В это время в жизни Марины произошло событие, на первый взгляд незначительное, но это был поворот, начало нового пути.

Однажды кто-то из знакомых сказал Марине, что нужен чертежник в один из отделов Военно-воздушной академии. Быть причастной к авиации... Миллионы юношей и девушек мечтали тогда связать с ней свою судьбу - стремились учиться в аэроклубах Осоавиахима, работать в системе Гражданского Воздушного Флота... Марина не раздумывая, с радостью согласилась на предложение. Чертила она хорошо и была знакома с техническими чертежами еще в школе.

Марина принялась за работу с какой-то душевной радостью, с веселым нетерпением, увлеченностью. Приборы, окружавшие ее, казались ей новыми друзьями, ей необходимо было узнать их, понять. Правда, на первых порах названия приборов - непонятные и таинственные - немного пугали своей загадочностью. Тахометр... Секстант... Ветрочет... Она не сразу отличала один прибор от другого. Постепенно стала присматриваться к ним и скоро поняла, что к чему. Разговоры о перелетах, об испытаниях новых типов самолетов, о новых способах самолетовождения были для нее словно страницы из увлекательной книги. Она присутствовала на всех лекциях по навигации, и память ее, изголодавшаяся по знаниям, словно губка впитывала все, о чем рассказывали ее первые учителя в области аэронавигации Александр Васильевич Беляков, Николай Константинович Кривоносое, Иван Тимофеевич Спирин.

Может быть, другой человек на месте Марины остался бы равнодушным к тому главному, для чего существовали карты, приборы, чертежи, которыми она занималась. Но душа Марины была уже настроена на этот "романтический" ключ, и достаточно было прикоснуться к летному делу, чтобы в ней вспыхнула любовь к нему - глубокая, всепокоряющая. Оно стало для нее смыслом всей жизни.

Занимаясь чертежами штурманских приборов, приготавливая их к практическим занятиям со слушателями, она узнавала их суть, их значение и незаметно тренировалась в расчетах, как всякий начинающий штурман.

Через год она сдала экстерном экзамен на звание штурмана и была зачислена на должность инструктора-летнаба аэронавигационной лаборатории, а затем стала преподавателем штурманского дела в академии. Самостоятельно вела занятия по практике самолетовождения, во время летной и штурманской подготовки в военных лагерях летала наравне со всеми остальными преподавателями, обучая и тренируя слушателей академии в аэронавигации. Поступив в 1934 году в школу пилотов Центрального аэроклуба в Тушино, она научилась самостоятельно управлять самолетом.

Это была жизнь, о которой она мечтала, - увлекательная, интересная, каждый день ставящая перед ней новые задачи, решение которых давало ей удовлетворение, жизнь, заполненная без остатка. Теперь к роялю она садилась редко, уступая лишь просьбам маленькой дочки.

* * *

Танюшка с бабушкой уехали на юг, к морю. Марина тоже собиралась к ним. Ей так хотелось побыть с дочкой, поваляться на песке, ни о чем не думая, не тревожась. Но отпуск все откладывался - после летних лагерей нужно было закончить отчет о проделанных полетах.

Однажды вечером, укладывая в чемодан свои немудреные наряды, Марина тихонько напевала. Вопрос об отпуске был наконец решен, на днях она уезжает на юг. Ей уже представлялся синий простор, соленый запах моря.

- Марина, тебя к телефону, - раздался голос соседки.

- Ну, Марина, - услышала она радостный голос Вали, - есть новости, и какие! Кричи ура и бис!

- Какие новости? Я собралась уезжать завтра. И по какому поводу ура?

- А на рекордик не хочешь слетать?

Марина тихонько ойкнула.

- Наконец-то, Валечка! Но почему же ты так долго не звонила?

- Это дело непростое. Расскажу после. Но теперь уже все позади. Разрешение получено. Летим "бить" рекорд дальности полета по прямой на легкомоторном самолете конструкции Яковлева.

- Я хоть сейчас готова. Но все же когда и куда лететь? - спросила Марина.

- Летим в воскресенье на Казалинск. Я эту трассу знаю, летала здесь не раз.

