— Есть такое. Говорят, чудеса творят. Вызвать к нам?

— Давай адрес, я лично съезжу.

— Это Россия, Бройслав.

— Да что ты? — прищурился недоверчиво. Подумал и кивнул. — Ладно, свяжись с Шереметьево и с посольством. Готовь самолет.

— Это Россия!

— Да хоть Антарктика!… Лет пять в России не был, пора освежить воспоминания, — усмехнулся и встал. — Не тяни с этим, Гарик.

Тот лишь поморщился:

— Хорошо.

Глава 2

Обожаю людные места. Аэропорт вообще вне конкуренции. Сидишь, попиваешь кофе и наслаждаешься видом всевозможных особей. Вон гюрза за стойкой. Улыбка мила, как у объевшейся змеюки, и вид соответствующий, с транспарантом во взгляде: не подходи, покусаю. И яда хватит, будь здоров. Он у нее бесконечно сочится из всех пор. Но некоторые глупые зверюшки попадаются на уловку улыбки, словно слепые кроты прут к ней за консультацией и получают любезное шипение с направлением в места далекие от ее террариума.

Вон стайка испуганных гусынь топчется, оглядывая зал в поисках стойки регистрации, и очень боится опоздать, хотя могу поставить брильянтик в своем пупке за то, что прибыли они часа на два раньше отлета.

А этот лев. Вальяжно развалился в кресле и оценивающим взглядом окидывает пробегающие мимо ножки. Но и их переел, да и ассортимент не по его честь, низкопробный. Кисло улыбнулся в ответ на заигрывающую улыбку скучающей игуаны лет двадцати и отвернулся. Взгляд упал на мои ноги, прошел вверх и посветлел. Улыбка стала очаровательной и располагающей. Я улыбнулась в ответ и демонстративно облизала ложку, показывая язычок. Самца повело, засуетился, но, как и положено льву, не теряя собственного достоинства. Грациозно поднялся, тряхнул гривой и медленно поплыл к моему столику, показывая безупречные мышцы накаченного тела. Небрежно взмахнул рукой:

— Коньяк, — бросил бармену.

Силен, «Симба»!

— А вам? — спросил с томной, понимающей и многообещающей улыбкой.

— Кефир, пожалуйста.

Мужчина оценил, хмыкнув. Взгляд и вовсе потеплел: своя, не ошибся.

Ну, что вы? Я из другого вольера, — хлопнула ресницами, нагоняя пустоты во взгляд.

— Куда летите?

— В Колупаевку.

Мужчина рассмеялся:

— Я в Хельсинки. Бывали?

— Я домашняя. Сосенки, колодец, сараюшка с курами.

— Завидую, — позабавился он. — Ни разу не видел кур.

— Да? — удивилась, со значением оглядев окружающих. Тот понял, и взгляд стал хитрым:

— В человеческом зоопарке даже куры — хищницы.

— Большой опыт?

— Достаточный. Что вам заказать?

— Коктейль с ромом, — заслужил.

Не прошло и пары минут, как желаемое уже радовало мой желудок.

— Меня Виталием зовут, — представился царь зверей. — Бизнесмен.

— Коломбина. Пастушка.

— Вы не подражаемы, — засмеялся он.

Сколько раз я это слышала?

И уже краем зрения увидела Нейменова со спортивной сумкой на плече, которому явно неймется. Он оглядывал людей, выискивая известную особу. Я не стала заставлять его ждать, тем более что посадка на наш самолет уже заканчивалась, и мило улыбнувшись «льву», сказала:

— Пойду, порадую дамскую комнату, а вы посторожите коктейль.

И уплыла прочь.

Подошла со спины. Ткнула пальцем под ребро Виктора и зловеще просипела:

— Не дергайся, фраер!

Того повело, и локоть неоднозначно намекнул на встречу с моим прекрасным личиком.

Нет, ну и с кем тут забавляться? Баран он и есть, баран. Чего только приемы показывает? Надо бы корочки на лоб налепить!

Благодарю, питон Макрухин, подкинул мне хлопот с провинциалом!

Я отклонилась и, пнув просто так, а может и из вредности, носком туфельки под колено напарника, поцокола каблучками к досмотру. Пока тот очухается, я уже в салоне сидеть буду.

Когда мистер Провинциал возник в самолете, я уже с леп-топом общалась и не стала прерывать наше взаимовыгодное сотрудничество, обращая внимание на растерянную и злющую физиономию Нейменова.

