Сарэк промолчал.

– В заключение: я доказал мою преданность правительству, но сейчас осознаю, что моя преданность семье вступила в конфликт с преданностью правительству. Мне пришлось выбирать между ними.

Следовательно, я должен немедленно уйти со своего поста. Я благодарю вас и правительство за поддержку в прошлом и желаю вам всем жить долго и процветать.

По комнате прокатился шум и долго не утихал. Сарэк стоял в центре, не двигаясь. Но тут раздался голос.

– Сэр, прежде чем вы продолжите, – сказал Маккой, – не объясните ли вы позицию правительства по некоторому вопросу? Что они думают по поводу предполагаемой продажи собственности Федерации на Вулкане неизвестным покупателям с сильной антиФедерационной направленностью, которые уже сделали соответствующие взносы вулканским официальным лицам, чтобы получить гарантии того, что собственность будет продана именно им по бросовым ценам, прежде чем кто-либо узнает об этом?..

Просто из любопытства, – добавил Маккой.

Спок уставился на Маккоя. Доктор с безразличным выражением лица откинулся на спинку стула.

Сарэк выглядел ошеломленным.

– Доктор, мне необходимы доказательства такого обвинения, прежде чем мое правительство сможет прокомментировать его.

– Сэр, – ответил Маккой, – в любое удобное для вас время.

Он родился в одну ночь с да-Никхирш, Глазом Огня: неожиданная звезда, которая появилась в небе Вулкана, сияла чуть выше ТгХут.

ТгЛеа, его мать, не заметила звезды. Плод был вырезан из нее, так как ребенок был поздним и очень большим. Рождение произошло при помощи операции, известной на Земле как кесарево сечение. Каламбур на эту тему существовал в среде вулканцев, и над ней мягко подшучивали после того, как положили ребенка ей на грудь. В эту ночь были развязаны две войны, и была атакована столица одного из народов. ТгЛеа не обратила внимания и на это.

В Сурэке в пору его детства не было ничего необычного. Зубы у него прорезались вовремя, питался он нормально, учился говорить, писать и читать так же, как и все остальные дети и в том же возрасте.

Он кричал, требуя игрушечную саблю и пистолеты, точно так, как и другие дети (и как обычно, это случалось тогда, когда он замечал какую-то особенную игрушку у другого ребенка). Его школьные годы прошли без особенных событий: он достаточно хорошо успевал по всем предметам (хотя есть сведения, что он не так уж хорошо успевал по математике, что, вероятно, было огорчительно для его родителей, выдающихся химика и математика). Он был популярен, легко заводил друзей, и ранняя дружба сохранилась до конца его дней. Его жизнь была обычной: ТгЛеа и отец его Стеф, похоже, берегли его и друг друга с завидным постоянством. Когда Сурэк закончил свое обучение в школе, отец пригласил его в свою фирму, консультирующую несколько больших корпораций в де-Кхриве, столице Лхаи. Сурэк был рад присоединиться к отцу, и несколько лет, до тех пор пока ему не исполнилось сорок шесть, они работали вместе рука об руку. И тогда кое-что произошло.

Он работал допоздна, что случалось часто, и Сурэк воспринимал это как само собой разумеющееся. Такой режим выдерживался благодаря вулканской выносливости. Он с полной самоотдачей занимался подсчетом себестоимости программы одной из пси-технологических компаний, которая поставила изменение сознания на поточную линию. Сурэк упорно трудился над сметой. Идея изменения сознания была весьма популярна; способность заставить своего врага или друга изменить взгляды на некоторые проблемы, которые важны для вас, давала большие преимущества. Но на рынке в этот момент ощущалась острая нехватка экспертов. Нанять обученного эксперта стоило дорого. Компания хотела бы принять эксперта по сознанию в штаб, но в то же время иметь возможность уволить его без лишней нервотрепки, если таковой отбивался от рук. Сначала Сурэк задавался вопросом: почему компания просто не приказала одному из экспертов изменить взгляды другого, того, который создает для нее проблемы. Но оказывается, что сами эксперты по сознанию не восприимчивы к влиянию со стороны.

