Я отпустил его и стал подниматься по лестнице.

— Итан, — прохрипел Уилл.

— Предатель, — я развернулся, ещё раз взглянул на него и зашагал дальше.

То ли от гордости, то ли от предвкушения хорошего окончания рабочего дня, я решительным шагом вошёл в мастерскую второго сектора и под любопытными взглядами принялся за работу.

Мастерская опустела быстро. Те,  кто пришёл раньше, раньше и уходили. Позади себя я слышал задвигание стульев, выключение станков, возню и суматоху. Вот уже и Кастнер, проходя мимо,  кивнул на прощание головой. Вскоре и я начал собираться. Всё убрал на места, надел верхнюю одежду,  забрал свёрнутые листы с чертежами, ожидая скорого возвращения домой.

По пути к лестнице я застал Маркеса, и хотя всегда директор своим видом внушал страх, я внезапно нашёл в нём долю человечности. Начальник застёгивал пальто на последние верхние пуговицы и с улыбкой разговаривал с кем-то из подчинённых. Ну, ничего себе: Маркес улыбается! Я усмехнулся, продолжая смотреть в щель открытой двери. Через некоторое время они,  судя по всему, распрощались. Я отбежал от двери на значительное расстояние, торопливо спустился по лестнице и только тогда облегчённо вздохнул, как вдруг знакомый голос произнёс:

— Корбес!

Я в оцепенении остановился, ожидая худшего. Меня дёрнули по плечу. Я не поверил своим глазам. Маркес всё с той же улыбкой на лице дружески показал жестом проходить. Я открыл громоздкую фабричную дверь,  придерживая её с наружной стороны, вышел.

— Домой, мистер Корбес? — спросил он, выходя за мной.

— Само собой, сэр.

Мы постояли у здания. Он,  видимо, ожидал, что я ещё что-нибудь скажу, я же не решался уйти без позволения. Он спросил,  в какую мне идти сторону. Я коротко кивнул – туда,  где виднеется небольшая каменная арка, ведущая в узкий людный переулок. Он двинулся. Нам было по пути. Пожалуй,  если бы кто-нибудь вернулся в прошлое и известил меня о том, что через несколько месяцев мы будем шагать с начальником по домам, мирно разговаривая, я, держу пари, не поверил бы и рассмеялся. На полпути до моего дома начальник остановился,  поймал извозчика.

— Присаживайтесь, — кивнул он на место сиденье рядом с собой.

Я отрицательно махнул головой. Остатки снега полетели из-под копыт лошади. Такая роскошь не для меня. Пока что. Сжимая под мышкой чертежи, я продолжил путь домой, любуясь изумительной погодой и вспоминая слова Уилла: «Тебя ведь используют…».

Два, двести, семь, три.

Сразу же после работы Джесс заспешила в магазин Стивена Мэррлоу. Теперь, она знала, его нужно о многом расспросить. Почему Итан очнулся только тогда, когда остался с писателем наедине? Что имел в виду Альберт,  и почему все ответы можно найти в книге?

Она прошлась по пустынной аллее, сплошь усыпанной мелкими лужами, ведущей к старой части города. Впереди показался потрёпанный старый магазинчик — сколько Джесси на него ни смотрела,  не могла понять, отчего писатель, раз здесь живёт, не может заменить отделку, покрасить стены. То, что к нему приходит мало читателей,  может во многом зависеть от внешнего вида самого магазина.

Было пусто. Но совсем не так пусто, когда Джесси подбегала к бренчащим дверям,  а внутри её встречали писатель и Альберт. Было по-настоящему пусто.

Сначала она не обратила на это внимания. Потом ускорила шаг, тронула немного пыльную табличку «Закрыто» и ужаснулась. Ни за стеклом, ни поблизости не было никого видно. Она повернулась,  в растерянности разглядывая мёртвую улицу, но неожиданный шорох заставил девушку обернуться обратно. Комок смятой ежедневной газеты промчался мимо. Ветра на улице не было. Она пригляделась. Сквозняк шёл из полуоткрытой двери.

Применив немало силы, Джесс всё-таки открыла неподдававшуюся дверь. Колокольчики зазвенели не приветливо, как обычно, а тревожно, точно о чём-то предупреждая. Но писательница и без того знала, что следует быть осторожной.

