При встрече бельгийцы обязательно всех приветствуют. Родственников и друзей (даже недавних и случайных) они трижды расцелуют, знакомым и приятелям пожмут руку, а хозяину магазина, заправщику на бензоколонке, официанту и прочим бросят «привет». Если же вы нарушите заведенный порядок, то вас сочтут грубым невежей, от которого добра не жди. А в бельгийской деревне, где все со всеми знакомы (и все обо всех знают), стоит хозяину или хозяйке выйти за порог дома, как они тут же начинают с каждым встречным и поперечным целоваться, обмениваться крепкими рукопожатиями и приветливо махать платочком.

До тех пор пока мальчики не превратятся в юношей, мужчины и женщины зацеловывают их. А близкие родственники и старые приятели чмокают друг друга в морщинистые щеки до самой могилы. Здесь с колыбели воспитывают в детях привычку с приличествующими случаю реверансами произносить «пожалуйста», "спасибо" и "до свидания". Нередко можно наблюдать, как брыкающегося и вопящего малыша волокут по полу к престарелым родственникам, чтобы он перед уходом исполнил свой долг и поцеловал их.

Бельгийцы до нескромности щедры на подарки. Когда они приезжают в гости или просто заходят на чай, то обязательно приносят коробку шоколадных конфет (бельгийских, высшего сорта), вино, цветы и подарок для детей. Здесь не пропускают ни одного дня рождения. А на Рождество щедрая натура бельгийцев разворачивается во всю ширь, и никто не остается с пустыми руками.

Цветы здесь дарят по любому, даже самому незначительному, поводу. Флористы и торговцы цветами — одни из самых уважаемых членов общества.

Если вам не удалось ответить даром на дар, а это может оказаться весьма накладно для кармана, то на вас нисколько не обидятся. Бельгийцы получают удовольствие от самого акта дарения, а потом сразу о нем забывают. В Бельгии не принято втихомолку подсчитывать полученную прибыль и понесенные убытки. Но если вы хотя бы словесно не будете изъявлять готовность идти во имя подарка на жертвы, то ваша скаредность, став в конце концов притчей во языцех, выйдет вам боком. Такая участь, видно, уже постигла голландцев. То, что они не дарят подарков, — один из основных поводов для ерничанья над ними.

В магазине и при случайной встрече на улице местные жители с пулеметной скоростью обмениваются новостями. И чего тут только не наслушаешься: кто лежит в больнице и почему, удачно ли прошли похороны, чей муж по необъяснимой причине вновь задержался в Намюре. Просто диву даешься, сколько можно всего порассказать, пока cbarcutier (бакалейщик) отрезает кусок арденнского окорока или boulangere (булочница) заворачивает baguette (французский батон).

Каждый должен ждать своего череда. Здесь неприлично вклиниваться без очереди, а покупатели, энергично выясняющие, кто впереди кого стоит, способны довести продавца до белого каления. Вежливое и уважительное отношение друг к другу настолько укоренилось в быту, что при редких проявлениях грубости (ужаснейшего здесь проступка) жертвы буквально теряют дар речи. Это, конечно, не относится к валлонам во Фландрии и фламандцам в Валлонии. Там они не ждут для себя ничего хорошего и даже расстраиваются, если не подтверждаются их худшие опасения.

Если фламандцев и франкоязычных бельгийцев что-то и объединяет, так это преклонение перед едой. Сейчас пищевые продукты из Бельгии признаны самыми лучшими в Европе, а многие из местных ресторанов по праву получают разнообразные уважаемые во всем мире призы и награды.