Он сидел в офисе, печатая на компьютере и выжимая из него анализ себестоимости, добавляя данные, изымая переменные с меньшей вероятностью появления, вставляя прогнозирование на рынке и возможный эффект, который окажет эта программа на фирмы, сотрудничающие с компанией. Наконец, компьютер заработал в режиме доклада, и он откинулся на спинку стула.

Сурэк был запоминающейся фигурой, даже в молодости внешность его была типично вулканской: высокий и худощавый, с темными волосами, необычно нежным лицом и глубоко посаженными глазами. Он оглянулся вокруг и отметил, что уже стемнело. Офис представлял собой большое помещение, отделанное в полутонах, по вкусу его отца. За огромным окном, от пола до потолка, он мог видеть ТгХут, громадой поднимавшуюся в небо. Она была в половине фазы, ярко-красная, нависшая над горизонтом. Этот прекрасный офис, как и остальная часть дома, всем своим видом говорили о процветании фирмы. Сурэк потянулся, ему был приятен вид этого места, и он вдруг подумал о себе. Когда-нибудь этот офис будет принадлежать ему, но он никогда не задумывался об этом. Ему нравилось работать с отцом, нравились редкие споры, которые, в конечном итоге, связывали их еще теснее.

Компьютер анализировал информацию, и Сурэк потянулся к одному из стенных экранов и переключил его на информационный канал, который показывал только новости. Он включился в то время, когда подводили итоги дня, чтобы перейти к свежей хронике. Он оставил картинку на экране, выключил звук и встал, чтобы открыть створки окна, впустившего теплый ветер, дувший с песков, затем начал лениво наблюдать за экраном и прохаживаться по комнате, разминая нывшую спину.

Картинки на экране не выходили за пределы обыденности: схватки, перестрелки, люди, бегущие в атаку на огромное здание в каком-то городе, ограбления, церемониальные убийства, политики, размахивающие руками по поводу того или иного события. Несколько необычных фрагментов общественного собрания на фоне старого храма у горы Селейа, затем прогноз погоды на планете на следующий день. То там, то здесь облачно, но, как обычно, дождя не будет: осадков не будет до конца года. Он планировал отправиться на север, чтобы посмотреть, как идет дождь. Он никогда не видел его, кроме, как на экране. Сурэк посмотрел на сад, и ему стало интересно, как он будет выглядеть, если здесь пойдет дождь.

"Вода, падающая с неба, как необычно…". Он лениво поднял глаза к экрану и замер от того, что увидел.

Опустошение. Это было изображение почвы или того, что когда-то было поверхностью, но сейчас стало огромным кратером. Размеры его трудно было определить, но затем камера отдалилась, открывая панораму, и он понял, что размеры гораздо превосходят то, что он мог себе представить. Кратер занимал одну третью часть полуострова Йива, одного из самых больших, обозначенных на карте на ближней стороне ТгХут.

Сурэк торопливо включил звук, уставившись на ужасную дыру, занимавшую пятьсот миль в поперечнике и глубиной миль в десять. Дно дыры треснуло и мягко курилось, это жар шел из мантии планеты.

Диктор спокойно рассказывал об апробировании новой технологии вещества-антивещества, открытой нацией Лхаи, на своей земельной собственности, отведенной для испытаний на ТгХут. Несколькими секундами позже картинка исчезла с экрана, уступив место чему-то другому, какой-то истории об убийстве одного из чиновников правительства на другой стороне планеты. Но Сурэк уже не видел этого.

Все, о чем он мог сейчас думать, было опустошение, этот огромный взрыв, остекленевшая земля, трещина, дым, ожидание еще большего разрушения, которое теперь придет изнутри планеты, и никакой, теперь уже уничтоженный слой почвы не встанет у него на пути.

"Антивещество", – думал он. – "Действительно, новая технология…" – До сих пор применение оружия в виде веществаантивещества связывалось только с внешними планетами и колониями.