Внутри отчего-то было много песка. Джесс ступала тихо,  как мышка, но хруст под ногами выдавал её присутствие. По пути к шкафу-двери она нашла на полу объявление «Сдаётся в аренду»…

— Мистер Мэррлоу, — слабым голосом позвала она, в принципе, не надеясь на ответ.

Потайная дверь шкафа, как назло, не открывалась, сколько бы писательница не дёргала, но Джесс решила, что это только к лучшему. Что толку,  даже если бы дверь и распахнулась? Она бы наблюдала пустую тёмную улицу,  какую когда-то имели возможность наблюдать все раннее живущие англичане.

Писательница вышла из магазина, жмурясь от яркого солнца. «Сбежал, — с горькой ухмылкой решила Джесси. — В прошлый раз не дописал книгу, теперь же сбежал». Тёмные искорки скользили по её одежде, отражаясь в асфальтных лужах. «Что же вас так напугало, Стивен Мэррлоу?»

— И совсем ничего после себя не оставил? Хотя бы записки, — с надеждой спросил я, дослушав рассказ Джесси. Она отрицательно помотала головой. — Это, по крайней мере, нагло. А Альберт? — Спохватился я, но под взглядом Джесси убедился, что даже мой новый приятель не оставил послания.

— Всё с ними понятно. Я бы тоже так сделал.

Мой голос был удручающим и безнадёжным.

— О чём ты говоришь?

— Я бы тоже испугался, увидев искрящегося человека!

— Не говори так, — Джесси подошла ко мне, стараясь дотронуться до моей руки. — Мне кажется, его что-то испугало. Дважды.  Это был второй раз и, видимо,  он решил не рисковать – собрал вещи и смотался.

Мне было уже привычно находиться на работе у Джесс. Когда она узнала,  что я появляюсь в том месте, где есть её книга, она стала повсюду таскать её с собой. Без сомнения,  я мог очутиться и на улице,  но этого пока не произошло, так что оба мы не волновались.

— Притворись, что пишешь, — прошептала Джесси. — Я послушно склонился над столом. Мимо,  скорее всего, проходил критик Джесс, который, по её словам, поклонник её книги.

— Про те слова Альберта ты ничего не узнала?

— Нет, к сожалению. А ты?

— Да вот пытаюсь понять.

— Джесс! — раздался чей-то голос. В дверном проёме появился мужчина. — Джесс, — нетерпеливым тоном позвал он писательницу; она обернулась ко мне.

«Возьми книжку и жди меня на улице», — тихо произнесла она. Я кивнул.

— Джесс, давай скорей! — раздался тот же голос из-за двери. Она с криком «Иду!» кивнула на прощание и выбежала из кабинета. Я всё собрал и вышел на улицу.

На город медленно опускался вечер, но было ещё светло. Фонари зажигались вдоль дорог, а я покорно ждал Джесси и наслаждался свежим воздухом. Хотел бы я,  как Альберт, жить с писательницей. Несмотря на мирный (подозреваю, что временно) уклад в своём мире, мне очень хотелось жить в мире Джесси. Я толком не знал, как бы это выглядело, как реагировали бы на это люди, но в глубине души считал, что о такой жизни можно только мечтать. Нет, она не оставит меня в этом мире. Закончив книгу,  она закроет её, и я испарюсь, будто меня не было. Про другого Итана будут читать в её романе – не такого, как я. Но если все же её попросить…

Я так задумался, что не заметил, как зашевелился город. На полупустой улице вовсю уже бурлил народ. Кто-то разговаривал по волшебной шкатулке, другие, не держа её, подносили два пальца к уху и бормотали что-то самим себе. Какой интересный век, какие странные люди…

В то время как меня заинтересовало ещё одно удивительное изобретение по работе схожее с Волшебной Плёнкой, полы пальто шевельнулись. Я осмотрелся. Прямо под ногами у меня болтался парнишка, который был, однако же, выше своих лет.

— Сэр, — произнёс он и состроил хитрую гримасу, — монетку не позволите?

Я потянулся было к карману, но вовремя оторвал руку.

— Мальчик, ты откуда?

Он звонко рассмеялся и сел возле меня на скамью.

— Будто вы не знаете, сэр.

Я помолчал. Нет, он просто шутит.

— Иди, мальчик. Где твои родители?