"Не вреди. Это приближает смерть Вселенной и, косвенно, твою собственную".

"Мы существа Вселенной, в которой существует энтропия, и, следовательно, не ищи пути к спасению, но помоги ей".

"Не наноси вреда ничьей внутренней целостности. Не нарушай конфиденциальности мыслей других. Обращайся к другим учтиво и принимай их у себя с учтивостью и заботой".

"Не убий. Копье в сердце другого – это копье в твое сердце, ты это он. Все действия возбуждают адекватную реакцию, какую силу применишь, такую же и получишь обратно. Убийство другого – это убийство твоей собственной радости навеки".

"Не убивай живое, если только есть выбор. Можешь ли ты снова дать радость тому, что убил?"

"Изгони страх. Изгони ненависть и гнев. Изгони жадность и зависть. Изгони все эмоции, которые ускоряют энтропию, неважно, любовь ли это или ненависть. Изгони эти эмоции, переступи через них.

Используй эмоции умеренно, заботься о том, чтобы они не причиняли боль другому, так как это тоже ускоряет энтропию. Управляй своими страстями так, чтобы они стали силой для замедления движения в сторону смерти в огне".

"Прежде всего изучай причины. Упорядочивай свои мысли: учись познавать, что из чего проистекает, и как бы ты хотел, чтобы было. Это ключ ко всему: правде реальности, реальности правды. Вот что освободит тебя".

Конечно, написано было больше, гораздо больше. Сурэк писал много лет, передавая свои материалы в сети, и все больше и больше вулканпев читали их. Постепенно все стали говорить о нем, часто с ненавистью, требуя, чтобы он не диктовал свои понятия планете, которая прекрасно обходилась без него. Сурэк спокойно приглашал этих вулканцев к себе, предлагал им пищу и кров. Проходило время и некоторые из них начинали писать об удивительном философе, живущем в квартире на третьем этаже, мужчине, который хотя и казался обычным – хорошим слушателем с чувством юмора – но все же был окружен некоей тайной, радостным спокойствием. Позже писали, что было такое чувство, что с ним в комнате есть еще кто-то, незримый для посторонних.

Сурэк продолжал писать, зная, что все те, кто насмехается над ним, станут его учениками. И один из них оказался тем, кого Сурэк ждал.

В мемуарах С-таска, которые он составил, прежде чем покинуть планету, была описана первая встреча. Сурэк поднял глаза, когда в комнату вошел молодой человек, и отложил в сторону плод, который ел.

– Кто ты? – спросил он.

– С-таск, – ответил тот.

– Чем могу быть полезен?

С-таск писал, что Сурэк отложил в сторону фрукт и вдруг сказал:

– Пожалуйста, уходи.

– Но почему? Я сделал что-то не то?

– Конечно, – ответил Сурэк. – Но я говорю не об этом. Тебя ждут большие неприятности, и я спас бы тебя от них, если бы смог. Энтропия увеличится.

– Она увеличится в любом случае, попаду я в неприятности или нет, – ответил С-таск.

– Ты прав, – сказал, кивая, Сурэк. – Именно поэтому ты должен уйти.

– Ты говоришь бессмысленные вещи, – сказал С-таск.

– Я знаю, – ответил Сурэк. – Логика – хорошая вещь, но иногда она не годится, – Он с сожалением покачал головой. – Я должен изгнать печаль, – сказал Сурэк. – И ты тоже. Пожалуйста, уходи.

Далее С-таск пишет:

"Я оказался сидящим на тротуаре перед парадной дверью, и никто не отвечал на мои звонки. Я никогда не встречал никого более сильного ни в те дни, ни сейчас. Я был решительно настроен работать с ним, поэтому я сидел и ждал. Четыре дня я сидел там… в его квартире не было запасного выхода, и я был решительно настроен поймать его, когда он будет выходить. Но когда оказалось, что он не собирается этого делать, я разозлился и решил уйти. Затем я подумал: "Что же я делаю? Сижу здесь и злюсь на него, хотя пришел к нему учиться". И я остался сидеть. Не знаю, как долго я просидел там, может семь, а может десять дней. И, наконец, кто-то подошел со стороны улицы и сел рядом со мной.

