На этот раз Леон посмотрел еще беспокойнее на Коляра. Его речь казалась ему чересчур странной.

— И что особенно мне мешает, — продолжал Коляр насмешливым тоном, — так это ваше знакомство. У меня, конечно, будь уверен, есть на это свои причины. Итак, я тебя привожу сюда… положим, вечером… вот как сегодня.

— Коляр — проговорил взволнованно Леон, — ты что—то очень странно шутишь со мной. Вместо того, чтобы говорить о Вишне, ты…

— Ах, да! — спохватился Коляр. — Я было и забыл о ней.

— Да я—то не забыл. Ты здесь ее видел?

— Может быть.

— Как! Может быть?..

И Леон привстал со стула.

— Если я привел тебя сюда, — ответил ему прехладнокровно Коляр, — то, конечно, у меня были на это причины…

И при этом он постучал в перегородку и громко крикнул:

— Друзья, сюда! Голубок попался и не вырвется, как в Бельвиле.

И Леон увидел, как распахнулась дверь и на пороге появились Николо и слесарь.

На их лицах можно было ясно прочитать смертный приговор столяру.

Леон узнал в них тех двоих негодяев, которые привязались к нему в «Бургонских виноградниках».

Только теперь он понял, что Коляр был предателем, что Вишни не было в Буживале и что он попал в западню. Он понял, что погибель была неминуема.

Но, повинуясь чувству самосохранения, он невольно схватил нож, лежавший на столе, и отпрыгнул назад.

— А, подлец! — крикнул он Коляру. — Ты хочешь меня убить!

— Ты мне мешаешь, — ответил ему на это лаконично Коляр и, обратясь к своим молодцам, спокойно добавил:

— Малый хочет поиграть с ножом. Ну пусть поиграет. А все будет лучше его утопить: следов не останется.

Комната, где происходила эта сцена, была не больше шести футов в ширину, посередине стоял стол, а окно приходилось как раз против двери.

Так как Роллан отпрыгнул к окну, то между ним и его противниками находился стол. Леон прислонился к стене и, угрожая им ножом, овладел стулом, сделав из него себе щит.

Предчувствуя смерть, он сделался неустрашим.

— Подходите, — крикнул он, — подходите! Хоть одного, да убью.

И при этом он махал перед собой ножом.

— Эй, малый, не балуй, — посмеялся еще раз Коляр, — ты делаешь глупости — ведь не уйдешь от нас, будь спокоен. Смело и навсегда можешь распрощаться со своей Вишней. Ты, братец, останешься здесь и отлично уляжешься на дне реки.

— Помогите! — крикнул столяр, пытаясь отворить окно.

Но Николо схватил бутылку и с ловкостью акробата пустил ее прямо в голову Леона.

Этот удар ошеломил столяра, он глухо вскрикнул И упал на колени, выронив нож.

Тогда—то клоун в один прыжок очутился возле него и обхватил его своими крепкими руками.

— Душить его, что ли? — спросил он.

— Нет, — крикнул Коляр, — утопить, это будет проще.

И Коляр, не сходя с места, бросил Николо черный шелковый платок, служивший ему вместо галстука.

Леон, хоть и был оглушен, но все еще отбивался и глухо кричал. Бутылка рассекла ему лицо, и он был весь залит кровью.

— Живо, — крикнул Коляр, — хотя мы здесь и в совершенной безопасности, но все же не надо копаться.

И в то время, как слесарь и Николо боролись с Леоном, Коляр обвязал ему вокруг шеи платок и принял на себя обязанность душителя.

Но вдруг за окном показалась тень. Раздался выстрел — и Коляр, как сноп, упал навзничь.

Спасителем Леона Роллана был граф де Кергац, который, не застав столяра, поехал за ним в погоню.

Де Кергац, стоя под окном кабака на громадной куче хворосту, видел все, что происходило в зеленом кабинете, и узнал в Коляре того комиссионера, который приходил к нему от барона Кермора де Кермаруэ.

Тогда—то он понял, откуда Андреа мог узнать о двенадцатимиллионном наследстве.

Вслед за выстрелом Арман вышиб раму и с другим пистолетом в руке вскочил в комнату.

— Бельвильский господин! — крикнул Николо, тот час же узнав графа, и со всех ног бросился бежать по лестнице.

Внизу вдова Фипар и Рокамболь спокойно сидели друг против друга и играли в карты.