Тот, пыхтя и чертыхаясь, попытался запихнуть свою сумку в багажный отдел над сиденьем и не смог, ввиду объемов моей сумки. Пришлось ему соседний отдел занять. Плюхнулся так, что я подумала, что самолет уже пошел на взлет, и спросил:

— Вы всегда такая?

Самолет и, правда, начал выруливать на взлетную полосу.

— Не-а, вчера брюнеткой была, — заверила, чтоб мужчина отстал.

Виктор вздохнул и принялся изучать мой профиль. А мне не жалко — любуйся, дорогой. Я пока тоже полюбуюсь — пассиями объекта. Троих сразу горячий мустанг заарканил и теперь выбирал. Первая Люба — шатенка из клана парнокопытных. Одно в ней выразительное качество — родня. Маман, папан и братан, работающие в сфере топливной энергетики. Понятно, отчего Сергеев в поле зрения попал. Вот и вторая мышь. Приданное блеклое, но по взгляду видно — идейно отшлифованное. А работает на АЭС. И третья, Белоснежка, право слово, и гномов, пардон, мужчин ровно семь было. Всего. Лет за пятнадцать. Но зато каких! Профессор кафедры машиностроения, член-корреспондент, спец-кор, гений-программист, нашпигованный идеями до самой макушки доцент, политолог, министр области. Н-да, вот это по-нашему, вот это погуляла.

Хотя для таких, как она, понятно, личная жизнь всегда к пенсии светит, когда сидя на лавочке в доме престарелых, она, наконец, встретит своего принца в каком-нибудь из романов Линдсей. Раньше никак, учитывая, что и некогда ей было — диссертации строчила и очки зарабатывала. Получила их вместе с патентами на пять изобретений в сфере химической промышленности.

Так, а что у нас по объекту? Но это позже — после взлета, — прикрыла леп-топ.

— Простите, Елена…

— Зоя.

— Зоя. А как вы к Савелию Яковлевичу попали? Родители, наверное, служили?

— Угу. Отец генерал, мать генералиссимус.

— Я серьезно, — он чуть обиделся. Ах, ах, ах!

— Я детдомовская.

— В смысле? — не поверил он.

— В прямом. Уложила отца соской в лоб, а сбежать с места преступления не смогла — подгузники помешали. Меня взяли и перевербовали после пыток манной кашей. Первое задание было довести воспитательницу детского дома до инсульта. Успешно выполнено к переходу из младшей группы в старшую. Воспитательница кремень попалась.

— Раньше не далась?

— Не-а. А вообще зовите меня Никита, амиго.

— А я слышал, вас зовут Багира.

— Багира — пантера из одноименного фильма студии Мосфильм. Я на нее похожа?

— На студию?

Хамишь, парниша. Ох, нехорошо.

— А вы в контору прямо из окопа попали? Траншею рыли и каской в фундамент уперлись? По инвалидности вас и приютили?

— Почему? — удивился.

— Ну, вам видней… отчего каска не спасает.

— Перестаньте кусаться, — поморщился и принял строгий вид. — Давайте лучше о деле поговорим…

— Давайте, — открыла ноутбук и ткнула в экран, скорчив грозную рожицу. — Почему на объект нет информации?

— А почему, по-вашему, мы к Макрухину обратились?

— Откуда я знаю? Может вам в отдел киви не завезли, вот вы и рванули в Moscow через Яковлевича оффшор заполнять. Я прошу четко отвечать на поставленный вопрос! Где инфа на гражданина Сергеева?

— У гражданина Сергеева, — буркнул надувшийся Нейменов.

Занятно. Значит, нигде дяденька не светился, сидел на дне и грыз бамбук? И неплохо нагрыз, судя по всему.

— На что вербовать?

— На вложение в некоторые предприятия.

— Благотворительные?

— Желательно.

— Значит нужно отбить его у Белоснежки и пристроить капитал буржуя на благо Отечества?

— Именно… А почему Белоснежка?

— Потому что на Бастинду не похожа. И сильно он в нее вложился?

— Достаточно.

— А вам счастье гражданки без надобности, — кивнула. Понятно: к чему хорошие кадры Англии сливать? Пущай королева своими силами обходится.

— Ценные кадры беречь надо, а Перетрухина очень ценный кадр. Последняя ее разработка имеет стратегический характер.