— Вечером вся семья обязательно собирается у главы дома, и младшие желают отцу, матери всяческих благ, свершения надежд, много лет и здоровья. А чтобы удача не миновала дома, двери и окна должны быть открыты, дня три не метут полы (вдруг выметешь какой-нибудь подарок судьбы), а члены семьи и гости надевают все новое, чтобы к ним не цеплялись старые несчастья, — рассказывает мой спутник.

Особенно ждут новогодней ночи дети: для них по углам спрятаны подарки, игрушки и пакетики из красной фольги (это цвет солнца, дающего жизнь) с несколькими монетами на счастье. Обязательно дарят золотистые, круглые (знак полной жизни) мандарины, персики — символ долгой жизни. В большом блюде на столе непременно красуется рыба, обещающая достаток в доме. Когда хотят пожелать успеха уважаемому человеку — дарят карпа.

А сейчас все ждут Рождества. Мы шли с Амиром Япу по центральным улицам, где к фасадам домов тянули шеи высокие краны, с которых строители в касках раскрашивали и декорировали фасады разноцветными пластиковыми панелями, превращая их в сказочные замки, укутанные снегом.

Я не утерпел и сфотографировал эту зимнюю сказку в тропиках, а также искусственную елку перед каким-то банком, и отправился восвояси, то есть на остров Сентозу, где остановился. Для переправы можно было выбирать один из трех путей: через мост, на пароме или по подвесной канатной дороге — кому что нравится.

— Зачем тебе Сентоза? — подшучивали знакомые. — В городе есть все, даже ночное сафари, и отели лучше. Ты что-то скрываешь...

И на самом деле у меня была причина пожить на Сентозе, даже не одна.

Вы не можете представить, что за наслаждение после душного шумного Сингапура, когда балдеешь от какофонии звуков, слепнешь от солнца и майка прилипает к мокрой спине, оказаться в мгновение ока в благодатном месте, где веет прохладный бриз, падает тень от раскидистых деревьев, благоухает множество цветов на клумбах и кустах, будто их собрали сюда со всего света, а безмолвие нарушают лишь пение птиц да журчание ручьев, срывающихся подчас водопадами со скал. Недаром сей земной рай прозывается Сентоза, что значит «спокойствие», «умиротворенность».

И, конечно же, новогодняя праздничная суета большого города пробудила во мне некое ностальгическое чувство по простецкой нашей елочке, прямо из леса, с иголками, пахнущей смолой, с хлопушками и шарами, и мне захотелось провести предрождественскую ночь на острове Умиротворения.

Со мной увязался, правда, сын знакомых Сережа Пономарев. Мальчуган весьма смышленый, он первым делом задал вопрос в лоб:

— А где пираты?

Все правильно, раз остров — значит тайна, сокровища, пираты...

Юнец попал в яблочко. И это было еще одной причиной, почему я оказался на Сентозе, которую еще не так давно называли Блаканг Мати, что на малайском означает «За порогом смерти».

— Почему так зловеще? — спросил я еще во время городской прогулки Амира Япу.

Тот, не раздумывая, ответил:

— Ты сейчас можешь проплыть к острову по узкому проливчику между городом и Сентозой, которого весьма опасались древние мореходы. И не зря. Во время раскопок на берегу находили скелеты смельчаков, которые рисковали провозить груз этим путем. К ним на лодчонках подплывали пираты и брали большие суда на абордаж, а купцов убивали, если не могли взять за них выкуп. Вот и еще одна версия названия Сингапура. Чтобы заманить купцов, пираты кричали: «Сингах!» (то есть «заходите»), а те отнекивались: «Пура, пура...», что означало вежливый отказ. Из этой игры слов и родилось якобы имя города — «Сингапур».

Пираты — совсем не легенда. Это подтверждают вспыхивающие время от времени в местной печати острые дискуссии на тему: «Как избавить местных жителей от нападения пиратов?» Вопрос ставится всерьез. Против пиратских шхун, прячущихся где-то в бухтах островов Индийского океана и Южно-Китайского моря, проводятся настоящие военные операции, рыбакам рекомендуется выходить флотилиями. Ну, а так как и Сингапуре все делается обстоятельно, то решено модернизировать весь рыбацкий флот, чтобы суда рыбаков не уступали ни в скорости, ни в техническом оснащении пиратским. Вот как жизнь дополняет старые сказания Сентозы.

