Просидев в ресторане часа два и переговорив обо всех подробностях, собеседники вышли и, простившись, разошлись по домам.

Пространная телеграмма американского генерального консула произвела в Америке сенсацию.

Газеты затрубили о происшествии, на голову сэра Бликсфильда дождем посыпались телеграммы с запросами о подробностях, а вскоре американские газеты стали пересылать и собранные с их помощью деньги.

От самых крупных газет приехали в Петербург даже специальные корреспонденты, в обязанности которых входило сообщать о ходе розысков и в случае неудачи присутствовать при выкупе мисс Торн.

Спустя месяц сэр Джон Бликсфильд должен был послать в Америку телеграмму с просьбой остановить присылку денег, так как требуемая разбойниками сумма была уже собрана полностью.

Он приказал выставить в своем консульском кабинете одно из оконных стекол и вставить вместо него красное стекло. Сделав это, он стал ждать посещения знаменитого сыщика, с которым почти каждый день обменивался телеграммами.

Между тем, Карл Фрейберг не терял времени даром. На другой же день, выехав утром из Петербурга с целым отрядом агентов сыскной полиции, в числе которых находился и Пиляев, он спустя сутки прибыл в Брянск. Отсюда весь отряд, разбившись на пары, перебрался в село Воронцово.

Разместив сыщиков на двух постоялых дворах, Фрейберг вместе с Пиляевым отправился в школу. Было около одиннадцати часов утра и в школе велись занятия. Учителя Петров и Маркова (весь учительский персонал школы) были на своих местах.

Назвав им свою фамилию, Фрейберг попросил прекратить занятия, заявив, что ему необходимо переговорить с ними по важному и срочному делу.

Не зная, кто такой Фрейберг, учителя обеспокоились. Отпустив детей домой, Петров пригласил Фрейберга и Пиляева к себе, куда вслед за ними пришла и Маркова.

Услышав, что приехавшие — агенты сыскной полиции, Петров изложил им все происшествие самым подробным образом.

Но как ни ломал себе голову Фрейберг, ясности у него не прибавлялось.

— Нас и туда и назад везли с закрытыми глазами, — рассказывал Петров. — Мы не могли даже определить направление, так как лошади то и дело сворачивали то вправо, то влево, а большая часть дороги шла густым лесом. К концу путешествия наше платье оказалось совершенно изодранным кустарником. Разбойники, или, как вернее будет выразиться, похитители, заметили это и, когда мы возвратились домой, то, раздевшись, увидели пришпиленные к нашим спинам пакеты, в которых оказалось по пятидесяти рублей в каждом и записки, в которых похитители, извиняясь за невольно испорченное по их вине платье, просят принять эти деньги как возмещение убытков.

— Черт возьми, Каин совсем джентльмен! — воскликнул король сыщиков, внимательно прослушав весь рассказ.

— Как, вы знаете имя предводителя?! — удивился учитель.

— Он сам назвал себя в письме к американскому генеральному консулу. Это известный разбойник, бежавший с каторги, — ответил Фрейберг. — Похождения его отличаются грандиозностью замысла и чрезвычайно хитрым исполнением. И если меня считают королем русских сыщиков, то его смело можно назвать королем грабителей и разбойников… А скажите мне, пожалуйста, хорошо ли вы помните то место, где они впервые подошли к вам?

— Еще бы! — оживился Петров. — Ведь это всего в четырех верстах отсюда.

— В таком случае, проведите нас к этому месту, — попросил сыщик.

Быстро одевшись, Петров, Маркова и оба сыщика вышли из села и направились по дороге, ведущей к деревне Чернышевка. Скоро они углубились в лес, а спустя некоторое время подошли и к повороту. Справа от дороги возвышалась довольно высокая скала, одиноко торчавшая из земли.

— Вот здесь, — проговорила Маркова, указывая на скалу.

Пригнувшись к земле, Фрейберг, казалось, обнюхивал каждый квадратный вершок.

— Они здесь были долго, — говорил он сам с собою. — Вероятно, ожидание затянулось, так как они разводили здесь костер и готовили пищу… Гм… они любят поесть… кости кур… цыплят… коробки из-под омаров… Ого! Бутылка бургундского! В магазине она стоит не меньше трех рублей…

— Притом ботинки последнего английского фасона, — вставил Пиляев, указывая Фрейбергу на след, отчетливо выделявшийся на глинистой почве.