Кухня Бельгии в основном состоит из французских блюд. И, хотя большинство ресторанов, занимающих верхние строчки в рейтинге, находятся во Фландрии, даже фламандцы вынуждены признать, что языком baute cuisine (высокой кухни) является французский. В последние два десятилетия кухня самой Франции стала жертвой модных кулинарных экспериментов, стремления произвести впечатление за счет замысловатого оформления и лженаучных теорий питания, в то время как бельгийские шеф-повара твердо придерживаются классики. Да бельгийцы и не были бы сами собой, поступи они иначе: уж слишком привержены они той разновидности кулинарного искусства, где всем первоклассным составляющим блюд оказывается должное внимание. Бельгийцы в равной степени не терпят в кулинарии ни показухи, ни завышенных цен. И голосуют своими ногами и кошельком. И не дай бог ресторану оказаться, по их мнению, не на высоте — его хозяин в два счета пойдет по миру. Слишком велика конкуренция (только в одном Брюсселе более 3000 ресторанов). И те заведения, где посетители не найдут того, чего ищут, долго не протянут.

Хорошая, простая и вкусно приготовленная пища — больше бельгийцу ничего не надо. И эти требования предъявляют не только к известным шикарным ресторанам, но и к колбасным и кондитерским лавочкам и даже к ларькам, торгующим с колес.

Бельгийцы славятся любовью плотно поесть. Вот что, как рассказывают, однажды произошло с Виктором Гюго в брюссельском ресторане.

— Вы, мсье, судя по количеству съеденного хлеба, должно быть, француз, — заметил ехидный посетитель за соседним столиком.

— А вы, мсье, судя по количеству уничтоженных блюд, верно, бельгиец, — ответил Гюго.

Бельгийцы и впрямь любят плотно поесть, и на трапезу времени не жалеют. Дети здесь регулярно посещают рестораны вместе с родителями. И коротают они те два часа, что уходят на обед, не только поглощая заказанные по их желанию блюда (бельгийцы с нежного возраста становятся настоящими гурманами), но и играя с захваченными из дому игрушками, разглядывая журналы или возясь с книжками-раскрасками.

Не успеет окончиться обед, как подходит время послеполуденного кофе. Вернувшиеся домой из ресторана бельгийцы ставят на стол пышные фруктовые пироги и, давясь, принимаются забивать ими оставшиеся пустыми уголки пищеварительного тракта. Эти пироги — верх искусства patissier (кондитера) — изысканны на вкус, с жидким заварным кремом, свежими фруктами и фруктовым желе или шоколадом внутри. В каждом квартале есть свой умелец— patissier. Если же его нет, то никакие другие блага в мире не компенсируют испытываемые местными жителями лишения.

У офисных служащих тоже отменный аппетит. Обедают они в многочисленных специализированных ресторанчиках, где за умеренную плату их быстро обслужат и подадут восхитительные кушанья. Впрочем, сами они никуда не торопятся, ведь надо отдать должное каждому блюду.

Бельгийцам ничего не стоит убить два часа на поездку за морепродуктами на побережье или посещение ресторана, славящегося palin in 't groen — блюдом из угрей в зеленом соусе (приготовленном из шпината и смеси трав: щавеля, водяного кресса, кервеля, мяты, петрушки, тимьяна лимонно-пахнущего и шалфея).

Но у подобного пристрастного отношения к еде есть своя оборотная сторона. Разочарование из-за не оправдавшихся ожиданий и несоответствия блюд чересчур высоким требованиям способно оказаться довольно жестоким. В любом известном ресторане хоть за одним столиком да увидишь мрачно, без удовольствия жующих стариков, которые бормочут себе под нос, что тот-то и тот-то соус был лучше, когда шеф-поваром здесь был такой-то и такой-то, да и мир тогда был, эх, куда лучше — до того, как их здоровье пошатнулось от здешней пищи, здешних напитков и здешних шоколадных конфет.

Бельгийцы славятся на весь мир своими дорогими шоколадными конфетами, или, как они их называют, пралине. Иностранные производители шоколадных изделий частенько закупают сырье в Бельгии. Темный шоколад изготавливают из лучших бобов какао. В нем высоко содержание какао-масла и какао-порошка (обычно более 52 %). Белый шоколад — это фирменный товар бельгийцев. Кажется, только они — в промышленном масштабе — овладели технологией производства шоколадных конфет с начинкой из свежего крема.