...потом, я удивленно глядела на Андрюшу, прижатого широкой грудью к стойке, и никак не могла понять, как эта бледная худосочная рука может не просто удерживать бывшего боксера, упираясь в его могучую, накачанную спину, а еще, видимо, давить настолько, что причиняла нешуточную боль. Андрюша только кряхтел и извивался, словно пытался сбросить с себя непомерную тяжесть бледной длани, так что от напряжения глаза его налились кровью. Я же стояла столбом и ничего не предпринимала для Андрюшиного спасения, просто потому, что не верила происходящему. Из подсобки вылетел разъяренный Митрич и бросился к ним.

- Сейчас же выметайся отсюда, ублюдок! - яростно зашипел он на не угодного посетителя, боясь гневными воплями распугать завсегдатаев бара. - Или я вызываю милицию!

Словно очнувшись, парень повернулся к нему и вроде бы улыбнулся. Во всяком случае, он не произнес ни слова, а Митрич поперхнулся ругательствами, которые рвались наружу, глотая и захлебываясь ими. Как-то вдруг спав с лица и враз утратив свою агрессивность, владелец бара попятился к двери подсобки, за которой поспешно скрылся. Делать было нечего, пришлось мне вмешаться.

- Послушайте, зачем вам неприятности, - подошла я к парню, встав напротив по ту сторону барной стойки. - Отпустите Андрюшу. Он ничего не имеет против вас лично, просто делал то, что ему велели. Эта его работа - наводить порядок.

Парень повернулся ко мне. На бледном истонченном лице лихорадочно горели черные глаза, длинные волосы взъерошены, а губы казались неестественно яркими и сочными, будто к ним прилила вся кровь, что имелась в его тщедушном теле. Какое-то время он не мигая смотрел на меня и вдруг оттолкнул, совсем уже выбившегося из сил, Андрюшу. Тот не будь дураком, быстренько убрался в подсобку, кряхтя и потирая крепкую грудь. На то он и горький опыт, что бы не раскрывать рта где не надо и не играть мускулами впустую.

А пугающе странный парень плюхнувшись обратно на табурет, с которого был грубо сдернут, схватился за свой стакан с водкой, разбавленной томатным соком. Народ потихоньку начал покидать бар, косясь и оглядываясь на загадочного типа, который непонятно как, буквально одной левой, положил, пусть не на лопатки, а на живот такого парня, как Андрюша, один вид которого заставлял усмирять буянов. Уверенна, завтра к Митричу за расчетом Андрюша придет вместе со мной. Я покосилась на парня, которого с опаской и интересом разглядывал молчавший бизнесмен. Я не винила его в нашем увольнении, может быть потому, что он меня страшно заинтриговал. Благополучие и репутация бара теперь уже мало волновали меня, и я подошла к нему с бутылкой «Кристалл». Приподняв ее, спросила:

- Налить? Это за счет заведения.

Он неподвижно посмотрел на меня непроницаемо темными глазами. Нет, все-таки было в нем, помимо его необычайной силы, что-то жуткое, без причины пугающее. Вместо уже привычного: «отвали», он вдруг кивнул. Ну, надо же! Я долила в его стакан водки. Он посмотрел в него, подумал и вылил в туда остатки томатного сока.

- Если останетесь, то посмотрите стриптиз, - сказал я, чтобы завязать разговор. Мне хотелось, чтобы он проявил хоть каплю эмоций и не был бы таким отрешенным.

- Ты искушаешь меня плотью? - презрительно фыркнул он, с настороженным интересом взглянув на меня.

- Почему же плотью? – удивилась я, сбитая с толку, обычно мужчин воодушевляло предстоящее зрелище. - Наши девушки неплохо танцуют. Сами увидите.

Бизнесмен, прислушивавшийся к нашему разговору, встрепенулся, оживился, завертел головой и отыскав глазами небольшую круглую эстраду, развернулся к ней, ожидая обещанного стриптиза.

- Плотью, - между тем жестко повторил парень.

- Да почему сразу плотью?! - возмутилась я. – А красота и чувственность танца?

- Потому что у ваших стриптизерш мысли как у дойных коров: кто их сегодня хорошенько угостит, а потом оттрахает.       - Очень образно, - пробормотала я, дивясь его махровому цинизму и уже жалея, что вообще завела с ним разговор.

Я повернулась было, чтобы отойти от него, как он вдруг спросил:

- Зачем ты это сделала?

- Что именно?

- Зачем вступилась за меня перед этим козлом?

- Я и не думала вступаться, а сказала все как есть. Вы разве не больны?

- Можно сказать и так. Но ведь ты бы могла промолчать и не вызывать раздражение этого козла. Скажешь, нет? Ты студентка и деньги тебе нужны позарез.

Я медленно поставила бутылку и оперлась ладонями о стойку. Если бы я не видела его сегодня впервые, то подумала, что он где-то выспрашивал обо мне.

- Откуда вы знаете? Кто вам сказал?

- Что именно? То, что ты поцапалась со своим хозяином-козлом из-за меня? Так вы даже не прикрыли дверь в подсобку.

- Нет... про то, что я учусь и в баре моя единственная подработка.

- Тебе этого лучше не знать, - хмыкнул он с неприятной усмешкой.

