— Позвоню по телефону, а потом пойду прямо к вам в спальню, и там мы, видимо, узнаем друг друга.

— А потом?

Он улыбнулся:

— Потом… а вы как думаете?

— Вы собираетесь меня убить?

Может, она пошутила, а может, и нет. На самом-то деле она не шутила.

— Нет, — ответил он.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Тогда ладно. — Она пыталась говорить беззаботно-уверенно. — Я доверяю вам, Рэй Грант.

Он медленно встал, развернулся в сторону коридора. Видно, я сошла с ума, сказала она себе. Самая большая глупость в моей жизни. Она двинулась по коридору, чтобы он подумал, будто она ушла, но остановилась на полпути. Она услышала, как тихонько заиграла мелодия его мобильника.

— Привет, — гулко донесся из кухни голос Рэя. — Я немного припозднюсь… Нет-нет, с домом все в порядке. Крыша еще несколько лет прослужит. Я вернусь до девяти… Она тебя вымыла?.. Хорошо. Как боли?.. Ты помнишь, доктор сказала, что у тебя может быть… Папа, я приду сейчас же, если тебе слишком… Ладно, только ты, уж пожалуйста, пожалуйста, прими это, если… потому что незачем… ладно? По-моему, они опять играют с «Балтимором», включи… Ага, ладно, пока.

Она услышала, как он щелкнул телефоном, складывая его, и поспешила к себе в спальню. Она сбросила туфли, откинула одеяло.

— Приветствую, — произнес Рэй, появляясь в дверях.

— Привет. — Она повернулась. Уже несколько лет она не раздевалась на глазах у мужчины. Теперь она выглядела не так, как когда-то, чего уж тут ходить вокруг да около. — Вы обещали, помните?

Он погасил свет. Какое-то время они целовались в темноте, потом она отстранилась и села на кровать, чтобы раздеться до конца.

— Если честно, я никогда так не поступаю, — сказала она громко. — Это совсем на меня не похоже.

Он ничего не ответил.

— Молчите? Пытаетесь вынести приговор?

— Не-а.

— А что такое?

— Пытаюсь сделать признание, — проговорил Рэй.

— Смешное слово. И в чем вы хотите признаться?

— В своей собственной слабости.

— По вам не скажешь, что вы слабый.

Он уже разделся и теперь подошел к кровати и встал рядом. Она первым делом положила ладони ему на грудь и ощутила теплую твердость мышц. Он был расслаблен, и она тоже расслабилась.

— Ты меня удивила, — возник в темноте его голос. — Не думал, что до этого дойдет.

— Наверное, ты врешь, — прошептала она. — Но спасибо за попытку меня обмануть.

Прильнув к нему, она стала целовать его в живот, провела руками вниз по неровному боку и нащупала длинную линию морщинистой, узловатой плоти.

— Ой, — сказала она. — Что это?

— Шрам, — тихо ответил он в темноте. — Старый шрам.

— От чего?

— От одной очень горячей штуки.

Но она его уже почти не слышала. Она обвила руками твердый изгиб его ягодиц, ощутив мышцу. Теперь глаза у нее были закрыты. Голова слегка кружилась. Когда-нибудь, в старости, мне понадобятся воспоминания, подумала она. Мне приятно об этом думать. Она снова шевельнула руками.

— Хорошо, — произнес он.

Потом, когда он ее все-таки не убил, она резко перевернулась на влажных простынях. Экстатически дернулась, словно пробуждаясь от крепкого сна. Я забыла, подумала она, совсем забыла, как это бывает.

— Ты голодный? — пробормотала она. — Мы так и не поужинали.

— Ерунда.

Они лениво, не торопясь, встали. В полумраке она разглядела шрам у него на животе. Лоскутки пересаженной кожи, возможно — не меньше двух операций. Каково это, когда тебе так выжигают живот? Не спрашивай, предупредила она себя, он не хочет об этом говорить.

Она натянула халат, пока он влезал в штаны. На кухне он уселся на стул, пока она делала макароны и салат на скорую руку. Рэй зашнуровал ботинки, сунул мобильник в карман, снова надел бейсболку. Она зажгла свечу и открыла бутылку вина. Сейчас скажу тост — за радости сексуального акта, подумала она. Она достала два бокала, разлила вино, накрыла на стол, и ей было так хорошо, как не бывало уже… господи, да уже годы. Может, сегодня же вечером мы сделаем это еще раз, надеялась она. Я постараюсь удержать его здесь до самой последней минуты. Она взглянула на часы, зная, что вот-вот должна позвонить ее мать: это было бы сейчас совершенно некстати. Тут она вспомнила об отце Рэя.

