– Совершенно верно, – согласился Вульф. – Не говорите так громко. Я отдаю себе отчет. Мысль использовать вашу трость скорее всего пришла преступнику случайно. Он увидел ее там, где вы ее потеряли, и, вероятно, счел весьма удобным привязать к ней веревку и оставить лежать под дверью, пока первый, кто пойдет по коридору, не подберет ее. Если бы никого не оказалось, он сделал бы это сам. Представляю, как эта история будет выглядеть в газетах! Не думаю, чтобы вас официально заподозрили в соучастии, но публика, по крайней мере часть ее, не так вдумчива, как мистер Кремер.

– О господи, – пробормотал Хьюитт. Он сжимал и разжимал пальцы. – Это ужасно.

– Ну, я бы не сказал «ужасно». Неприятно.

– Нет, ужасно. Для меня, Хьюитта.

– Ну разве что для Хьюитта, – решил быть покладистым Вульф. – Тем больше у вас причин заинтересоваться моим предложением. Я хочу эти орхидеи. Все три.

Ситуация изменилась, и это сразу же отразилось на физиономии Хьюитта. Прежде угроза висела лишь над его спокойствием и репутацией, ну в крайнем случае над его свободой и жизнью. Теперь же она затронула нечто большее – его собственность. И это легло тяжелым камнем на его сердце. Он попытался пробуравить Вульфа взглядом.

– Ясно, – прошипел он. – Вот как обстоит дело. Короче говоря, шантаж. Ну нет, на это я не пойду.

Вульф пожал плечами:

– Не желаете?

– Нет.

– Прекрасно. Я не получу орхидей, зато буду избавлен от беспокойства. Арчи, позови мистера Кремера. Передай ему, что по важному делу. Я не желаю сидеть на этом проклятом стуле ни одной лишней минуты.

Я поднялся и не торопясь направился к двери. Я знал, что произойдет, потому что Хьюитт молчал. Это было соревнование, у кого крепче нервы.

– Шантаж, – произнес Хьюитт сквозь зубы.

– Иди, Арчи.

Я взялся за ручку двери.

– Подождите! – не выдержал Хьюитт.

Я повернулся, но дверную ручку не выпускал.

– Одну, – предложил Хьюитт. – Выбирайте любую.

Я вернулся и сел. Вульф вздохнул и покачал головой.

– Все три. Я не стану торговаться. Я собираюсь их честно заработать. Можете называть это шантажом, если вам нравится. Но войдите в мое положение. Возможно, что как раз доказательство, которое я скрываю, для мистера Кремера стало бы решающим. И я вовсе не собираюсь становиться укрывателем убийцы. Если я помешаю розыску, то должен буду найти убийцу сам и, больше того, отыскать другое доказательство, уличающее его. Если мне это не удастся, я вынужден буду во всем признаться Кремеру, а это вызовет взрыв. Кроме того, мне придется вернуть вам растения. Следовательно, я не имею права потерпеть неудачу.

– Две, – сказал Хьюитт. – Две, и они будут доставлены вам, когда вы выполните принятое обязательство.

– Нет, – возразил Вульф. – Все три, и я возьму их с собой сейчас. Я не могу положиться на вас. Ведь если окажется, что убили вы, вас придется арестовать, и я уже не получу их.

– Вы же не хотите ска… – Глаза Хьюитта сделались квадратными. – Как вы смеете предполагать?!

– Ничуть. Я ничего не предполагаю. Просто взвешиваю обстоятельства. И был бы дураком, если бы этого не делал. – Вульф ухватился за край стола и с облегчением отодрал себя от хлипкого сиденья. – Я еду домой. Там хотя бы есть пригодные для сидения стулья. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы я мог взять их с собой.

Последний козырь я, правда, еще сберег, хотя кинжалом, который припас для Вульфа, он поразил Хьюитта. Возможность пустить его в игру появилась у меня, когда мы вернулись в прежнюю комнату. Там Вульф пригласил всех присутствующих завтра на ленч. Во всяком случае Дилла и Апдерграфа. Я это слышал своими ушами. Вероятно, он собирался весь вечер размышлять над этим случаем, чтобы во время ленча объявить результаты. Хьюитт отказался от моего предложения помочь ему спустить вниз орхидеи. Мне показалось, что я перестал ему нравиться.

Покончив с церемонией приглашения, Вульф преспокойно без стука отворил дверь, за которой были Кремер и Энн, и скрылся в той комнате.

