейся в комнате сценой. Теперь уже Ги, склонившись над женщиной, вдыхал с глупым видом запах её волос и держал её за руку. От легкого движения у блондинки распахнулись полы пеньюара, обнажив гладкую, блестевшую на свету ногу.

- Чудовищно, - прошептала Эвелин.

Внезапно картина резко изменилась. Расположенная справа дверь открылась, и Эвелин увидела появившегося на пороге отца. После первых же сказанных им слов Эвелин осознала, что может все прекрасно расслышать, и навострила уши. У Гастона Беррьена, неподвижно стоявшего в проеме в своей плотно надвинутой на лоб шляпе, играла на губах презрительная улыбка. Он сказал:

- Извините, что я нарушаю вашу милую встречу, но это ненадолго.

Если бы на середину дивана в эту минуту упал космический спутник, это произвело бы меньший эффект. Ги вскочил на ноги, пытаясь подтянуть узел отсутствующего галстука, а блондинка, громко вскрикнув, упала в обморок, использовав ситуацию, чтобы выставить на обозрение и вторую оголенную ногу.

- М-месье! - промямлил Ги.

- Позвольте представиться: Гастон Беррьен, продавец головных уборов. Отец той самой девушки, с которой вы вот уже в течение месяца встречаетесь.

- Рад познакомиться, месье, - пролепетал Ги.

- А я нет, месье. Я доволен, что застал эту сцену, которая высветила всю правду в отношении тех чувств, которые вы питаете к моей дочери. Не стоит уточнять, что отныне вы её больше никогда не увидите, иначе я буду вынужден довести сегодняшний инцидент до сведения вашего отца. Это сначала. А потом и до более широких кругов общественности. Вы поняли меня, не так ли?

- Месье, я все вам сейчас объясню. Это недоразумение.

- Недоразумение! Хорошенькое словечко. Вы, конечно, будете утверждать, что эта... особа - ваша тетушка, от которой вы ждете наследства, или же ваша сестричка!

- Уверяю вас, месье...

- Быть может, вы попытаетесь убедить меня, что в силу близорукости вы, дескать, думали, что в ваших объятиях находится Эвелин? Прощайте, месье. И счастливого окончания вечеринки!

Дверь с шумом захлопнулась. Чуть позже Эвелин услышала голос отца уже совсем близко. В нем слышались одновременно твердость и грусть. Добрый, все понимающий голос отца.

- Пойдем, моя девочка. Нам здесь нечего более делать.

В машине Гастон взял анонимку и старательно уничтожил её в пламени зажигалки. Пепел он выбросил в окно. Положив руку на плечо Эвелин, он сказал:

- Не думай больше об этом. Этот парень сделал бы тебя несчастной.

Эвелин улыбнулась сквозь слезы:

- Я уже забыла о нем, отец.

Заворчал мотор. Наблюдая за дорогой, Гастон Беррьен думал о том, как тяжела жизнь для честного человека, дети которого не знают о подстерегающих их опасностях.

ГЛАВА 3

БУРЖУА - от слона, имеющего значение: состоятельный человек, живущий и городе.

Словарь Л арусс

Всем парижанам известна улица Мулен, которая совсем недавно вместе с улицей Шабанэ являлась красой первого округа. Квартал, исполненный печали после принятия законов, стоивших стольких чернил и слез, не стал тем не менее местом скорби. Напротив, улица Пети-Шам остается одной из самых оживленных в Париже со своим автобусом шестьдесят шестого маршрута, который появляется на линии преимущественно в часы "пик", и круговертью пассажа Шуазель, выходящего к станции метро "4-е сентября".

Ради собственного спокойствия Гастон Беррьен никогда не пользовался машиной, отправляясь к месту работы. Каждое утро он спускался в метро, которое от "Порт де Сен-Клу" доставляло его с пересадкой на "Гавр-Комартен" к станции "4-е сентября". Это позволяло ему вместо нервотрепки за рулем спокойно просмотреть по пути весь номер "Фигаро".

Вот и сегодня, как всегда, без четверти одиннадцать он вышел из подземки, взглянул на витрину, чтобы убедиться, насколько безукоризненно он одет, поправил ленту на своей - "Только от Беррьена" - шляпе и вошел в пассаж Шуазель. Перейдя Пети-Шам, он сразу же по ходу и направо вышел на улицу Мулен к витрине своего магазина, над которым золотом блестела вывеска: "Беррьен. Головные уборы".

Войдя в дверь, он одним взглядом охватил всю картину: мадемуазель Роза уже находилась на своем месте - у кассы, молоденькая продавщица также стояла там, где ей подобало - за прилавком. Гастон жизнерадостно всех поприветствовал, снял шляпу, перчатки и поинтересовался утренней выручкой.

Мадемуазель Роза доложила: всего два клиента, из которых один "обещал подумать". После этого Гастон Беррьен пересек магазин и вошел к себе в кабинет. Через стеклянную дверь он мог наблюдать за всем, что происходило в его заведении. Он сел, и тут же зазвонил телефон.

- Магазин головных уборов Беррьена, вас слушают. Женский хрипловатый и немного вульгарный голос произнес:

- Я хотела бы переговорить с месье Максом.

- Он у телефона, - сказал Гастон.

- Месье Макс, говорит Жильда. Вчера вечером все прошло, как вы хотели?

Гастон открыл шкатулку, вытащил оттуда сигару и послюнявил конец. Да, все произошло так, как было задумано. Двери были открыты, свет зажегся ровно в десять часов, диван был развернут к окну, хорошо симулированный обморок...

- Да, Жильда. Благодарю вас, было отлично. После моего ухода молодой человек не доставил вам слишком много хлопот?

- Хм, и да и нет! Он кричал, что ему подстроили западню, что все это так просто не сойдет с рук и он расскажет, как я завлекла его к себе при помощи таинственного письма, что он явился, не подозревая, что я с ним сделаю, что я его напоила... в общем, он не был доволен.

- Вам удалось его успокоить?

- Думаю, что да, - раздался легкий смех. - Он ушел только около двух ночи, обещая вернуться.

Гастон закурил. На его губах поигрывала улыбка. Он возобновил разговор:

- Превосходно, спасибо, Жильда. Вы, естественно, уничтожили письмо, которым его завлекли?

- Ясное дело, оно было у него в бумажнике.

- Великолепно.

- Должна ли я возвратить вам ключи от виллы?

- Не стоит. Сегодня вечером вас навестит месье Фред, вручит обещанную сумму и заодно заберет и их. Судя по голосу, Жильда колебалась.