— Да, да, — подтвердил тот. — Несмотря на давность времени и дожди, глина прекрасно сохранила оттиск. А вот отсюда начинается след телеги…

И, обернувшись к Петрову и Марковой, он спросил:

— Встречались ли на вашем пути овраги? Спуски и подъемы вы должны были прекрасно почувствовать.

— Овраги? — переспросил Петров. — Насколько я помню, оврагов встречалось очень много. Первый из них мы переехали приблизительно через час после того, как тронулись.

— Ага, это для меня очень важно! — воскликнул Фрейберг.

— А потом?

— Право, я забыл, — ответил Петров задумчиво. — Разве вот она помнит! — указал он на Маркову.

— Ну уж нет! — отозвалась учительница. — Я со страху чуть не умерла! Где уж тут было думать об оврагах! Хорошо, что я еще осталась жива и не умерла от разрыва сердца!

— И это все, что вы можете мне сказать? — спросил Фрейберг.

— Нет, я могу еще добавить, что привезли нас обратно с совершенно противоположной стороны, — сказала Маркова.

— Они отпустили нас около опушки рощи, находящейся за деревней Марьино.

— Я еще могу описать место, где мы жили в плену, — проговорил Петров. — Это большая поляна, похожая на пятиугольник, посреди которой находятся две просторные землянки. Изнутри они представляют собой настоящие дома, с кирпичными стенами и деревянными полами. Каждая землянка состоит из двух комнат. Снаружи они выглядят небольшими плоскими холмами, покрытыми, как и вся лужайка, высокой травой. Вход открывается посредством люка — обыкновенного лотка с землей, на которой тоже растет трава, и подымается он на петлях. Таким образом, если люк опустить, то не видно не только землянок, но и входов в них.

— Гм… чистая работа! — пробормотал Фрейберг. — И вас катали на лошадях…

— Пять с лишним дней, — ответил Петров. — Это все, что я могу сообщить вам.

— Благодарю вас, — сказал Фрейберг. — Хоть и немного, но все же это составляет нечто, и, Бог даст, мы доберемся по ниточке и до клубка. Еще раз благодарю. Теперь вы смело можете отправляться домой. Мне вы больше не нужны. Единственное, о чем попрошу вас, — полнейшее молчание.

Петров и Маркова пошли обратно в сопровождении Пиляева, которому Фрейберг поручил сходить за сыщиками, расположившимися на постоялых дворах.

Спустя два часа Пиляев вернулся с четырьмя агентами.

— Двое из вас останутся в Воронцове, — обратился к ним Фрейберг и тут же отделил двух из четырех.

— Ваша обязанность — следить за всем, что происходит в Воронцове. Кроме этого, я попрошу вас осмотреть хорошенько опушку рощи за деревней Марьино, и если там найдутся следы, то следовать по ним. Впрочем, вы сами знаете, что нужно делать в подобных случаях. С Богом! Времени терять нельзя!

Затем Фрейберг обратился к другим двум:

— Ну-с, а вы, господа, последуете за мной. Не будем тратить слов. Вот след колес, а вот след ноги. Пусть эти следы будут вашими путеводителями. Рассыпьтесь цепью! Где один не встретит следа, там встретит его другой.

Сказав это, Фрейберг, Пиляев и двое сыщиков двинулись в путь.

Первые полверсты след был ясно виден. Но там, где глиняная почва кончилась, исчез и след.

Разбредясь в разные стороны, сыщики медленно продвигались вперед, идя по направлению исчезнувшего следа.

— Здесь! — крикнул наконец Пиляев.

Все кинулись к нему.

То теряя след, то находя его снова, сыщики шли до шести часов вечера. След кружился, делал петли, пропадал в ручьях и валежнике и наконец… исчез совершенно.

Смеркалось. Переночевав в лесу, сыщики снова принялись за работу. Они охватили кольцом огромную площадь, но, промаявшись до вечера, поняли наконец, что работа их совершенно бесполезна.