Это был Сурэк. Он встал, открыл дверь, и мы вошли".

С-таск учился у него в течение последующих трех лет. Это были насыщенные годы. философия Сурэка становилась все более и более популярной; конечно, не всеми она принималась, много было обвинений и нападок, но медленно, медленно, сначала как мода, затем на более серьезной основе идеи Сурэка стали распространяться.

Один из членов Высшего Совета Лхаи позвал Сурэка, как последнюю надежду, чтобы он переговорил с эмиссарами Ирика и предотвратил кровопролитие. Сурэк пошел к эмиссарам, закрылся с ними на целые сутки и затем отправил их обратно. Через два дня они вернулись и, к величайшему изумлению членов Высшего Совета, с представителями Высшего Совета Ирика.

– Теперь идемте, – сказал Сурэк членам Сове-та Лхаи. Они прошли в комнату Совета, закрылись там и не выходили в течение недели. Когда они вышли оттуда, мир был подписан, каждая из наций сделала существенные уступки другой и все вовлеченные в эти переговоры были несколько озадачены, все, кроме Сурэка.

– Это хорошая идея, которая возникла своевременно, – сказал один из Лхаи.

– Мы были дураками, – добавил представитель Ирика.

Мир держался посредством объединения планеты, несмотря на попытки силовых блоков обеих наций развязать новые конфликты.

Так и пошло… Ксиа продолжала распространяться, как бы медленно это не происходило, какое бы количество временных неудач не постигало ее. И тогда пришли сигналы из космоса. Сурэк поднял глаза, услышав эту новость от С-таска и улыбнулся.

– Теперь я знаю, что делал все верно, – сказал он. – Вот наша великая проверка. Давайте посмотрим, как мы справимся с этим.

Все прошло так, как ему хотелось. Сурэк был избран одним из представителей нации для того, чтобы приветствовать инопланетян в шиКахре, но поломка аэрокара в аэропорту та-Валша задержала его. Пока он спокойно ждал окончания ремонта, пираты напали на вулканцев и взяли заложников, требуя выкуп от различных правительств. Когда Сурэк услышал Сообщение, он предложил немедленно отправиться к инопланетянам и "договориться о мире" с ними. Но ни одно правительство на планете не имело желания слушать его.

И разразилась война, Ахкх-война, так вулканцы назвали ее, тут же переведя все предыдущие войны в разряд небольших планетных стычек.

Никаких выкупов заплачено не было, и, действительно, если бы они были оплачены, то планета сразу бы обнищала. Вулканцы знали из предыдущего опыта, что если заплатишь один раз, то больше не избавишься от дани.

Вулканские торговые корабли были безоружны, но это быстро исправили.

Выдающиеся пси-таланты, великолепные архитекторы, строители и техники, которые долгие годы занимались неуловимой тканью подсознания, сели на эти корабли, вышли в космос и показали пиратам, что оружие – это еще не все. Металл разрывал корпуса кораблей: пилоты спокойно положили их на курс суицида, не обращая внимания на крики команды, телепортировали голографические изображения разрушений на "Дусуль" и "Этощщу", чтобы там убедились в серьезности их намерений. Сообщение означало: убейте нас и умрите сами.

Сурэк был чрезвычайно расстроен как из-за судьбы инопланетян, так и из-за потери своего ученика. С-таск был одним из тех, кого взяли в заложники. Это посеяло семя раздора между ним и Сурэком, так как именно С-таск организовал восстание на корабле, которое стоило инопланетянам стольких жизней. Он сломал спину своего истязателя в камере пыток, когда остался с ним наедине, разрушил банк данных корабля, а после освобождения других заложников и отправки их на Вулкан направил несчастный корабль на таран главного корабля пиратов, что стоило тысячам инопланетян жизни. Он сам чуть было не умер.

Неделей позлее его обнаружили дрейфующим в спасательном челноке на орбите Л5, умирающего от голода. Когда его принесли домой, у постели немедленно оказался Сурэк.

– Я потерял своего лучшего ученика, он стал сумасшедшим, – сказал Сурэк.