Русская водка у арабов в большом почете, лучше подарка не придумаешь. Папу перед отпуском сослуживец-египтянин попросил привезти бутылочку. Отказать нельзя, политика -- сложная штука. А как провезти через три границы? В конце концов спрятали в Викину сумочку. А египетским пограничникам и в голову не пришло ее там искать...

-- Дядя Феликс! -- Вика виснет на шее у переводчика. -- А как Москва? А в Марфине были? А как Сашка с Сережкой? А где Лешка? А от вас даже русским пахнет!

-- Ну? -- дядя Феликс внимательно обнюхивает борт пиджака. -- А как?

-- Ну... Почти как парным молоком.

-- А я думал, из меня весь русский дух выветрился, пока мы в Греции шторм пережидали... Москва живет и нас ждет. Метро новое строят. В Марфино, извини, не успел. Лешка с консульскими на экскурсию в Луксор наладился, в Долину мертвых фараонов. А от братьев я тебе письма привез.

-- И я ведь почту получил, -- спохватывается папа и выкладывает на стол кипу газет и журналов. -- И еще три письма. Вовка марфинский тебе отписал. "Египет, Вике Беликовой"! На деревню дедушке! И как только дошло?

Почта пришла! Почта приходит в посольство два раза в месяц. Журналы и "Пионерку" на потом, надо их растянуть на полмесяца. А письма сразу прочесть...

-- Постой, постой, -- останавливает ее папа. -- А я тебя поздравить хотел.

-- С чем же это? -- будто бы удивляется дядя Феликс.

-- Ну как же! Мою дочку сегодня в пионеры приняли!

-- Да? Незаметно что-то...

Вика недоуменно оглядывает себя.

-- А-а! Сейчас надену.

Она бежит в свою комнату, надевает перед зеркалом галстук и возвращается сияющая.

-- Вот теперь другой разговор. Поздравляю, Заяц! -- Папа целует ее в обе щеки и цепляет на грудь серебряного скарабея.

Скарабей -- навозный жук -- у египтян священен, это он на своей спине поднимает Солнце над миром. А марфинские мальчишки священного жука зовут вонючкой.

-- Полководцы Древнего Египта пускали скарабея перед своим войском, чтобы он указал путь к победе. Может, и тебе пригодится. Но, как говорится, на жука надейся, да сама не плошай. Будь доброй и смелой...

-- Всегда буду! -- отдает Вика салют.

-- И веселой, -- добавляет дядя Феликс. -- Смейся вот так, -- он прячет руку за спину, и оттуда вдруг раздается веселый хохот.

О-о-ха-ха-ха! У-у-хо-хо-хо! И-и-хе-хе-хе! -- смеется кто-то так заразительно, что все сначала улыбаются, а потом тоже начинают хохотать.

Дядя Феликс вынимает руку из-за спины, в руке -- розовая коробочка вроде мыльницы.

-- Смехунчик, -- поясняет он. -- Жаль, у царевны Несмеяны его не было.

Все рассаживаются за столом.

-- Пап, а ты президента видел?

-- А как же. Вот так же сидел рядом и разговаривал. Через Феликса, конечно...

-- Позор! -- говорит дядя Феликс. -- Три года здесь живешь, а без меня как немой! Бери пример с дочери... Кстати, -- хитро щурится он, -- любой русский мальчишка знает два десятка арабских слов, и ты их каждый день произносишь.

-- Я? -- удивляется папа и начинает вспоминать, загибая пальцы. -Бакшиш, мишлязем, квайс, кувеййис...

-- А "кофе", "халва", "магазин"? "Алгебра", "адмирал", "зенит" -- ведь это все арабские слова!

-- В самом деле? -- папа растерянно чешет затылок. Вика нетерпеливо теребит его за рукав.

-- А почему отец Азы и Леми говорит, что президент Насер всех обманул? И что никто ему не верит. И показывает вот так, -- Вика выставляет палец левой руки, берет правой и сгибает.

-- Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, -- вот так! -- хмурится папа. -Президент Насер отобрал заводы и компании сначала у крупных бизнесменов, а теперь добрался и до средних, таких, как наш сосед. Вот они и злобствуют. Только все это очень непросто... Правительство прижало помещиков, решило излишки земли отдать феллахам. Приезжает из Каира в деревню инспектор, а помещик ему бумаги липовые показывает: так, мол, и так, излишков нет. Землю-то он якобы продал дочкам и сыночкам, дяде с тетей, и бабушке с дедушкой, которые уже двадцать лет как померли. А если землю все-таки отняли -- кто староста кооператива? Опять помещик, потому что он единственный грамотный человек в деревне. Приходит феллах на свою новую землю, а помещик ему говорит: из пяти мешков хлопка четыре мне отдай. Почему? Кто приказал? Президент Насер приказал. И тычет феллаху под нос правительственный указ. А тот ни одной буквы не знает... Сложное сейчас время, Заяц. Называется -переходный период. Кто кого: наш сосед и ему подобные или президент Насер...

