Неожиданно дверь слегка подалась внутрь.

— Командир! — зашептал Степан. — Сюда, дверь не закрыта на ключ…

Навалились вдвоем — и едва не загремели по ступенькам, которые вели в подвал.

Стараясь не шуметь, поднялись по ступенькам к другой двери. Она оказалась не заперта. Алексей осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь уже знакомой ему гостиной провизора Войкулеску.

Трое мужчин в штатском сидели за накрытым столом. В гостиную вошел хозяин.

— Ты скоро там, Гюнтер? — спросил один из мужчин.

— Пять минут, не более. — Провизор быстро выпил рюмку цуйки и снова скрылся за дверью.

Гюнтер! Маркелов молча переглянулся с Кучминым — вот тебе и провизор Войкулеску! Похоже, и здесь приложил руку полковник Дитрих — это его агенты, — понял Алексей, внимательно прислушиваясь к разговорам в гостиной.

Вскоре провизор появился снова.

— Все… Всех выпроводил. — Он принялся за еду.

— Гюнтер, вино закончилось, — один из собутыльников постучал по пустому кувшину.

— Клаус, отцепись, — отмахнулся провизор. — Сходи сам, если хочешь пить эту кислятину.

— Схожу… — Клаус, слегка пошатываясь, направился к двери, за которой притаились разведчики.

…Любитель сухого вина даже не застонал. Подхватив на лету оброненный кувшин, Кучмин стащил тело Клауса к двери подвала и быстро возвратился к Маркелову.

— Берем?

— Берем… — Маркелов раздвинул портьеры, которыми была завешена дверь, и вместе с Кучминым ворвался в гостиную…

Все было закончено в считанные секунды. Провизор Войкулеску, который при виде разведчиков не растерялся и успел выхватить пистолет, ворочался в углу гостиной, отброшенный туда мощным ударом Степана.

— Поднимайся, — потянул его за шиворот Кучмин.

— Товарищи… вы что? — простонал провизор.

— Вон твои товарищи, — кивнул на неподвижные тела немецких агентов Кучмин. — Пойдем.

— Куда? Куда вы меня ведете?! — заупрямился провизор.

— Закрой ему рот, — Алексей быстро собирал оружие и провизию в скатерть. Связав ее концы, он вскинул узел на плечо.

— Слушаюсь, командир, — Кучмин резко запихнул провизору в рот салфетку, а затем связал руки. — Готово. Иди, — подтолкнул его к выходу. — И смотри не трепыхайся…

Пробирались к монастырю кривыми и грязными улочками предместья. Дождь по-прежнему лил не переставая.

— Кто это? — спросил у Маркелова Татарчук при виде провизора.

— Подарок, — ответил за старшего лейтенанта Кучмин.

Пока Степан рассказывал остальным о недавних событиях в городе, Маркелов прилег на охапку травы и задумался. Пробираться к линии фронта — последнее, что осталось в их положении. Алексей тяжело вздохнул: легко сказать — пробираться, полковник Дитрих уже знает, что они в городе, и, конечно же, сейчас времени не тратит попусту…

— Как Ласкин? — спросил он Татарчука.

— Полегчало, — ответил старшина. — Уже пытался встать на ноги. В госпиталь бы его…

— Что с этим делать? — подошел Кучмин и показал в сторону провизора.

— Допросить нужно.

— Вставай, — Степан тронул провизора за плечо.

Тот лежал на боку, не подавая признаков жизни. Кучмин поднес фонарик к его лицу и увидел сведенный судорогой рот и широко раскрытые глаза.

— Амба, — Кучмин возвратился к Маркелову. — Подох.

Все собрались в дальнем углу монастырской трапезной, возле крохотной коптилки. Решили: нужно уходить немедленно.

Георге, который скромно пристроился неподалеку, с тревогой прислушивался к непонятной для него речи разведчиков — их затруднения ему уже были известны. Вдруг он вскочил, подбежал к Маркелову и горячо заговорил, размахивая руками:

— Я знаю, где можно достать рацию! Мой двоюродный брат Михай служит в военной комендатуре города. Он радист.

Недоверчиво поглядывая на «немецких солдат», Михай открыл по настоянию Георге дверь сарая.

— Михай, у меня к тебе есть дело, — сказал Георге, оставшись наедине с братом.

— Если тебе нужно место, где можно спрятаться, рассчитывай на меня.

