Ни за что бы я не согласился пропустить этот момент, когда миссис Уиттен предстанет перед Джули Олвинг! На лице мисс Олвинг появилось сначала самое обычное удивление, быстро сменившееся откровенной ненавистью. Что касается миссис Уиттен, то, стоя рядом с ней, я мог видеть лишь ее профиль: она буквально застыла на месте, неподвижная, как статуя.

– Вот и моя свидетельница, мисс Олвинг, – объявил Вульф, – полагаю, вы не знакомы. В таком случае, представляю обеих: миссис Уиттен – мисс Олвинг.

Миссис Уиттен пошевелилась, и у меня мелькнула мысль, что она собирается уйти, но, оказалось, ей лишь потребовалось опереться на меня. Я взял ее под руку и усадил в кресло, обитое желтой кожей и не такое удобное, как то, в котором сидела Джули. Сам я уселся за свой письменный стол и вооружился блокнотом и ручкой.

– Вы уж извините, если в связи с вашим совместным присутствием у нас возникает довольно своеобразная ситуация, – заговорил Вульф. – Однако мисс Олвинг не оставила мне иного выбора, – он перевел взгляд на миссис Уиттен. – У меня небольшое затруднение с мисс Олвинг. Я просил ее рассказать некоторые подробности, связанные со вчерашним покушением на вас, однако, она уклонилась, в чем я вовсе ее не обвиняю, поскольку не знала, серьезно ли вы пострадали. Единственный выход из положения – дать ей возможность убедиться в этом самой.

– Как вы узнали, что это была она? – холодно осведомилась миссис Уиттен.

– Очень просто. Скоро я объясню вам это. Но сначала давайте договоримся вот о чем. Я понимаю ваше желание избежать сплетен и солидарен с вами, но здесь, в узком кругу, я ожидаю от вас полной откровенности. Вы действительно уверены, что тогда ночью узнали ее?

– Безусловно.

– И у вас нет никаких сомнений?

– Нет и нет. В момент удара я обернулась и увидела ее лицо, а в следующее мгновение она отскочила и бросилась бежать. Она что-то крикнула мне.

– Что именно?

– Точно не помню, но что-то вроде: «Я и тебя убью!» Так мне показалось. Правда, позже я решила, что ослышалась, я ведь считала, что мужа убил Пампа, а о ней и не думала. Сейчас, после того, как моя дочь вспомнила о незапертой двери, я вполне допускаю, что правильно запомнила слова этой особы.

– Ложь! – крикнула мисс Олвинг, адресуясь не к миссис Уиттен, а к Вульфу. – Не говорила я так! Я сказала: «Ты убила его, а я убью тебя!» Сожалею, что не сумела сделать это… О, как я сожалею!

– Вы едва не достигли своей цели, – проворчал Вульф. – Ну, вот вы обе и разговорились. А теперь, пожалуйста, забудьте на время друг о друге, насколько это возможно, и послушайте меня, коль скоро нам предстоит всем вместе разобраться в этом деле, попытаюсь объяснить, как я пришел к своим выводам.

В эту минуту из прихожей донесся звонок. По заведенному у нас распорядку открывать посетителям надлежало Фрицу, но сейчас было важно избежать лишних свидетелей и всяких помех, поэтому, выскочив из кабинета и прикрыв за собой дверь, я сам помчался к двери.

Одного взгляда сквозь поляризованное стекло оказалось достаточно, чтобы подтвердить правильность моего решения: к нам пожаловал инспектор Кремер.

Я приоткрыл дверь и сквозь неширокую щель обратился к мощным формам инспектора и его округлому багровому лицу:

– Доброе утро! Ну, а теперь что я еще натворил?

– Мы послали своего человека навести кое-какие справки у миссис Уиттен, – сердито бросил Кремер, – а ему сказали, что она здесь. Что там затевает Вульф? Я хочу видеть ее.

– Шеф вообще никогда не докладывает мне о своих намерениях, однако, я могу пойти к нему и справиться. Только вот что, он ведь обязательно захочет узнать, как идет официальное расследование. У вас есть ордер на ее задержание?

– Черт возьми! Разумеется, нет. Какой еще ордер?

– Ничего, ничего! Будьте любезны, уберите ногу из двери.