Вот странно, что в Египте еще есть живые помещики. В России они только в учебнике истории остались.

-- Опять политика, -- ворчит мама, хлопая дверцами шкафов. -- Что ни слово -- то политика... Суп вот пора ставить, а я грибов никак не найду.

-- Грибы-грибочки, -- причмокивает дядя Феликс. -- Сами с Лешкой в том году собирали, все Подмосковье с лукошком обошли.

-- Да где же они? -- удивляется мама. -- Я же их... я же их вот в этой кастрюле замочила... -- она растерянно показывает пустую кастрюлю. -Мухаммед! Закирия!

Слуги тотчас возникают на пороге. Мухаммед сладко улыбается и кланяется.

-- Мухаммед, где грибы? Вот здесь были грибы, понимаешь, гри-бы! -- в отчаянии показывает мама на пустую кастрюлю.

-- Не понимаю, мадам, -- еще слаще улыбается Мухаммед.

-- Феликс, спроси, куда они грибы дели?

Дядя Феликс спрашивает Мухаммеда по-арабски. Тот, не переставая кланяться, изображает на лице отвращение и машет в сторону мусоропровода.

Дядя Феликс растерянно разводит руками.

-- Что? Что он говорит?

-- Говорит, в кастрюле была отвратительная черная грязь... -- Ну?

-- И он ее выбросил в мусоропровод, а кастрюлю очень хорошо вымыл.

Мама медленно опускается на стул и закрывает лицо руками.

-- Феликс, -- шепчет папа. -- Скажи им, чтобы уходили. Ну, скажи, что не нужны больше сегодня.

Удивленные слуги исчезают.

Мама плачет. И у Вики щиплет в глазах. Ничего другого не жалко было бы. Ведь не просто еда -- грибы из подмосковного леса. Надо же было им проплыть за три моря, чтобы исчезнуть в мусоропроводе!

-- М-да, самое время смехунчика включать, -- говорит дядя Феликс.

Папа молчит, считает про себя до пятидесяти, чтобы успокоиться. Это его мама научила.

-- Ладно, -- говорит он решительно. -- У нас еще сухари имеются. А если судить с точки зрения вечности, то грибы в мусоропроводе -- это ерунда, -это он для мамы бодрится. -- Кстати, о вечности: Феликсу машину на полдня дали, надо в Гизу съездить. Поднимайтесь, ревы! А то вернетесь домой -- где, спросят, были? В Египте. А пирамиды видели? Не удосужились за три года. Непорядок.

Мама, всхлипывая, идет одеваться. Вика снимает галстук и складывает его на подзеркальнике. Потом на всякий случай прячет подальше, в шкаф.

-- Готова, Заяц? -- кричит папа от двери.

-- Сейчас, только Мишутку одену!

Мишутка -- путешественник: в Египет с Викой приехал. Сегодня она впервые оставила его дома: неудобно на торжественной линейке стоять с медведем под мышкой. Все равно стыдно перед старым другом. Надо его задобрить, взять к пирамидам.

КОГДА ЗАСМЕЕТСЯ СФИНКС?

Белый "мерседес" с номерами советского консульства мчится по набережной Эль-Нил. По ту сторону канала проплыл остров Гезира, за ним -- остров Рода. С самолета Гезира похож на корабль, а Рода на дельфина, плывущего за кораблем.

Расступаются дома, уходит вдаль дорога. Остаются лишь два цвета пустыни: склоняется к пескам ровно-синее небо, поднимаются к небу желто-серые пески. Летят по шоссе разноцветные машины туда, где соединились небо и пески, где поднялись остроконечные пирамиды.

Дядя Феликс оборачивается с переднего сиденья.

-- Я столько делегаций возил сюда, что буду вам вместо экскурсовода. У пирамид надо молчать и смотреть, поэтому кое-что расскажу сейчас.

Пирамиды -- это усыпальницы правителей Древнего Египта -- фараонов. Первых фараонов хоронили в песке. Потом появились каменные могилы -по-арабски они назывались "мастабы", то есть скамейки, потому что походили на обыкновенные каменные скамейки. Около пирамид много древних мастаб.