Я собралась настаивать, но тут в бар ввалились два милиционера, по-хозяйски оглядываясь и недвусмысленно поигрывая резиновыми дубинками. Из-за их спин выглядывал бледный Митрич. Наглые сытые физиономии стражей порядка выражали предвкушение от предстоящей потехи, от полной своей безнаказанности, и от заведомой беззащитности отданного им на расправу нарушителя. Всего-то дел, что вдвоем накостылять какому-нибудь лыко не вяжущему пьянчужке, да выкинуть его вон из бара, а будет сопротивляться — в участок его и там снова, уже вдумчиво поучить уму разуму.

- Уходи через подсобку, - зачем-то шепнула я парню, откидывая крышку барной стойки.

Но вместо того, чтобы спасаться бегством так, чтобы в ушах свистело, этот чудак развернулся на табурете навстречу прибывшим усмирять его представителям власти, и облокотившись локтями о стойку с интересом наблюдал за ними с таким видом, словно все это не имело к нему никакого отношения. Бизнесмен не долго думая и уже больше не испытывая интереса к дальнейшему, благоразумно покинул бар, бочком пробравшись к выходу.

Только вся доблесть и самоуверенная наглость вмиг слетела с бравых вояк, когда увидели с кем придется иметь дело. Оба сбавили шаг, переглянулись и остановились, нервно поглядывая на парня. Наконец, один из милиционеров, старший по возрасту, с более объемным брюхом, на котором едва сходился китель, недовольно глянув на Митрича, шагнул к парню.

- Ты это... брось тут колобродить и вообще... это... не буянь тут, - просяще обратился он к нему, потом словно оправдываясь сказал: - Тут, видишь ли, приличное заведение, а на тебя сигнал поступил... Не хорошо... Мы, понимаешь, вынуждены были на него отреагировать... - и он виновато развел руками.

У Митрича аж глаза на лоб полезли. Уверена, он неплохо заплатил за то, чтобы эти два сытых борова поворачивались поживее.

- Это как понимать! - растолкав стражей порядка и выбравшись вперед, принялся выяснять отношения донельзя возмущенный Митрич.

Он кричал, что позвонит куда надо, что напишет кому надо, что он их, шпану этакую, порвет в лоскуты... Кончилось все тем, что призванные им же бравые вояки живо переключили свое рвение на него. Митрич не успел добавить ни слова к уже сказанному, как они, подхватив его под руки, выволокли из его же собственного заведения со словами: «р-разберемся... это для вашей же безопасности...». Едва за ними закрылись стеклянные двери, как парень с неприятной ухмылкой, развернулся обратно к стойке.

- Что произошло? – поинтересовалась я, оглядывая опустевший бар и уже догадываясь, что парень не так прост, и что он наверняка сынок какой-нибудь здешней шишки. Но действительность оказалась куда страшнее и фантастичнее.

- А... - беспечно махнул рукой парень, снова берясь за свой стакан. - Просто никому не хочется связываться с вампиром.

- Что? - я бы конечно посмеялась, но мне было не до шуток: остаться один на один в полутемном баре с чокнутым типом... - Знаете, вам больше не нужно пить.

- Еще как нужно, Таня, - хмыкнул парень, быстро глянув на меня странно блеснувшими глазами. - И на твоем месте, я бы подливала мне и подливала.

- Почему? Но... а откуда вы знаете мое имя?

- Почему? Потому что водка притупляет жажду крови, которой я не пил уже две недели. Господи, сдохнуть бы как-нибудь поскорей... Откуда я знаю твое имя? Так ведь мы обладаем возможностью читать чужие мысли. Например, та девица, что подсела ко мне — еще та продажная сучка. А парню, которого сегодня кинули с его бизнесом, просто нужно было выговориться. Твой хозяин - форменная козлина и ты правильно сделаешь, если не станешь больше работать в этом месте. Оно не для тебя. Ничего, проживешь без его денег. Мысли у тебя правильные, а твоими мечтами я очарован. Честно...

- Ну, знаете ли... - задохнулась я от негодования, краснея с досады. Мои мечты принадлежали только мне и чужое подглядывание в них меня оскорбило.

- Только вот о людях ты почему-то думаешь лучше, чем они есть на самом деле, - продолжал он как ни в чем ни бывало, либо делая вид, что не замечает ни моего смущения ни раздражения, либо попросту не обращая на это внимания. - Но ничего, это со временем пройдет...

- Можно подумать, что вы образец человечности, - в сердцах огрызнулась я.

- Я, - сказал он отчетливо, - ошибка природы. Тупик эволюции. Урод.

- Слушай, кончай меня разводить, а? - меня уже начинал выводить из себя его пьяный бред, а от лихорадочного блеска темных глаз становилось не по себе. - Тоже мне вампир выискался. Ширяться меньше надо. Тебя что, в жизни кроме косяка ничего больше не интересует?

Долгое мгновение он тяжело смотрел на меня, потом раздельно, тая за словами горечь, проговорил:

- В жизни меня интересует сама жизнь. Я хочу работать. Пить с друзьями пиво-водку. Орать на футбольных матчах. Хочу спать до полудня в воскресенье. Хочу детей, семью. Это все, что нужно человеку. Блин, да это просто щедро!