Я подошел к Перли Стеббинсу, восседавшему возле выхода, и дружески приветствовал его. Он всегда чувствовал себя неуютно со мной или с Вульфом, а наше одновременное присутствие и вовсе выбило его из колеи. Скользнув по мне взглядом, он испустил глубокий вздох.

– Гляди-ка, Перли, – обратился я к нему сердечно. – Тут есть кого взять на заметку. Вон ту даму.

Она сидела в дальнем углу, все еще держа на коленях пальто, и с голубой сумочкой под мышкой.

– Она китайская шпионка. Это точно. И я – тоже. Мы засланы сюда Ху Флунг Дунгом. Если не веришь, послушай наш зашифрованный разговор.

– Ступай к черту, – предложил мне Перли.

– Не веришь? Ну так увидишь сам. – Я продефилировал через комнату и остановился перед нею, но так, чтобы Перли не мог видеть ее лица. – Привет, добрый старый друг, – сказал я не слишком громко.

– У вас нервы разгулялись, – заметила она. – Успокойтесь.

– Нервы? У меня?

– Успокойтесь. «Добрый старый друг!» Я никогда не видела вас прежде.

– Ага! – Я улыбнулся ей. – Никогда в жизни. Если я скажу им, что видел вас тогда в коридоре около половины четвертого, они мне поверят. Не думайте, что нет. А вам придется начинать сначала сказку про то, как вы в половине четвертого забрели в коридор по ошибке и искали выход. А теперь понизьте голос и следите за своим лицом.

Ее пальцы под пальто судорожно сжались:

– Чего вам от меня надо?

– Я хочу узнать вас получше. Через минуту я должен уехать, чтобы отвезти домой моего хозяина, но скоро вернусь для маленького разговора с инспектором. Затем я отправлюсь в кино на Большом центральном проспекте, а вы будете ждать меня там в последнем ряду. Идет?

– Да.

– Без обмана?

– Да.

– Это лучше для вас. Если придете, то я соглашусь, что вы никогда не видели меня раньше. Когда выйдете отсюда, за вами могут следить. Постарайтесь не спугнуть их. Мы примем меры, когда будем выходить из кино. Все понятно?

– Да.

– Годится. Положитесь на меня, и вы будете прикалывать к платью черные орхидеи.

Я направился было обратно к Перли, чтобы рассеять подозрения, если они у него возникли, но тут отворилась дверь, вплыл Вульф, и Кремер объявил с порога:

– Перли! Гудвин отвезет мистера Вульфа домой и вернется через полчаса.

– Пошли, Арчи! – скомандовал Вульф.

Мы подождали в дверях, пока не появился Льюис Хьюитт с орхидеями в вытянутых руках. Передача их обошлась без особых церемоний, и мы ушли.

Мы добрались до места, где я припарковал наш «седан» Вульф водворился на заднее сиденье – это, между прочим, довольно серьезная операция, – и я установил ящик с горшками у него в ногах. Через десять минут мы остановились у нашего серого особняка на Тридцать пятой улице, вблизи реки. Вздох, который испустил Вульф, когда поместил свои габариты в изготовленное по специальному заказу кресло, мог бы составить рекорд по глубине и продолжительности.

– Тебе лучше сейчас же вернуться, – сказал он. – Мне очень жаль, но я дал обещание мистеру Кремеру. Теодор позаботится о растениях. Если сможешь, приезжай к обеду. У нас будут фаршированные колбаски. – Он просто источал мед.

– Я не давал Кремеру никакого обещания, – возразил я.

– Ну! – Он ткнул в мою сторону пальцем. – Арчи! Пожалуйста, без выкрутасов.

– Посмотрим. Мне нужно освежиться.

Я спустился в кухню и умял две пачки крекеров с молоком, болтая с Фрицем и вдыхая запах колбасок, которые тот начинял фаршем. Есть крекеры и нюхать Фрицевы колбаски – все равно что обнимать за талию провинциальную девчонку, глядя, как на экране нагнетает страсти кинозвезда. Я попросил Фрица оставить мне немножко, если задержусь, и уехал.

Когда я входил в контору выставки, было семь пятнадцать. Пришло еще человек десять, в основном мне не знакомых. В. Дж. Дилл и Льюис Хьюитт сидели на прежних местах. Апдерграфа и Энн не было видно. Исчезла и девица, которой я назначил свидание. Тут как раз из внутренней комнаты вышел Пит Аранго, и Перли сделал мне знак заходить. Кремер сидел там в обществе Мерфи и еще какого-то незнакомого сыщика. Мерфи стенографировал. Его потухшая сигара была изжевана до половины, и вид у него был отнюдь не праздничный.