Не обращая внимания на широко раскрытые глаза Линет и задохнувшуюся от такого святотатства Миару, принц обратился к мальчику.

– Алан, накинь плащ и ступай вперед, пока я буду сопровождать твою сестру к выходу. Только помни: ее безопасность полностью зависит как от точности моего лезвия, так и от твоего беспрекословного подчинения моим приказам.

Мальчик угрюмо посмотрел на оскорбителя и решил подчиниться, так как в глубине души был совершенно уверен в том, что отец непременно убьет этого незнакомца за содеянное им преступление.

Сидя верхом на могучем коне принца, Линет все же старалась держаться прямо, чтобы никоим образом не касаться широкой груди его хозяина. Теперь, когда ее горлу не угрожает смертельный кинжал, она сама сумеет за себя постоять. Правда, другая сторона ее натуры говорила девушке, что бороться с мужчиной, с рыцарем, с воином, по меньшей мере глупо, и тогда Линет решила, что пока свое сопротивление она будет выражать гордо выпрямленной спиной и гордо поднятым к полной луне подбородком. Луна казалась девушке прямой виновницей всех ее бед и разочарований.

Трое коней со всадниками и двумя похищенными быстро миновали ухоженные поля за Рэдвеллским замком и вскоре смешались с темными силуэтами деревьев заброшенного леса, росшего на уэльской границе. Плотно стоявшие деревья и густой кустарник с запутавшимися клочьями тумана приобрели самые невероятные и причудливые формы. Никогда доселе не путешествовавшая ночью, а тем более по лесу, Линет с удивлением вглядывалась в смутные тени, поначалу немало ее пугавшие.

Дорога пошла в гору, и сохранять свою гордую осанку Линет с каждой минутой становилось все труднее. Однако гораздо хуже было то открытие, что принц, совершенно игнорируя девичью гордость, откровенным взглядом осматривает ее лицо и фигуру. Улыбка, кривящая угол его рта, окончательно вывела Линет из без того хрупкого равновесия. Неужели у нее никогда не хватит сил на открытую борьбу? Ведь обладай она большим мужеством и решимостью, у нее и брата был бы пусть и ничтожный, но реальный шанс на свободу. Вместо же этого, Алан спокойно провел Орла в большой замковый холл, где тот, прислонившись к стене и снова приставив кинжал к ее горлу, вынудил слуг опустить подъемный мост, поднять решетки и позволить ему беспрепятственно покинуть замок вместе с ней и Аланом.

И все же, упрекая себя в отсутствии мужества и привлекательности, Линет не могла отказать своей персоне в быстром разуме и прекрасном владении собою, и теперь, размышляя над случившимся, она оправдывала свое бездействие риском убийства слуг, Алана и себя самой, в конце концов. Впрочем, бездействие можно объяснить и просто трусостью… Словом, мучительные раздумья девушки привели к тому, что ее выпрямленная спина стала все больше и больше сгибаться, несмотря на все старания Линет держаться подальше от Уэльского Орла.

– Если бы ты расслабилась, то, возможно, нашла бы путешествие менее утомительным. – Низкий голос заставил Линет посмотреть прямо в лицо его обладателю. – Что страшного в том, если ты примешь ту малую толику комфорта, что я тебе предлагаю, при том, что сзади едут мои люди и твой брат, которые видят все, что я делаю? Неужели ты так боишься быть соблазненной, а?

Соблазненной? Несмотря на все те явные опасности, что нес в себе этот златокудрый рыцарь, начиная от острого кинжала и заканчивая ее наивной в него влюбленностью, мысль о соблазнении никогда не приходила Линет в голову. Зачем он станет ее соблазнять, когда очевидно, что подаренный им поцелуй, который перевернул все ее существо, для него был всего лишь развлечением. Больше того, его циничные слова о вещах, которые на самом деле разительно отличались от того, что представлялось ей, окончательно убедили Линет в том, что герой ее фантазий относится к ней с совершенным безразличием.

Размышления эти вскоре были прерваны сильной рукой принца, резким движением привлекшего ее к себе. Линет прикусила губы: несмотря на его кощунственные слова об отце, на его дерзкое и расчетливое поведение с ней, обаяние мужской силы и власти, исходившее от принца, переполняло ее. Самые смелые мечты не смогли подготовить девушку к тем ощущениям, которые она испытывала сейчас, в объятиях этого похитителя, и вольно или невольно она отдалась им.

