– К черту мое достоинство! – прорычал Кремер. – Почему бы вам не послать штату Нью-Йорк уведомление о казни законченного убийцы, состоявшейся в вашей оранжерее?

Вульф хихикнул:

– Надо попробовать. Хочу сказать вам откровенно, мистер Кремер. Существует несколько причин, почему было невыгодно, чтобы Дилл предстал перед судом. Первое: было бы весьма трудно уличить его. Второе: всплыла бы история с тростью мистера Хьюитта, а я как раз был нанят, чтобы это предотвратить. Третье: процесс мог бы скомпрометировать Арчи – ведь это он дернул веревку и застрелил человека. Четвертое: мисс Лэшер покончила бы с собой. Она не особенно умна, но горда, как дьявол. Она вбила себе в голову, что ее рассказ о виденном в коридоре, где она пряталась, непременно приведет к огласке ее отношений с Гарри Гулдом, и семья ее будет обесчещена.

– Они так или иначе всплыли бы.

– Конечно, раз за дело взялись вы. Когда Арчи ввел ее в оранжерею, где были вы, она почувствовала себя конченным человеком. Это имело свою выгоду: Дилл сознавал, как она близка к тому, чтобы сломаться, и это, вкупе с перспективой встречи с владельцем гаража, сломало его самого. Ситуация была рискованной. В любую минуту, пока я говорил, мисс Лэшер могла выпалить, что убийца – Дилл, а не Хьюитт, и все испортить.

– А трость действительно принадлежит Хьюитту?

– Да. И это, как я уже говорил, не для огласки.

– Где же Дилл раздобыл ее?

– Понятия не имею. Хьюитт, вероятно, оставил ее где-то, она попалась на глаза Диллу, и он решил ею воспользоваться. Кстати, не подлежит огласке и причастность к делу мисс Лэшер. Помните, вы обещали. Я обязан ей всем ходом расследования. Если бы среди прочих вещей Гулда она не сберегла счет из гаража, я оказался бы в тупике.

– И еще одно, – вставил я. – Если вы вынесете на всеобщее обсуждение маленькую неприятность, которая произошла с отцом мисс Трейси, это не даст вам прибавки к жалованью.

– Ничто не может дать мне прибавки к жалованью, – с чувством сказал Кремер. – А что касается отца мисс Трейси… – Он махнул рукой.

Вульф удивленно посмотрел на меня.

– Я думал, ты уже не собираешься на ней жениться.

– Нет. Но я испытываю сентиментальные чувства к воспоминаниям. Боже мой! Как же ей надоест Фред! Кстати, раз уж вы подводите итоги, в чем же заключалась страшная тайна Энн?

– Не такая уж страшная. – Вульф покосился на часы и, убедившись, что до обеда еще далеко, скорчил недовольную гримасу. – Мисс Трейси сегодня подтвердила мои предположения. Гулд был влюблен в нее и абсолютно лишен порядочности. Он пригрозил, что, если она ему откажет, он вынудит мистера Дилла арестовать ее отца. Кроме того, он упоминал о крупных суммах, и, естественно, когда Гулда убили, мисс Трейси заподозрила, что в этом замешан Дилл, но по понятным причинам, опасаясь за отца, не захотела обнаруживать свои подозрения. – Вульф снова скрестил руки. – Удивительно еще, что Гулд прожил так долго при его характере. Он не постеснялся объявить мисс Лэшер, что собирается жениться на другой. Это было и глупо, и жестоко. Он дал понять мисс Трейси, что шантажирует Дилла. Это была грубая оплошность. Я полагаю даже, что это он заразил павильон Ракера и Дилла пожелтением Курума – без сомнения, чтобы усилить давление на его хозяина. Это было глупо и вызывающе. Разумеется, и Дилл был не менее глуп, пытаясь нанять меня для расследования причин этой болезни. Вероятно, подготовка убийства вывела его из равновесия, ведь бравада не в его характере. Быть может, у него была бредовая идея, что мое участие в этом расследовании отведет от него подозрения в другом. Он не годился для такого обдуманного и хладнокровного убийства: слишком слабы нервы.

– Зато у вас крепкие, – сказал Кремер, вставая. – Мне пора бежать. Одно только я не до конца понял. Вы говорили, что Дилл ездил в Пенсильванию, чтобы заразить какие-то кусты. Вы заметили тогда, что ревность цветоводов друг к другу часто доводит их до крайности. Неужели Диллом двигало это?

Вульф покачал головой.

– Я говорил о мистере Хьюитте. Дилл хотел только расправиться с конкурентом и увеличить свои доходы. Появись те родалии на рынке, его собственные акции сильно упали бы. – Вульф вдруг выпрямился и заговорил другим тоном. – Как вам известно, я работал на клиента. И принял плату вперед. Мне хотелось бы показать ее вам. Арчи, принеси их, пожалуйста.

Я устал от всей этой кутерьмы и Вульфова «маленького эксперимента», но он сказал «пожалуйста». Поэтому я поднялся в оранжерею, принес их и расставил все три на столе Вульфа.

Он встал и в восхищении склонился над ними.

– Они абсолютно уникальны, – произнес он благоговейно – Ни единого пятнышка! Несравненные!

– Да, довольно приятны, – вежливо сказал Кремер, направляясь к выходу. – Но мрачноваты. Никакого цвета, мне больше нравятся герани.