Он ушел, оставив меня в глубоких раздумьях: не провалилась ли я на этот раз, на того ли ставку сделала?

Конечно, я знала, что рано или поздно мои способности натолкнутся на непробиваемую стену более высокоразвитых особей, а моя карьера закончится. Но сейчас, когда и так все хуже некуда, мне не хватало только провалить задание, чтоб друзья Макрухина уже вместе с ним устроили на меня безотлагательный гон. Мустанг превратился в старую клячу и оступился — в сторону его и стрелу в глаз.

Словно вспышка, сон наяву: ржание от боли и тоски, жалобный взгляд лошадиных глаз, дождь, струящийся по морде, и стрела, входящая в глазницу…

Я тряхнула волосами: мне конец, допрыгалась. Миражи, галлюцинации и твердые, как орешек знаний, объекты. Прав шеф, отдавая меня на слом. Пора.

Хотя сдаваться рано, и если не получится выполнить задание, то нужно попытаться завербовать Сергеева для себя, отринув всякие метания, и срочно уходить. Как только станет известно, что я не преуспела, а наоборот, засветилась, меня убьют.

Он принес мне длинную мужскую рубашку.

— Извините, Зоя, я по нечаянности захлопнул дверь вашей квартиры, не подумав о ключах.

— Что теперь делать?

— А что делают в таких случаях?

— Обращаются к слесарю или идут к соседям за топориком, чтоб отогнуть косяк. Но в моем случае придется вызывать сварщика. А потом платить за изуродованную собственность хозяйки.

— Железная дверь открыта, деревянная захлопнулась.

— Тогда проще. Вы поможете мне? Нужна будет мужская сила.

— Помогу, — заверил, глядя, как я, потягиваясь, медленно надеваю рубашку.

Замечательно, — повеселела я.

Мужчина вышел и появился вновь с тапками в руке. Но не кинул их на пол, а присел передо мной, предлагая, как принц хрустальную туфельку Золушке, примерить их.

А я против? Да, ни Боже мой.

Его пальцы легонько скользнули от стопы вверх, пошли по ноге и остановились на внутренней стороне бедра.

— Что вы делаете? — прошептала я, напустив в глаза растерянности и испуга, как зажатая старшеклассником в углу школьница.

— Оцениваю. Сколько стоят эти ножки и чего хочет голова их хозяйки?

— Вам не по карману. Уберите руки, — попросила, но с места не сдвинулась. Он поднялся и уставился на меня:

— Сколько вам лет?

— Думаете, за совращение несовершеннолетних вас не смогут привлечь к ответственности?

— Вы давно совершеннолетняя. Сколько вам: двадцать четыре, двадцать пять?

Глаз-алмаз. На кого я, интересно, напоролась? На собрата-смежника? Тогда меня точно ничего не спасет, если я мало его упущу, но еще и прорекламирую возможности наших структур.

— Зачем вам? Разве вам не говорили, что спрашивать возраст у женщины невежливо?

— А лезть в чужую постель?

— Вы сами принесли меня сюда. Я вас не просила, — в моем голосе невольно появился металл.

— Допустим. И опустим. У меня к вам деловое предложение, но вопрос, насколько вы разумны?

— Смотря, какое предложение.

— Пока одно — посидеть где-нибудь.

— Например?

— Давай откроем вашу дверь, вы переоденетесь, и мы направимся в любое понравившееся вам заведение. Есть такое в этом городке?

— Я приезжая, как вы знаете. К тому же, думаю, Галине не понравится, когда она узнает о вашем поведении.

— Вы неправы — она и слова не скажет.

— Что так? Блефуешь? — прищурилась.

— Она верит мне, а я в ответ не обманываю.

— Удивительные отношения. Это любовь? — я не сдержала сарказма, что был причиной банальной зависти.

— И уважение.

— Занятно. Что вы хотите от меня?

— Сначала узнать вас ближе.

— Постельное рандеву?

— Нет. Хотя, признаться, вы умеете привлечь. Даже меня чуть не совратили.

— Даже не пыталась.

— Не лгите, — улыбнулся. Взгляд потеплел, сорвав с меня маску невинной девочки, и теперь почти любовался жестким прищуром и стальным блеском моих глаз.

`Любишь девушек с плеткой?

Нет, вряд ли. Тут что-то другое'.

— Вы решили изменить своей без пяти минут жене? И это еще до брака!

