- Есть!

За спиной у Блейда загрохотало, мягкая подушка ускорения навалилась на грудь; странник глубоко вздохнул, превозмогая боль в ребрах. Грохот прекратился.

- Вышел на траекторию снижения, - проговорил Нибел, - Все нормально.

- Как командир?

Пилот покосился на Блейда, белые зубы сверкнули на смуглом лице.

- А что ему сделается! Здоровый, как гризли! Франсуаза, моя третья жена, говорила про таких...

- Работай, пилот! - строго оборвал его Блейд.

- Есть, сэр! - Нибел замолк, пристально всматриваясь в циферблаты на приборной доске; казалось, он охватывал их единым взглядом. - Приступаю к развороту, - сообщил он через пару минут.

Снова рявкнули двигатели; Блейда вжало в кресло, небосвод перед ним перевернулся. Потом опять наступила невесомость.

- Где мы? - спросил странник.

- Высота восемьдесят четыре мили, расстояние по горизонтали - двести двадцать. - Нибел стрельнул в него темными глазами. - Ставлю дайм против твоего фартинга, командир, что мы сядем не дальше пятнадцати ярдов от этого холмика.

- Посмотрим, - буркнул Блейд.

Двигатели молчали. Они мчались вниз, вниз, вниз, неслись к серой поверхности, ощетинившейся острыми пиками, вниз, к гигантским кратерам, вниз, к печальным и скудным равнинам; вниз, к океанам, не знавшим ни капли влаги; вниз, к свету и мраку, к холоду и безмолвию, к жизни или смерти.

Пальцы Нибела вновь затанцевали над пультом. Рывок, еще рывок... Блейд чувствовал, как желудок начинает подпирать гортань. Звезды бешено плясали в иллюминаторе, пол под ногами содрогался, полумрак в кабине словно стал гуще, заволок стены темным покрывалом, прильнул к самому лицу. Теперь короткие сильные рывки следовали один за другим; Нибел тормозил, резко сбрасывая скорость. Внезапно он навалился на какой-то рычаг, и кабина сотряслась.

- Эй, мастер мягкой посадки! - Блейд заставил себя улыбнуться, Похоже, ты правишь прямо к дьяволу на сковороду!

- Не беспокойся за свою задницу, командир! - Нибел, сам похожий на дьявола, яростно оскалился. - Развернулись консоли. Мы приближаемся!

Вниз, вниз, вниз... Крохотный кораблик выбрасывал огненные струи, пытаясь, словно живое существо, избежать гибели. Вниз, вниз, вниз... Двигатели теперь грохотали непрерывно, сражаясь с притяжением планеты, такой маленькой для обитателей далекой Земли и такой огромно-необъятной вблизи. Вниз, вниз, вниз... Звезды холодно взирали на полый стальной конус, на ничтожную молекулу, теплую и живую, что безрассудно стремилась к каменной равнодушной тверди.

Вниз, вниз, вниз...

- Расслабься, командир! - прокричал Нибел. - Мы уже близко! Расслабься! И смотри, не прикуси язык и не испачкай пеленки!

Внезапно облако пыли взметнулось вверх, окутало челнок, серым языком лизнуло выпуклое стекло оконца, скрыв звезды. Двигатели ревели словно дивизион гаубиц, вибрация заставляла стискивать зубы. Удар! Грохот, лязг, резкое раскачивание кабины... Потом - тишина.

- Прибыли! - Нибел вытащил платок и принялся вытирать потное лицо, поглядывая в иллюминатор. - Похоже, с тебя фартинг, командир, - радостно объявил он.

- Это ты называешь мягкой посадкой? - Блейд потянулся, разминая мышцы, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом.

- Всякая посадка - мягкая, коли ты остался цел, - с философским спокойствием заметил второй пилот. - А я за пятнадцать лет службы под звездно-полосатым не угрохал ни одной машины... Как говорила крошка Лили, добавил он, помолчав, - дуракам - счастье.

- Это твоя вторая? - поинтересовался странник.

- Нет, четвертая... вторую звали Лин, и она сбежала от меня через месяц, одарив лишь каплей женской мудрости...

Они сидели, отходя от страшного напряжения, блаженно улыбаясь друг другу, испытывая наслаждение от тишины, покоя, легкости во всем теле именно легкости, а не того чувства бесконечного падения, которое порождала невесомость. Челнок стоял прочно, словно врос в пепельно-серую равнину подобно торчавшим на горизонте скалам, двигатели молчали, пол стал твердым и надежным, насыщенный кислородом воздух вливался в легкие.

Наконец Нибел нехотя потянулся к пульту, пощелкал тумблерами, выдвигая антенну и солнечные батареи.

- Керк, ты меня слышишь? - произнес он. - Мы сели.

- Слышу, - казалось, Дуглас примостился где-то сразу за приборной панелью. - Без потерь, Гарри?

- Без потерь.

- Горючее?

- В норме.

- Командир?

- Обещал мне "Пурпурное Сердце" за мягкую посадку.

Блейд усмехнулся и легонько ткнул Нибела кулаком в бок.

* * *

Нибел честно заработал свой фартинг - до холма было не больше тридцати футов. Блейд бросил взгляд в ту сторону, потом осмотрел равнину, уходившую к западу. Ровная, покрытая тонкой пылью поверхность, на которой коегде торчали угловатые каменные глыбы, и в самом деле походила на заасфальтированную взлетную площадку, подготовленную самой природой для будущих земных кораблей. Странник повернулся к ней спиной. Теперь перед ним лежал горный склон, полого вздымавшийся ярдов на пятьсот, его гребень был увенчан остроконечными скалами, а за ними простирался Океан Бурь, еще одна бесплодная и сухая равнина, словно в насмешку именовавшаяся морем.

Блейд ощутил волнение - как всегда, когда вступал в новый мир. Сейчас он находился в родном измерении, в реальности Земли, но мир, в который он попал, действительно являлся новым и от него веяло такой чужеродностью, которой странник не испытывал нигде и никогда. Ни ледяные равнины Берглиона, ни пылающие пески Сармы, ни пустыни Брегги, ни бесплодные горы Ката не могли сравниться с мрачным пейзажем, на который он взирал.

Бесплодные горы, бесплодные пустыни... Губы Блейда скривились в усмешке. В слово "бесплодный" человек вкладывает совершенно ясный смысл не рождающий жизни, - забывая при этом, что в пустынях и горах есть змеи, ящерицы, насекомые и мириады крохотных живых существ в почве и воздухе. Луна же была воистину бесплодной; тут не имелось ни воздуха, ни почвы - в том смысле, как понимали это слово на Земле. По сравнению с Луной берглионские равнины просто кишели жизнью - всякими тварями, похожими на медведей и волков, и дайрами, жуткими снежными чудищами.