Но на Сентозе все опасения моментально улетучиваются — остров создан для отдыха и развлечений. Хотя уже темно, однако всюду бурлит жизнь, все открыто, от аттракционов до ресторанчиков, и хозяева зазывают гостей.

Сережа видит монорельсовую дорогу и уже тянет меня за руку. Вроде бы что такого — объехать остров в маленьком вагончике. Но получилось просто фантастическое путешествие: в окнах мелькают скалы, зеленые заросли, в которых лучи света выхватывают экзотические растения. Мы выходим на остановке: «Аквапарк». Это не просто аквариум, а целый подводный мир, заключенный в прозрачные километры пластика, где идет своим чередом борьба за выживание среди самых разных рыб и всякой морской живности. Сережа двигается как зачарованный по прозрачным туннелям, не сводя глаз с акул и скатов.

— Ой, кто это? — вдруг вскрикивает он.

Среди рыб — в маске, с аквалангом и в ластах, сам как рыба, неслышно движется пловец с кормушкой в руках, из которой он раздает мелкую рыбешку, и акулы ласково тычут своими зубастыми пастями в его руки.

А «фонтан грез»? Может быть, у него сентиментальное название, но зрелище, которое разворачивается в амфитеатре, заполненном, естественно, туристами, просто потрясающее. На огромном пространстве взлетают вверх струи воды, подсвеченные снизу прожекторами. В темном небе мечутся лазерные лучи, рисуя какие-то сказочные фигуры и целые фантастические картины. Огненные птицы изгибают лебединые шеи в пламени могучих струй... И звучит то далекая, тихая, то бравурная музыка, оглушая могучими аккордами. А над этим разноцветным полыханьем переливается всеми цветами радуги голова льва — символ сингапурского благополучия.

Было уже совсем поздно, и я отвел Сережу в отель к матери, а сам отправился на берег, чтобы выполнить свое последнее желание в эту ночь — полакомиться камбингом или муртабой: первое, по-нашему, — бараний суп с кокосовой мукой, второе — фарш в тесте с яйцом, крепко сдобренный перцем.

Это советовал мне сделать проживший много лет в Сингапуре китаист Юрий Савенков, давний сотрудник и автор «Вокруг света».

— Обязательно побывай на ночном базаре, где сразу иди на крик зазывал, вроде этого, — и Юрий, при всей деликатности своей натуры, воспитанной Востоком, вдруг пронзительно «выдал» — «сатэ-ми-ребус-хо-чиен-роджак-наси-горенг». Как ария, правда? Это названия блюд сливаются в бесконечную звонкую фразу. Самая-самая вкуснятина готовится на трехколесных тележках с корзинами, переполненными снедью, откуда ее бросают прямо на раскаленные жаровни. Но заказать блюдо — это полдела, надо еще выбрать приправу, соус кари, но какой? Североиндийский кари суше, южноиндийский — более жидкий благодаря кокосовому молоку. Дилетанты думают, что стоит смешать перец, кардамон, шафран, тмин, — и получится настоящий кари. Ничего подобного! Нет двух одинаковых кари, даже цвета у них разные: янтарный, буйно-красный, оранжевый, желтый. Одно дело кари для курицы и совсем другое — для рыбы.

Вспомнив эту оду смешанной малайско-китайско-индийской кухне, и не стал терять время на поиски тележек с жаровнями (к сожалению, а может, и к лучшему, ночные базары с открытой кухней уходят в прошлое), а направил стопы в ближайший малайский ресторанчик, где уселся на веранде под тентом, чтоб вдыхать освежающий морской воздух, и заказал неизвестное мне блюдо под названием отак-отак. Мне было видно, как веселый малайский поваренок, сыпавший прибаутками, мгновенно нафаршировал рыбу, тщательно завернув ее в кокосовые листья, и поставил в плиту. Не успел я оглядеть все вокруг, как рыба уже дымилась передо мной на тарелке и рядом выстроились бутылочки с кари. Я наугад полил из одной красным соусом мое экзотическое блюдо и принялся за еду. Рыба была нежнейшая, вкус восхитительный, но выбранный соус был таким острым, что, увидев мой открытый рот и вытаращенные глаза, официант моментально принес пиалу с чем-то полужидким коричневого цвета. Оказалось, это саговая каша с кокосовым молоком и сахарной патокой. Вспыхнувший во рту пожар сразу погас. Щурясь на яркую луну, я блаженствовал, попивая кофе, прислушиваясь к легкому шороху листьев и ударам волн о прибрежные камни. Текли счастливые минуты моей первой предрождественской ночи в тропиках...