Когда раздался выстрел, вдова невольно вздрогнула, но Рокамболь прехладнокровно сдал карты и спокойно заметил:

— Вот и нет человека! Однако, право, глупо так стучать из—за пустяков.

И, сказав это надгробное слово, он опять взялся за карты.

— Ну, маменька, играйте внимательнее, я уже…

Но шаги Николо, бежавшего со всех ног по лестнице, прервали негодяя, и перед взволнованною вдовою Фипар предстал ее незаконный супруг.

— Мы погибли! — крикнул он. — Коляр убит. Бельвильский господин… граф… ты знаешь?.. Я бегу… старайся тоже удрать.

И Николо мгновенно и одним прыжком очутился за дверью и исчез в темноте.

— Мы погибли, — пробормотала в испуге вдова Фипар.

Но Рокамболь уже овладел собой.

— Не бойся, маменька, — сказал он. — Рокамболь с тобой! Мало ли что у нас может случиться. Из этого еще не выходит, чтобы ты была виновата во всем. Упади поскорее в обморок… это прекрасно и, главное, отлично доказывает невиновность.

Распорядившись таким образом, смелый мальчуган бросился на лестницу и заорал во все горло:

— Воры! Разбойники!

Когда он влетел в желтый кабинет, то ему представилась следующая картина: граф де Кергац стоял наклонившись над умирающим Коляром, а Леон Роллан, пришедший уже в себя, сидел на слесаре.

При виде Рокамболя Гиньон, бывший до сих пор простым зрителем, бросился на молодого кабатчика.

— Разбойники! — продолжал кричать Рокамболь и, сообразив, что здесь произошло что—то недоброе, хотел уже повернуть назад, но Гиньон догнал его и, схватив очень удачно руками, повалил на пол.

— Воры! Разбойники! — орал по—прежнему Рокамболь.

Но Гиньон, подняв нож, который только что перед этим выронил. Леон, приставил его к горлу Рокамболя и сказал:

— Если ты пикнешь еще, то будешь убит.

— Так как ты скотина, то я помолчу, — проворчал негодяй, не потерявший и в эту минуту своего дикого хладнокровия.

— Хорошо сыграно, — ворчал между тем Коляр, смотря с ненавистью на Армана, — вы в выигрыше, но капитан отомстит за меня!

— Негодяй! — вскрикнул де Кергац. — Неужели ты и перед смертью будешь скрывать преступление и умрешь без покаяния в грехах?!

— Вы ничего не узнаете, — пролепетал умирающий.

— Во имя бога, перед которым ты скоро предстанешь, — умолял де Кергац, — скажи мне: где Жанна и Вишня?

— А, — засмеялся Коляр, — вы хотите знать это, ваше сиятельство, ну, так знайте же, что Жанна любовница сэра Вильямса! А теперь вы больше ничего не узнаете. — И, произнеся эту фразу, он конвульсивно вытянулся и окончил свою грешную жизнь.

Тогда граф перешел к слесарю и, приложив свой пистолет к его лбу, грозно сказал:

— Говори, что ты знаешь, или прощайся с жизнью.

— Я ничего не знаю, — прохрипел тот, — мальчик должен знать кое—что.

Рокамболь слышал эти слова и прехладнокровно крикнул:

— Я—то все знаю! Арман вскрикнул.

— Я знаю, где они, — повторил Рокамболь.

— Говори же! — крикнул Гиньон, приставляя нож к его горлу.

— Ничего не скажу. Если хотите, то можете смело зарезать меня.

Тогда Арман подошел к нему.

— Денег, что ли, нужно тебе? — сказал он.

— Да, барин. Жизнь без денег ужасно глупая штука.

— Сколько же тебе нужно?

— На первый случай — всего десять луидоров.

Арман молча бросил ему кошелек.

— Теперь велите оставить меня.

Граф сделал знак рукой — и Гиньон немедленно отпустил Рокамболя.

Мальчуган был совершенно хладнокровен и спокоен. Он посмотрел на Армана, зевнул и сказал:

— Коляр все наврал. Сэр Вильямс похитил особу, но она еще не любовница его. Она, видите ли, не хочет этого.

— Где же она? — с живостью спросил граф.

— Недалеко отсюда. Я вас сейчас туда провожу.

— Идем же скорей!

— Идемте, идемте, — проговорил Рокамболь и, спрятав кошелек в карман, подошел снова к нему.

— Господин граф, — сказал он, — вы ведь человек рассудительный. Ведь это стоит дороже десяти луидоров.