- Сумасшествие... Совсем мало времени! Надо же обдумать маршрут со штурманской точки зрения...

- Ну вот... - вздохнула Валя. - Я думала, будет греметь ура, а ты сразу - проблемы. Освободись на несколько дней от работы, надо потренироваться.

На следующий день, едва начало светать, Марина быстро собралась и поехала на аэродром в Тушино, где готовилась машина к перелету.

У входа она остановилась в изумлении. Навстречу ей торопилась Валя, нарядная, яркая, в модной шляпке. Пестрое платье из набивной ткани разметалось из-под распахнутого широкого пальто. Ноги, обутые в "лодочки", едва касались земли.

Марина в своей синей гимнастерке с голубыми петлицами, надвинутом на брови беретике вдруг показалась себе будничной и скучной.

- Ты куда собралась? - спросила она, когда Валя подбежала.

- На аэродром, на аэродром, - посмеивалась Валя, встряхивая длинными кудрями. - Куда же еще. Посмотрим самолет.

Они подошли к самолету.

- Ну вот и наш самолет! - Валя похлопала по крылу рукой. - Все готово?

- Так точно, товарищ пилот! - ответил техник. - Самолет к полету готов.

- Ну, тогда можно и слетать. Разрешение на полет получено.

Валя стряхнула с ног туфли и, бросив шляпку в руки Марины, стала надевать парашют.

- Ты так босиком и полетишь? - удивленно спросила Марина.

- Конечно. А как же еще? Я ведь не собиралась сегодня летать, да не могу удержаться. Ничего, не замерзну, - приговаривала Валя, залезая в самолет, - высоко подниматься не буду.

Мотор зафыркал сначала неуверенно, потом все громче, с блестящего круга пропеллера брызнули светлые капли ночной росы, самолет легко разбежался по мокрой траве и взмыл в воздух. Марина, запрокинув голову, следила за полетом Вали. Она и восхищалась и изумлялась. Впервые она видела, как взлетала Валя - уверенно, легко, так, как будто бы она знала эту машину давным-давно и налетала на ней много часов.

- Молодец... - шептала Марина, прищурившись и всматриваясь в блестящую точку, кружившуюся в небе.

После нескольких кругов над аэродромом Валя посадила самолет, и механик, стоявший рядом с Мариной, прищелкнул языком.

- Ну как? - крикнула Валя, заруливая и выключая мотор. - Где же бис и ура?

Она вылезла из кабины, и ноги ее в шелковых чулках заскользили по крылу.

- Очень даже ничего, очень даже. - Марина радостно смеялась, подавая Вале туфли. - Можно даже кричать "браво!".

- Вот так-то! - Валя пригладила растрепавшиеся волосы и надела шляпку. - Готовь карты. Завтра мы с тобой вдвоем полетаем, проверишь свое хозяйство, а в воскресенье, если будет погода, летим.

Ночь накануне вылета Марина провела у Вали. Допоздна клеили карты.

Марине казалось, что она едва заснула, как Валя уже тормошила ее.

- Подъем, подъем! - приговаривала она, надевая комбинезон.

- Ты ничего больше не берешь с собой?

- Нет, а зачем? Прилетим, отметимся и обратно. Не люблю лишних вещей. Да и так самолет тяжел - горючего полные баки.

Рассвет только брезжил, когда они подъехали к аэродрому. Самолет стоял, матово поблескивая под лучами прожектора влажными от росы крыльями с красными звездами. Вокруг суетились механики, стаскивали чехлы с мотора, проверяли количество масла, бензина. Горючим заправились с вечера, но проверяли, нет ли где утечки. Спортивные комиссары устанавливали на самолете контрольные приборы. День обещал быть ясным. Но сейчас край аэродрома едва просматривался, и молодой конструктор Яковлев нервно шагал около своего самолета. Его беспокоило то, что самолет впервые поднимался с такой нагрузкой и, конечно, будет иметь большой разбег.

А Гризодубова, казалось, не испытывала никакого волнения. Чтобы понять машину, почувствовать, на что она способна, какой у нее "характер", ей нужно было всего несколько полетов. И теперь она была уверена и в благополучном взлете, и в том, что весь полет пройдет хорошо.