Глава 23

ГРЕЙС СТИВЕНС

В районе семи вечера Грейс с Беном оставили своих родителей и поехали обратно в Сиэтл. Памела с Джоном пришли ранее к родителям Бена, и они все поужинали вместе, отпраздновав тем самым возвращение Грейс. Хотя она понимала, как ей повезло, что они были в ее жизни или вернулись в нее, все же Грейс испытывала дискомфорт, находясь в центре внимания. Но увидев две семьи, собравшиеся вместе, ей стало проще понять слова Эмили о том, что она так легко вписывалась. Когда Грейс встречалась с Хантером, не было никаких уютных семейных ужинов и совместных вечеров. Ужины вне дома, предпочтительнее в каком-нибудь известном ресторане, были в стиле Хантера, и сейчас она понимала, почему к их концу чувствовала себя выжатой как лимон. Это было нелегко. Временами Грейс казалось, что она похожа на цирковую мартышку, отчаянно желавшую не разочаровать Хантера. Была ли это любовь? Неужели он заставил меня поверить, что это любовь?

Проведя время с их семьями и увидев воочию настоящую любовь, Грейс знала, что это слово из шести букв имело более глубокий смысл, чем просто теплое слово. И она испытывала злость, что согласилась на меньшее.

По пути в гостиницу, Грейс рассказала Бену о своих воспоминаниях, и ей хотелось еще о многом сказать, но после долгого дня она была эмоционально истощена и в конце концов задремала. Снова проснувшись недалеко от Сиэтла, Грейс обнаружила, что Бен держал ее за руку.

— Как долго я спала?

— Не больше часа. Слишком много всего, чтобы переварить?

— Да. — Потянувшись, Грейс почувствовала себя отдохнувшей. — Хочешь выпить в баре, прежде чем подняться в номер?

— Я когда-нибудь говорил тебе, какой сексуальной ты выглядишь, когда просыпаешься?

— Если и говорил, — улыбнулась Грейс, — то я не помню.

— Ты что, только что пошутила по поводу амнезии?

— Так и есть. Я ужасна. — Смеясь, Грейс пожала плечами.

— Для меня ты идеальна.

— Да ты и сам неплох, Эдвардс. Да.

— Да?

— Я пропущу по стаканчику с тобой.

— Как насчет двух?

— Два и, возможно, поздний перекус. Не хочу, чтобы ты напился.

— Я свою меру знаю.

— Вот скоро это и выясним.
Бен приподнял бровь, и Грейс еще сильнее захотелось ощутить эту страсть.

Грейс сделала глоток мартини и взглянула на Бена. Не сводя с нее глаз, он облизнул нижнюю губу, поднес стакан ко рту и выпил. Это была прелюдия.

В конце концов, почувствовав смелость, Грейс произнесла:

— По дороге к дому твоих родителей я увидела дерево с вырезанной на коре надписью.

Бен опустил глаза и улыбнулся, но Грейс хотела, чтобы он улыбался ей, поэтому спросила:

— Знаешь, что там написано?

— Да. — Эта его бровь, похоже, жила своей собственной озорной жизнью. Вскоре последовала ухмылка, и Грейс прикусила щеку с внутренней стороны.

Господи боже, этот человек был решительно настроен ее погубить. И двух бокалов не потребуется, как она думала раньше. Если быть честной, она ушла бы с ним прямо сейчас и без выпивки. Подавшись вперед, Грейс прошептала:

— Ты ведь не знаешь, как она там появилась? Так?

— Знаю, но прошло много времени с тех пор, как я видел ее в последний раз. Почему бы тебе не сказать, что там написано?

— Г. Твой навсегда, Б. — Грейс видела эти слова перед глазами, когда произносила их.

— Ничего об этом не знаю, — пошутил Бен, откинувшись на спинку барного стула.

— Ага, держу пари, что не знаешь. — Грейс коснулась его ноги, чувствуя такую близость к нему. Ее рука скользнула выше, но остановилась на середине бедра. — Бен, твои глаза выдают тебя.

— Правда?

— Да, судя по тому, что я видела, так и есть.

— Тогда, признаюсь. Виноват. Это я сделал. — засмеялся Бен. — Я вырезал это на том дереве, сделав тебе сюрприз, когда мне было шестнадцать. Поначалу ты сильно разозлилась, сказав, что я сделал больно дереву.

Теперь Грейс засмеялась.

— А потом что случилось? — Ей отлично удалось передразнить его ухмылку.

— Ты меня поцеловала. Тебе понравилось, что я сделал это для тебя. Иногда ты звонила мне и просила встретиться у этого дерева. Это вроде как было наше место.

— Вроде как было?

— Было.

— Я стояла под деревом и смотрела на надпись. Провела пальцами по буквам и сердцу. Как мне хотелось, чтобы ты был рядом.

— Почему ты не позвонила мне?

— Потому что ты был со своей семьей. Почему ты не приезжал к ним?

— Я уже говорил тебе, почему.

— Но так не должно быть. Это твой мир, даже если меня в нем нет.

— Нет, Грейс. Я не мог. Я не хотел находиться в этом мире без тебя.

Грейс взяла его за руку, и они облокотились о барную стойку. Затем переплели пальцы, и она поцеловала его руку.

— Живи, просто чтобы доказать, что можешь. Не трать свою жизнь впустую.

— Я не трачу жизнь впустую. Это называется, жить по правильным причинам.

Грейс тяжело вздохнула. Выдохнув, она спросила:

— Это я правильная причина?

— Ты единственная причина.

