…Вечером мама надивиться не может на Гешу. Вот уже битых три часа он сидит за уроками. Да еще не один — своего друга Леньку притащил. Ох, этот Ленька! Мама никак не может простить ему разбитую фарфоровую вазу. Теперь он у нее на постоянном подозрении. Вот и сейчас она нет-нет, да заглянет из кухни в комнату — не шалят ли ребята? Представьте себе — нет! Сидят за столом. Книжки, тетради разложены. Пишут что-то. Вон Ленька даже язык вывалил от усердия. Ну, пусть пишут.

Мама тихонько прикрывает дверь.

Ребята тотчас же перестают писать.

— Слышишь, Лень?

— Не…

Но вот в коридоре раздаются шаги. «Здравствуйте», — поизносит веселый голос.

— Пришел, — шепчет Геша. — С мамой здоровается. Сейчас, наверно, начнет.

Он склоняется над раскрытой тетрадью. Здесь записано столбиком:

Это шифрованные записи. Цифры означают время. Отбросить первую двойку — и получаются часы: 6.00, 6.30, 7.00… Д. П. Н. Е. — тоже шифр. Он читается так: дяди Пети нет еще.

Геша вносит в тетрадь новую запись: 2800. Д. П. У. П. — дядя Петя уже пришел.

Ребята прислушиваются. Ничего не слышно. Леня смотрит на Гешу. Круглые настороженные глаза, полуоткрытый рот. Сгорбился в три погибели. Весь ушел в уши. Они у него большие и красные…

Леня вдруг начинает тихонько смеяться. Уж очень Гешка сейчас забавный. Глазами как вертит — будто нарочно, для смеха.

— Ш-ш, — машет на него руками Геша. — Уже работает.

В самом деле, в тишине слышится постукивание. Передатчик! Гешка не соврал!

— Скорей!

Ребята начинают водить карандашами по заранее припасенной бумаге. Точка. Точка, тире, тире, тире. Точка, точка, точка…

Передатчик стучит все быстрей и быстрей. Просто невозможно угнаться…

Геша первый бросает карандаш:

— Все! Больше не могу! Хватит… Давай, теперь прочитаем.

Он кладет на стол листок бумаги, на который выписана азбука Морзе… Ну, точка — это, конечно, А» — и смотреть нечего! Точка-тире-тире-тире — «И». Точка-точка-точка — «С»…

— «АИС» — ничего не понятно, — волнуется Ленька. Он даже покусывает ногти от нетерпения и помогает Геше расшифровывать дальше. Тире-точка-тире — «К», точка-тире — «А». Точка-тире-точка-тире — «Я»… Айская…

— Айская… А дальше что?

Дальше получается «ма…» и все. Фраза после расшифровки приобретает такой вид: «…АЙСКАЯ МА…»

— Айская ма… — Геша хмурит брови. — Что это за «айская ма»?

И вдруг он догадывается:

— Адская машина! Бомба с часовым механизмом! Мы просто спутали «й» и «д».

Адская машина. Геша строго поглядывает на Леню — ты, мол, не верил, а дело, видишь, какое серьезное!

Ленька зябко передергивает плечами. Ему становится немного боязно.

Ночью Геша спит неспокойно. Он то и дело ворочается с боку на бок, всхлипывает во сне, что-то бормочет. Но утром он снова бодр и деятелен. Сегодня предстоят большие дела.

Наскоро проглотив обязательную яичницу и опорожнив залпом кружку чая, Геша выходит в коридор к своим лыжам.

— Надо поправить крепления, — говорит он маме, — а то ремни соскакивают.

По правде говоря, крепления Гешу интересуют меньше всего. Но ему необходимо побыть в коридоре — а какой можно найти еще лучший предлог для этого! И вот он, сидя на корточках, возится с лыжами. Что-то завязывает, развязывает, кряхтит, пыхтит… А одним глазом зорко следит за дверью комнаты дяди Пети. Ну что он тянет! Шел бы побыстрее. Уже четверть девятого. Скоро мама погонит в школу.

Дядя Петя выходит из комнаты ровно в половине девятого.

— Здравствуй, — говорит он. — Чем занялся?

— Да вот, лыжи… — смешавшись, отвечает Геша и дергает с силой за конец ремня. Ремень вырывается из рук и Геша, потеряв равновесие, летит вверх тормашками.

— Ой!

Он вскакивает на ноги и быстро-быстро трет рукой ушибленный затылок.

— Ударился, да? — участливо спрашивает дядя Петя. — Отожми ушиб ножом, — советует он, — а то шишка будет.