Сам же Райс, столь самоуверенно провозгласивший невозможность даже намека на соблазнение, теперь, держа в своих руках строптивую девицу, попался в ловушку собственной неосторожности. Воспоминания о Линет, лежащей в ванной, лунный свет, ее теплое тело рядом завихрили в его крови темную страсть обладания. Какого черта он похитил у судьбы возможность увидеть эти сливочные плечи и нежные кудри?! Оставалось надеяться, что ни его спутники, ни она сама не услышат, с какой злобой он проклинает это свое неуправляемое властное желание.

Принц мрачно взглянул на хорошо замаскированную тропу, невидимую и ночью, но изученную им как свои пять пальцев, и снова мысль о непреодолимой стене между ними пришла ему на ум. Нет, он не должен стремиться завоевать леди Линет – ни здесь и сейчас, ни когда-либо еще. Райс гордился собой именно как человеком чести, каким считал себя, в отличие от ее продажного отца, и, пообещав вернуть девицу домой, не нанеся ей ни малейшего ущерба, теперь уже не мог изменить своей клятве. Кроме того, за нее полагался столь желаемый им выкуп… Итак, между ними стена, которую не разрушить и не обойти. Жаль только, что клятва чести не может унять волнение в его крови.

Молчаливое путешествие продолжалось, и Линет плотно сомкнула ресницы, чтобы удержаться от соблазна неотрывно смотреть на мужественное лицо, смутно белевшее над ней. К несчастью, Райсу приходилось все чаще натягивать поводья, и его напружинивающиеся мускулы волновали девушку все больше. Темный лес высился вокруг неприступной стеной, внушая тревогу, и потому Линет даже обрадовалась, когда принц, немного отодвинувшись от нее, тихо проговорил своим бархатным низким голосом:

– Признайся, ведь именно уэльское происхождение заставило тебя прилагать столь героические усилия для привлечения моего внимания?

Линет опешила. Она даже не совсем понимала, о чем говорит ее похититель, но Райс, осознав всю опасность хрупкого очарования этой невзрачной коноплянки, решил убить свое зарождающееся чувство самым резким и жестоким образом.

– Но я никогда не искала твоего внимания! – Девушка рывком освободилась из теплого, успокаивающего объятия. – Слышишь, никогда! – Линет возражала с горячностью, о наличии которой у себя никогда не подозревала, но, увы, ее пылкое опровержение было встречено лишь откровенной ухмылкой.

– Ну разумеется. – Слова звучали явно недоверчиво. – А как быть с тем, что лишь при одном взгляде на меня ты падаешь, и не куда-нибудь, а прямо к моим ногам?

– Я запуталась в платье, – сгорая от стыда, едва прошептала Линет и залилась румянцем ярче своих алых одежд.

– Так у тебя, к тому же, есть привычка запутываться? – Сарказм так и сочился из слов Райса.

– Нет, нет у меня такой привычки! – Боясь новой вспышки своей новорожденной гневливости, девушка попыталась утихомирить эмоции логикой. – Конечно, ты вправе полагать, что я искала твоего внимания, придумывала способы, как бы сделать это поизящней, и наконец остановилась на таком, который подчеркнул не только мою некрасивость, но и неуклюжесть. Конечно!

Однако раздражение Линет после этой тирады не угасло, а наоборот, возросло еще больше, хотя и обратилось на сей раз непосредственно на нее самое. Как она глупа и жалка! Девушка вдруг плотно сжала губы, решившись не произносить более ни слова, чего бы ей это ни стоило.

Райс молчал, склонив голову набок, и по его лицу лениво скользил бледный луч луны, уже заканчивающей свой путь и скрывающейся на западе. Несмотря на тусклый свет, кудри его по-прежнему отливали золотом. Он порой равнодушно отбрасывал их назад, продолжая удерживать близ себя девушку, изо всех сил старавшуюся добиться обратного. Была ли эта кокетливая наследница и вправду девицей или только умело разыгрывала свою роль? Этот вопрос всю дорогу не давал покоя Уэльскому Орлу, но под конец он все-таки вынужден был признать, что все поведение девицы, ее пылкие речи и то, как упорно она защищала свое полудетское тело, говорят о том, что изнеженная дочь графа Рэдвелла действительно еще не знала мужчин. Райс редко менял свое мнение, но сейчас слишком явны были доказательства, находившиеся у него прямо под руками.