— Бен, я не только о дереве переживала. Ты мне тоже не безразличен. У нас так много общего. — На этот раз Бен поцеловал ее руку. Ее сердце затрепетало, как и всегда, когда она находилась рядом с Беном. Грейс чувствовала, как влюбляется в него. Она не знала, как это было в первый раз: медленно и постепенно, но сейчас все происходило быстро и решительно, не оставляя места для сомнений. С Беном Грейс чувствовала себя в безопасности. Она чувствовала себя достойной. Бен был таким красивым, и то, как он смотрел на нее — любовь, которую он показывал ей, была бесконечной и красивой.

— У нас могло быть будущее, если бы...

Как только Бен заговорил, зазвонил телефон Грейс. Она посмотрела на Бена так, словно хотела что-то сказать, но промолчала, звонок нарушил момент.

— Извини, — пробормотала она, вытащив телефон из сумочки и ответив на звонок. — Алло?

— Почему ты находишься в Сиэтле с этим мужчиной? — прорычал Хантер на другом конце.

— Хантер, я пыталась сказать тебе... — Грейс вышла из бара в вестибюль гостиницы, чтобы уединиться.

— Ты сказала мне, что хочешь разобраться в этом, а не то, что уезжаешь с ним из Чикаго и возвращаешься в Ливенворт. Ты по-тихому смылась, сделав это за моей спиной. Платишь за номер в отеле, который вы делите на двоих. Компания по обслуживанию кредитных карт позвонила мне, чтобы согласовать эти расходы. Ты вообще соображаешь, что творишь? Он использует тебя и морочит тебе голову. — Даже через телефон она слышала тяжелое дыхание Хантера. — Я пахал тридцать шесть часов подряд; мне не терпелось вернуться домой, особенно когда мне позвонили и сказали, что ты уехала из города. Какого хрена ты творишь, Джейн?

— Не надо со мной так разговаривать. Хантер. Я имею полное право узнать о своей семье... Подожди, как ты узнал, что я из Ливенворта?

Грейс почувствовала, как кровь закипела в жилах, а ее мысли затуманились. Коробка. Кольцо. Объявление. Коробка. Кольцо. Объявление. Эти слова безостановочно повторялись у нее в голове.

— Кредитная компания сказала, что отель находится в Сиэтле.

— Я спросила тебя, как ты узнал про Ливенворт. — Я сама никогда не знала, откуда я родом.

— Ты говорила мне, Джейн. — Тон Хартера оставался обиженным, но твердым.

— Неправда. Я никогда не произносила «Ливенворт».

Грейс говорила очень тихо, но внутри нее клокотала ярость. Она отняла телефон от уха и уставилась на него.

— Джейн?

Хантер несколько раз окликнул ее по имени, прежде чем она снова поднесла трубку к уху и заговорила, убедившись, что он ее точно понял:

— Хантер, я вешаю трубку.

— Джейн, пожалуйста, не делай этого. Поговори со мной, милая. — К этому моменту его тон был почти умоляющем. Почти. Он старался удержать тот контроль. который имел над ней. Чего Хантер не понимал, он уже потерял ее. Грейс нашла свою силу воли.

— Меня зовут Грейс, но ты ведь это знал, не так ли?

— Что? Я...

— Я вешаю трубку.

Он знал. Обо всем. Знал, кто такая Грейс. Знал, что она из Ливенворта. Ничего из этого не отменяло того факта, что он помогал ей с того момента, как появился на месте аварии. Грейс постаралась говорить ровным тоном и придерживаться фактов.

— Если мы сейчас будем это обсуждать, тебе не понравится результат. Поговорим, когда я вернусь. — Она повесила трубку прежде, чем Барнс успел произнести хоть слово, а тем более возразить ей, и выключила телефон. Оставь она его включенным, он не дал бы ей покоя. Единственное, что она точно знала о Хантере Барнсе — он не отступит, пока не получит то, что хочет.

У нее разболелась голова, и Грейс чувствовала себя так, словно ее пырнули ножом в сердце. Хантер все знал. Все это время он знал. Коробка. Кольцо. Объявление. Ливенворт. Хантер знал обо всем с самого начала. Грейс опустилась на оранжевый кожаный диван и обняла себя руками, пытаясь остановить охватившую ее боль, а затем наклонилась вперед, когда боль стала невыносимой. Она не знала, чего хотела больше: плакать, кричать, блевать или напиться и забыть о воспоминаниях о Хантере и Джейн. Но последний вариант звучал чертовски хорошо прямо сейчас. Грейс чувствовала себя такой преданной. Зачем Хантер так поступил?

— Эй, все хорошо? — Бен присел рядом с ней и погладил по спине.

Грейс выпрямилась. Посмотрев на Бена, она вдруг снова почувствовала себя сильной.

— Закажи в номер бутылку водки «Grey Goose», и давай выпьем наверху.

Они обменялись долгим взглядом, после чего Бен ответил:

— Хорошо, сейчас вернусь. — Он протянул Грейс ее сумочку и направился обратно в бар.

— Встретимся наверху, — крикнула Грейс ему вслед.

Раздался стук в дверь. Затем еще пару раз.

Грейс подошла к двери и машинально постучала: один раз, потом три раза подряд. И тут поняла, что сейчас сделала. Она отстукивала ритм по памяти. Грейс быстро открыла дверь и увидела улыбающегося Бена.

— Ты знал.

— Знал.

Зажав бутылку водки под мышкой, Бен в одной руке держал чашку, полную оливок, лимонов, а в другой — два бокала для мартини. Грейс уже переоделась для сна — в майку и трусики в стиле «Чудо-женщины», только это было не детское белье. Оно было создано для женщины и только по одной причине, чтобы воплотить мужскую фантазию в жизнь. Вздох Бена, когда он увидел ее перед собой, был классикой жанра, и Грейс мысленно вскинула вверх кулаки в победном жесте. Желая подтолкнуть его немного дальше, она повернулась и, покачивая бедрами, направилась к окну.