Дядя Петя берет в руки лыжу и, покачивая головой, осматривает крепление.

— Эх ты, скобы погнул… Знаешь что, поставь лыжи на место и не трогай больше. Вечером я все тебе сделаю.

Застегивая на ходу пальто, дядя Петя выходит на лестницу. Геша, все еще держась рукой за голову, смотрит ему вслед. Ишь какой! Задобрить пытается… «Вечером все тебе сделаю». Нет, Геша неподкупен. Операция по разоблачению дяди Пети продолжается.

Он влетает в комнату и смотрит через балконную дверь на противоположный тротуар. Есть! Ленька пришел и, как было условлено, стоит у гастрономического магазина. Геша трижды машет ему рукой. Это сигнал Ленька кивает — понятно, мол, — и перебегает через улицу. Теперь его уже не видно. Но Геша знает: Ленька стоит у подъезда и ждет, когда оттуда покажется дядя Петя.

— Я пошел, — говорит Геша маме и, подхватив портфель с книгами, напяливает на ходу шапку и пальто.

По лестнице он сбегает, перепрыгивая через две ступеньки. Так быстрее и интереснее. Правда, дворник ругается, говорит, что от такого слоновьего топота лестница может рухнуть. Но это он, конечно, выдумывает. Еще ни в одном доме такого случая не было, чтобы ребята лестницу свалили. А насчет слонов — это вообще враки. Слоны топают куда сильнее.

Потом, дворника все равно нет — по утрам он отводит в детский сад своего внука. Бегай по лестнице, сколько хочешь! Вот после школы — другое дело. Тут надо поосторожнее.

Но оказывается, осторожность нужна не только после школы. Сбежав на первый этаж, Геша сталкивается лицом к лицу — не с дворником, нет! — с косоглазым Тишкой. Тот стоит насупившись. Поза угрожающая: руки в карманах, одно плечо вперед.

У Геши падает сердце. Тишка сильный и отчаянный. Он даже дворника не очень боится. И курит потихоньку в подвале.

— Пусти, Тиша, — робко говорит Геша. — Я в школу опаздываю.

— Книгу шичаш давай!

Тишка плохо выговаривает звук «с», и у него поручается вместо «сейчас» — «шичаш».

— Какую книгу?.. Ой! — Геша прикрывает рукой рот. — Вот приду из школы, отдам… Честное пионерское!

— Книгу давай!

Тишкины руки медленно вылезают из карманов и тянутся к ушам Геши. Тот отскакивает в угол и сыплет оттуда жалобной скороговоркой:

— Ты меня за уши не трогай… У меня недавно воспаление средних ушей было, и я могу оглохнуть. Тогда тебе знаешь, как достанется… А ты за что сердишься? За книжку? Так бы и сказал. Я тебе сейчас ее принесу. — Он делает два шага по направлению к лестнице, но сразу оборачивается: — Или, может, лучше после школы? Друг тут меня ждет… Тиша, миленький, а?

— Книгу давай!

Геша стремглав несется вверх по лестнице. Он чуть не плачет. Проклятый Тишка-Кишка! Ленька уйдет за дядей Петей, а потом бегай по всему городу, ищи их.

Дверь ему открывает Ирочка. Она кладет палец в рог и хихикает. Что-то она знает. Надо бы расспросить, да нет времени.

Слава богу, мама на кухне. Геша бросается в спальню и просовывает руку под матрац. Пусто! Он приподнимает матрац — и не верит своим глазам. Где же Шерлок Холмс?

Ирочка стоит рядом и все еще хихикает. Конечно, это ее работа. Геша со сжатыми кулаками подступает к сестренке.

— Ирка! Сейчас же отдай!

Ирочка вытаскивает палец изо рта и как завизжит! Тотчас же в дверях появляется мама:

— Ты что от нее хочешь? Почему вернулся?

— Книжку одну забыл. Учительнице надо отдать. А Ирка вытащила книжку и куда-то дела.

— Вот эта книга, да?

В руках у мамы появляется яркая обложка «Великого сыщика».

— Д-да.

— Значит, учительница тебе ее дала?.. Что молчишь? — Мама круто поворачивается и идет к шкафу. Геша плетется за ней, волоча портфель по полу.

— Мама… Мамочка, — нудно тянет он. — Отдай книжку. Ну, пожалуйста… Ну, что тебе, жалко? Я больше не бу-у-у-уду.

Ничего не помогает. Мама отпирает нижний ящик, бросает туда книжку и снова закрывает.