— Да нет, не о том речь. Михай, войне скоро конец. Антонеску крышка, и ты это знаешь. Тебя тоже могут загнать в окопы, а там не сладко, поверь мне. За кого воюем?..

— Георге, ты меня не агитируй. Что тебе нужно? Говори прямо.

— Ладно. Нужна твоя рация.

— Рация? Зачем?

— Это пусть тебя не волнует. Нужна — и все.

— Для них? — начал понимать кое-что Михай.

— Да.

— Я могу знать, кто они?

— Русские.

— Я так и думал… — Михай разозлился. — И ты не мог мне сразу сказать?!

— Что от этого изменилось бы?

— А то, что мы сейчас сидели бы не в сарае, а в доме, — Михай решительно поднялся. — Зови их!

— Постой, — придержал его Георге. — Времени в обрез, Михай. Рация нужна немедленно. Понимаешь, немедленно!

— Там часовые… — Голос Михая звучал неуверенно. — И потом, ночь на дворе…

— Ты подскажешь только, как найти рацию.

— Там сигнализация…

— Отключить сумеешь?

— Конечно.

— Вот и отлично. Тогда пойдем.

— Хорошо! — решился Михай — Идем!

…Михай с тревогой присматривался к зданию комендатуры. Затем он что-то скороговоркой начал объяснять брату.

— Что случилось? — спросил Маркелов.

— Михай говорит, что увеличилось число часовых. Это подозрительно. Теперь к зданию подойти трудно. А если и удастся проскочить мимо часовых, то незаметно забраться на второй этаж и открыть окно в комнату связи практически невозможно.

— Что же делать?! — Маркелов чувствовал, что начинает терять самообладание. Может, прорваться с боем?! Пока охрана комендатуры придет в себя, можно успеть передать сведения. Но это в том случае, если удастся сразу же выйти на связь…

Георге и Михай перешептывались, изредка бросая озабоченные взгляды в сторону здания комендатуры. Наконец Георге решительно тряхнул Михая за плечи и подошел к Маркелову.

— Он пойдет сам.

— Как… сам?

— Возвратится в казарму, а оттуда со стороны двора проберется на второй этаж по пожарной лестнице. Ключи от дверей у него есть, сигнализацию отключит…

Михай, пьяно пошатываясь, брел по лужам к воротам во двор комендатуры

— Стой! Кто идет?

— Да это Михай, — выскочил на крик напарник часового. — Эй, дружище, какого дьявола тебе здесь нужно? У тебя увольнительная до утра.

— Н-не твое… д-дело… — Михай, придерживаясь за решетку, упрямо шел к калитке.

— Ну, как хочешь, — часовой вздохнул и позавидовал: — Вот у кого служба…

Прошло уже около получаса, как Михай скрылся за воротами комендатуры. Маркелов тревожно посматривал по сторонам, осторожно прислушиваясь к ночным звукам.

Пригода прикоснулся к рукаву Маркелова- и показал на комендатуру. В одном из окон второго этажа заискрился огонек сигареты — условный знак Михая.

— Остаешься, — шепнул ему Маркелов и вместе с Кучминым пополз через сквер к высокому каменному забору, чтобы под его прикрытием подобраться к фасаду комендатуры.

Из окна свисал тонкий шнур, Маркелов быстро прикрепил к нему веревку и дернул два раза. Михай втащил ее наверх.

— Я первый, — решительно отстранил Маркелова Степан, проявив несвойственную ему строптивость.

Едва он исчез в оконном проеме, Маркелов тут же последовал за ним.

Степан тем временем настраивал радиопередатчик.

Приближался рассвет, а связи со штабом фронта не было.

Маркелов не находил себе места. Глядя на него, занервничал и Михай. Только неутомимый Кучмин посылал в эфир точки-тире.

Маркелов выглянул из окна. Туман. Это его обрадовало, но, подняв глаза вверх, он снова нахмурился: небосвод постепенно окрашивался в серые тона.

— Командир! Есть связь!..

Обратно возвратились без приключений. Михай остался в комендатуре: уничтожив, насколько это было возможным в темноте, следы пребывания разведчиков в комнате связи и опломбировав ее, он отправился в казарму.

Утром Виеру спустился на первый этаж и вышел во двор.

Лениво потянувшись, расправил плечи. Нащупал в кармане сигареты, закурил и медленно побрел вдоль стены.