Я захлопнул дверь, вернулся в кабинет и сказал Вульфу:

– Там пришел человек, он интересуется царапиной. Более или менее случайно ему стало известно, что она здесь. Он желает поговорить с вами. Подписанной бумаги при нем нет, и он не намерен ее доставать. Сказать ему, что вы заняты?

Я не сомневался, что Вульф ответит положительно, но он решил иначе и тут же расшифровал мое иносказание.

– Это Кремер? – напрямую спросил Вульф, сразу раскусив, о ком идет речь.

– Да, сэр.

– И он хочет поговорить с миссис Уиттен?

– С ней хотел поговорить его человек. Этот человек и выяснил, что она здесь. Думаю, сэр, что в действительности Кремер горит желанием узнать, не придумываете ли вы тут очередную шараду для него.

– Он едва не опоздал, но если Кремер даст слово не мешать мне, можешь его выпустить.

– Что-то мне это не нравится. Ведь он продолжает держать Пампу взаперти.

– Скоро ему придется выпустить Пампу… Ну, пригласи его. Тебе придется записать наш с ним разговор.

Все это и в самом деле мне страшно не нравилось, но когда Вульфу втемяшится что-нибудь в голову, мое мнение значит для него не больше, чем прошлогодний снег.

Я вернулся в вестибюль, снова приоткрыл дверь и через щель сообщил инспектору:

– Миссис Уиттен и Ниро Вульф беседуют у него в кабинете. Там же сидит и мисс Джули Олвинг из универмага «Медоуз», – та самая, что поддерживала чересчур дружеские отношения с покойным Уиттеном. Возможно, вы слышали о ней?

– Да, слышал! Какую чертовщину он еще намерен выкинуть?

– Я знаю не больше чем вы, я всего лишь скромный стенографист. Предлагаю на выбор два варианта: либо вы без промедления пойдете сейчас куда-нибудь поесть, тем более, что вас, как полицейского, всюду накормят бесплатно, либо дадите мне самое честное слово, что будете сидеть с закрытым ртом, пока Вульф не даст вам возможность заговорить. Если вы согласны с этим последним условием, я с удовольствием впущу вас в дом и постараюсь найти для вас стул. Никаких законных оснований явиться к нам у вас нет, поскольку ни одной из наших посетительниц не предъявлено никаких обвинений.

– Я инспектор уголовной полиции и не намерен связывать себя…

– Не торгуйтесь. Вы же прекрасно понимаете, что у вас нет права вламываться к нам.

– Я иду в кабинет.

– На условиях, которые я изложил?

– Да.

– И вы будете молчать?

– Да.

– Чудесно. Если вы не сдержите свое слово, в следующий раз вам придется приехать сюда на бульдозере – я не пущу вас даже на порог.

С этими словами я распахнул дверь.

Вульф приветствовал Кремера довольно сухо и представил мне честь познакомить его с дамами. Не удивительно, что он не встречал раньше миссис Уиттен. После нескольких часов допроса Пампы его люди твердо решили, что убийца именно он, Пампа, и потому Кремеру не пришлось портить настроение миссис Уиттен.

Кремер небрежно кивнул обоим женщинам, бросил на Вульфа острый взгляд, словно хотел проникнуть в его мысли, и выбрал самый дальний стул, дав понять, что намерен сдержать слово и молчать.

– Давайте еще раз договоримся, мистер Кремер, – обратился к нему Вульф, – что вы находитесь здесь на положении посетителя, ожидающего у меня приема.

– Как вам угодно, – проворчал Кремер.

– Вот и прекрасно. Я только что начал объяснять дамам, как веду расследование, и что именно мне удалось сделать.

– Можете продолжать.

После этого обмена репликами Вульф словно забыл о присутствии Кремера.

– В данный момент неважно, в чьих интересах я действую и почему решил, что мистер Пампа невиновен, – обычным будничным тоном сказал Вульф, взглянув на Джули Олвинг и миссис Уиттен. – Несущественно и то, почему мистер Гудвин, когда возникла необходимость повидать миссис Уиттен, сказал, что он должен переговорить с ней от имени мисс Олвинг.

Джули что-то сердито пробормотала.

– Да, это была ложь, – ответил Вульф. – Нам в нашей работе приходится прибегать к различным уловкам, иногда придуманным заранее, а иногда но наитию. На этот раз экспромт оказался весьма удачным, и мистера Гудвина сейчас же провели к миссис Уиттен, хотя она лежала в постели с резаной раной на боку, на которую хирург совсем недавно наложил швы.