— Мы решили не торопиться. Подождать год, лучше узнать друг друга.

— Разумно, — кивнула, застегивая пуговицы, и подумала: зачем ты мне это говоришь? Чтоб передала по цепочке — отбой, ребята, мозги остаются на Родине?

— Я тоже так думаю. Галочка съездит ко мне, посмотрит, как я живу, потом закончит здесь свои дела, решит, насколько готова жить со мной, менять место жительства, и тогда мы узаконим наши отношения.

`Просто отчетная речь. Осталось стенографировать и поставить подпись. Аминь.

Прием, прием, бизон, я куропатка. Все слышали? Запишите и пошлите запись по цепочке!

— И что вы хотите от меня?

— Чтоб вы полетели с нами. Галочке будет скучно одной.

`Сейчас расплачусь от сочувствия. И кинусь ему на грудь, благодаря за щедрое предложение. Благодетель! Видит меня третий раз в жизни и готов взять на новообретенную Родину, чтоб унять ностальгию невесты, которую знает всего месяц, не считая четырех, что уложились в письма по инету'.

Жалко братья Гримм умерли — такую б сказочку по этой фантазии сочинили — шедевр!

— Мне можно сразу соглашаться? — усмехнулась.

— Можно, когда переоденетесь и отобедаете со мной.

— Хотите купить?

— Почему нет? Вся соль в цене товара. Один стоит шиллинг, другой миллион фунтов.

— Я предпочитаю евро.

— Это другой разговор. Сколько?

`Если он не агент и решил использовать меня как девочку по вызову, сдав на руки сутенерам, или узаконенную любовницу для себя — я смело могу воспользоваться его приглашением и уйти за границу в трио, под эгидой успешно выполненного задания или сопровождения гражданки Перетрухиной, чтоб она не осталась в туманной Англии навеки. А там скрыться от великого «махинатора» Сергеева я смогу. Криминал — самая последняя инстанция, в которую меня стоит вмешивать. Опасно для жизни. Один такой пытался, шестой год трансляцию пурги и колючей проволоки смотрит и еще пять будет лицезреть.

Что ж, придется соглашаться, пока ничего иного не подвернется. Хоть какой-то выход, пусть хлипкий, но шанс'.

— Смотря, за что, — бросила, двигаясь к выходу. — Возьмите топор.

— Понятия не имею, есть ли он у Гали вообще.

— Тогда крепкий нож.

— Хорошо.

Но, видно, с ножами было туго. Сергеев провалился на кухне, как канул в бездну. Я попинала ногой дверь, злясь больше на себя, Макрухина и свою неспокойную и грязную до одури жизнь, остолопов-филеров, мужчин и женщин, жителей всеобщего зоопарка, на отвратную погоду и еще более отвратительные перспективы, открывающиеся передо мной. Облегчения сражение с дверью не принесло, и я решила сорвать злость на Леониде. Вернулась и застала идиллическую картину: экземпляр мирно ворковал по сотовому и рассматривал очередное нашествие туч в окне, благополучно забыв и обо мне, и о ноже.

— Да, Галочка, ей лучше. Я пригласил Зою пообедать… Конечно…

Отстукал морзянку благоверной. Какое похвальное откровение!

Только не верю я ни в твою верность, ни в заботу, ни в любовь с уважением.

Я неслышно прошла в кухню, села на стол, чтоб было удобнее дотянуться стопой до мужчины и начала пальчиками осторожно вытаскивать его рубашку из-под ремня, периодически поглаживая его спину. Леня повернулся ко мне, во взгляде появились насмешка и удивление.

Я мило улыбнулась: простите, сэр, но что возьмешь с проказливого дитя, которое не ведает, что творит?

Сергеев усмехнулся и двинулся ко мне, жужжа в трубку, как влюбленный ос, всяческие нежности своей Галочке, а рука-то уже гладила мою ногу. Ах, леди Перетрухина, знали бы, чем занимается сейчас ваш поклонник!

Я обхватила его ногами и прижала к себе: ну-ка, что теперь сделаешь? Будешь ломаться или сдашься на милость инстинкта? А ведь хочешь меня, ой, как хочешь.

Мои пальчики уже залезли под рубашку и гладили живот.

Сергеев замер, зрачки расширились и задышали. Он быстро свернул разговор и, сложив трубку, сунул ее в нагрудный карман, навис надо мной, уперевшись руками в стол: