В общем, учёные практически полностью доверяют преданиям последних пяти-шести веков, с большей осторожностью относятся к нескольким предыдущим столетиям и уже совсем придирчивы, когда легенда заглядывает в прошлое на тысячу — полторы тысячи лет.

Но всё эти придирки не мешают самим учёным восхищаться точностью отдельных деталей, переходящих из столетия в столетие. Те, кто им поверил первым, оказались вознаграждены блестящими открытиями.

В разное время были заселены острова Полинезии. Жители архипелага Самоа вообще не помнят, чтобы их предки откуда-нибудь приходили. Видимо, эти земли были первыми, на которые ступала нога праполинезийцев, и было это так давно, что даже блестящая историческая память островитян, которую я так расхваливал, не справилась с этой бездной времени. (Но есть и другие объяснения.) Жители остальных островов помнят о своём (то есть своих предков) прибытии с какой-то таинственной земли по имени Гаваики. Крупнейший исследователь Полинезии, полинезиец по матери, Те Ранги Хироа помещает ату прародину в самом центре Многоостровья. По его мнению, предки сначала приплыли сюда, здесь поселились и освоились и уже отсюда отправились во все стороны островной страны. Только так, пожалуй, и можно объяснить совпадающие от начала и примерно до двадцать пятого колена родословные вождей далёких островов. Лет шестьсот назад полинезийцы добрались до Новой Зеландии и стремительно заселили эту страну — одну из самых удивительных в мире, страну, где нет хищников и нет ядовитых змей, где есть, правда, птицы (в том числе считающиеся самыми красивыми в мире), но у птиц этих нет крыльев, способных поднять своих хозяек в воздух.

Долгие плавания не смущали храбрых путешественников. И если бы в Антарктиде было можно жить, сейчас там жили бы именно они. Добрались же два полинезийских вождя до мест, где «вода превращается в камень».

Без письменности полинезийцы составили и хранили в памяти детально разработанный календарь. Год делился на тринадцать месяцев. В двенадцати из них было по двадцать девять ночей (именно ночей — полинезийцы измеряли время в ночах, а не днях). Тринадцатый месяц был, понятно, совсем коротким. Неделями ночи не считали — просто называли каждую ночь месяца её порядковым номером. Впрочем, на некоторых островах у каждой ночи был не только номер, но и собственное имя, Хозяева Многоостровья поражали европейцев своим умением чертить на песке или выкладывать из палочек и камушков схематические карты расположения островов, направления ветров и течений. Постоянных карт не было. А временные — точнее, даже мгновенные — карты появлялись в нужный момент.

Буря! Чёрные тучи на небе, гигантские валы вокруг, потерян путь, мореплаватели не знают, что делать. И они начинают молиться богам. Но не о прекращении бури — с бурей-то они сами справятся, — им надо знать, куда плыть, и не будут ли боги так добры на минутку разогнать тучи и показать звёзды.

Иногда полинезийцы, наверное, грузились на корабли целыми семьями, с женщинами и детьми, и плыли куда глаза глядят: раз есть океан, должны же в нём быть острова. Но чаще, видимо, сначала отправлялись на разведку мужчины, и только после их возвращения с хорошими вестями начиналось настоящее переселение.

Предки полинезийцев, видно, и до прибытия на эти острова были большими бродягами и «охотниками к перемене мест». Они успели пройти много земель, встретиться со многими народами. Кровь всех трёх рас течёт в венах полинезийцев. Губы полинезийцев слегка утолщены, как у негроидов; волосы чёрные и почти такие же прямые, как у монголоидов; кожа их смугла; нос сходен с австралийским, но кое в чём близок к европейскому! Любопытно, что полинезийцев легко признают красивыми жители всех континентов Земли.

Юго-Восток Азии был местом, где сложилась праполинезийская народность перед походом в океан. Но побывали, по-видимому, в Полинезии и американские индейцы. На весь мир прогремело плавание шести исследователей во главе с Туром Хейердалом на плоту из Америки в Полинезию. Задумал и проделал своё плавание норвежский путешественник для того, чтобы доказать, что эти острова Тихого океана заселялись с востока.