— Тебе не надо позвонить отцу? — спросила она.

— Сейчас он, скорее всего, слушает, как играют «Янки». Но мне надо будет проверить, как он там.

По телефону? Или ему нужно будет сходить к отцу? Она уже готова была уточнить, когда заметила, что по ее подъездной аллее движутся чьи-то фары.

— Странно.

— Что такое? — спросил Рэй.

Держа дымящийся горшочек с макаронами, она выглянула из кухонной двери.

— На аллее лимузин. Из него выходит мужчина. И еще мужчины.

Она шагнула назад.

— Ты никого не ждешь?

— Нет. — Она еще раз глянула. — Осматривают твой пикап.

— Я забыл его запереть.

— Они не собираются открывать… по-моему, они идут сюда.

Кто-то массивный показался за дверным стеклом, постучал. Рэй встал. Незнакомец заколотил в стекло.

— Эй! — тревожно окликнула она. — Кто там?

Стекло над дверной ручкой разбилось вдребезги. Она закричала и отпрыгнула за кухонный стол.

Рука в перчатке проникла в отверстие и отперла замок. Затем исчезла. Внутрь шагнул крупный китаец в темном костюме. Он отошел в сторону, и вошли еще трое китайцев.

— Рэй, — сказал первый мужчина, указывая на него. — Идешь с нами.

Рэй встал между нею и вошедшими, защищая ее.

— Вы кто, ребята?

Они не ответили. Первый поддернул рукав пальто, показывая пистолет. Двое других скользнули Рэю за спину.

— Мисс леди, — произнес первый китаец, — не вызывайте полицию. А то мы вернемся и… — он посмотрел на горшочек макарон у нее в руке, — и съедим всю вашу плохую лапшу.

Двое положили руки Рэю на плечи. Она ощутила, как по его телу пробежала дрожь — желание физически отреагировать, дать отпор, — но он это желание тут же подавил. Он посмотрел на нее.

— Ничего, — сказал он. — Не звони в полицию. Я серьезно.

Но она знала, что это не «ничего». Она стояла в дверях кухни, пока они волокли Рэя вниз по лестнице и потом запихивали в лимузин.

Неужели все это было на самом деле?

Она хотела закричать, ей нужно было закричать. Они его увозили! Дверцы захлопнулись, длинный автомобиль задним ходом плавно выехал с аллеи — и вот он уже исчез.

Что делать? Должна ли она что-нибудь предпринять? Она глянула на пол, где валялись осколки. Руки у нее тряслись. Эти люди могли ей что-нибудь сделать. Как они собираются поступить с Рэем? Он не знал этих людей, но… Она видела, что он смирился с их появлением, как будто сразу сообразил, кто они такие. Она взяла телефонную трубку. Рэй сказал — не звони, и я не буду, подумала она. Нет, все-таки буду. Она стала набирать номер полиции. Но потом остановилась. Вдруг Рэю будет только хуже? Из-за нее? Она не могла этого допустить.

Поэтому, вместо того чтобы звонить в полицию, она сунула телефон в карман халата и вышла из кухни. Красный пикап Рэя стоял на том же месте на подъездной аллее, параллельно ее собственной машине, и она подергала за ручку пассажирской дверцы. Та открылась. Она поднялась на высокую подножку и забралась внутрь, отлично при этом понимая, что в освещенном салоне видна всем, кто будет проезжать мимо или выглянет в окно. Она предполагала найти в машине обертки от фастфуда, стаканчики из-под кофе — весь этот мусор, который болтается у мужиков в пикапах и грузовиках. Однако вместо этого она обнаружила планшет, на котором были записаны имя и адрес отца Рэя; в нем хранились записи по дому, которые вел Рэй. Она изучила его плотный, аккуратный почерк. Под планшетом лежали три книги: одна — о воздействии Китая на мировую экономику, другая — философский трактат о смерти и сознании, а третья — толстый том по истории Афганистана, лондонское издание 1936 года. Я понятия не имею, что он за человек, подумала она. Она открыла бардачок. Записи о ремонте двигателя, тщательно соединенные скрепками. Под ними — десятидюймовая финка с потертой рукояткой, обмотанной клейкой лентой. Она на дюйм-другой вытянула оружие из ножен. Блеснуло лезвие. Испугавшись, она засунула финку обратно в ножны.