Блестящее плавание! Подвиг! Но его одного было бы » мало для такого доказательства. Вот простой пример. (Я уже приводил похожий — по схожему поводу.) Каждый год сейчас находятся спортсмены, одолевающие вплавь пролив (тридцать с лишним километров) между Англией и Францией. Но никто же не станет доказывать, что люди заселяли Англию вплавь.

Тур Хейердал оказался способен не только на подвиг, но и на кропотливый научный труд. Он смог убедить многих учёных (хотя и не всех), что в жилах полинезийцев течёт индейская кровь. Но не она одна. Сам же Тур Хейердал нашёл новые доказательства и того, что острова заселялись из Азии тоже.

Грандиознейшие события истории других частей света доходили до европейцев только глухими и слабыми отзвуками. И долго эти европейцы склонны были ещё преуменьшать даже доходившие до них известия. И точно так же Азию мало трогали непосредственно её не касавшиеся европейские события.

Есть любопытная байка на эту тему. (Не знаю, произошёл такой эпизод на самом деле или его выдумали, но он вполне возможен и очень характерен.) Итак, вот сама история.

Наполеон Бонапарт живёт в ссылке на острове Святой Елены в Атлантике. Давно позади и пожар Москвы, и бегство из России, и отречение от престола, и новый его захват, и новое поражение... Недавний властитель Европы, страстно любимый одними и яростно ненавидимый другими, предаётся в изгнании воспоминаниям и размышлениям о своей судьбе и славе. И вот он на прогулке встречает старого слугу-малайца. Один из спутников Наполеона говорит малайцу: «Вряд ли, милый Тоби, вы могли когда-нибудь думать, что будете разговаривать с великим человеком, чья слава облетела вселенную?»

Выясняется, что Тоби в жизни не слышал имени Наполеона. Огорчённый придворный начинает настаивать.

Ну как же, мол, малаец мог не слышать о человеке, который «завоевал весь мир силой своего грозного оружия и покорил его своим гением, заведя порядок, возвеличив власть и дав торжество религии».

Тоби «понял». Понял, что они имеют в виду «великого, грозного раджу Сири-Три-Бувана, джангди царства Менангбау, который покорил раджанов, лампонов, батаков, даяков, сунданезов, макассаров, бугисов и альсуров, умиротворил малайские земли и ввёл культ крокодила...»

И уже после бывший император спросил у придворного:

« — А много их, вы не знаете?

— Кого, ваше величество?..

— Да этих, малайцев, — сердито пояснил Наполеон. Придворный сообщает, что малайцев — миллионы.

— Чёрт знает что такое... — проворчал император. — Сири-Три-Бувана!..»

У нас в стране избавились от расизма, но пробелы в нашем образовании, а точнее, в сведениях о мире ещё зияют.

Многим, наверно, покажется странным, что в XVI—XVII веках грандиознейшие в то время в мире сооружения воздвигались в государствах, самые названия которых сейчас знакомы только специалистам, в державах, существовавших на территории Индии, Бирмы, Индокитая до завоевания этих стран европейцами.

Азия, Африка до сих пор часто кажутся многим куда более загадочными странами, чем они есть на самом деле. Ведь загадки бывают двух сортов: на одни вправду трудно ответить, а решение других можно найти в учебниках.

В школьную историю древнего мира изо всей Африки вошли только Египет и Карфаген. Из Азии — Двуречье, Китай и Индия. Это можно и понять и объяснить — для истории нашей страны на протяжении многих веков были гораздо важнее её связи с европейскими странами. Но пробелы, даже понятные, остаются пробелами.

Я здесь не собираюсь их закрыть: слишком они велики и слишком мала эта книга. Но хочется дать хотя бы относительное представление о том, как именно они велики.

Итак, всё-таки тот же Египет. Слишком большое значение для прошлого и настоящего всего остального мира имела эта африканская страна, чтобы даже самые отъявленные расисты когда-либо о ней забывали.