Меня сейчас вырвет.

Слезы обжигают мои глаза, и боль рвётся наружу через горло.

Я знаю, что не имею права чувствовать себя таким образом. Я его оттолкнула.

Но от этого факта боль не становится меньше.

— Лила? — голос Робби возвращает меня обратно.

Мои глаза встречаются с его. Я уверена, что он может видеть что-то в них.

— Том... — он поворачивает голову туда, где находятся Том и Эшли. — Вы двое…

— Нет.

— Я видел видео в интернете, и вы выглядели…

— Мы никак не выглядели. Ничего на видео не было. Просто проспорила.

— Хорошо, — улыбается он. — Я рад это слышать, — он снова подходит ближе. — Очень рад.

Я смотрю на Робби. Он милый и симпатичный, и от него приятно пахнет. Свежестью. Мылом и лосьоном после бритья. Как и должен пахнуть мужчина.

Не так удивительно, как Том, но это и к лучшему.

Именно сейчас мне не нужно ничего, что напоминало бы мне о Томе. Мне нужна полная противоположность ему. Что-то сделать с этой болью от знания, что он целует Эшли.

Вот, почему я приближаюсь к Робби и наклоняю своё лицо к нему, предлагая ему свои губы, давая понять, чего именно хочу.

Он мягко улыбается и обхватывает руками моё лицо.

Я закрываю глаза, когда он наклоняется.

Как только губы Робби касаются моих, я чувствую острый укол вины.

Смешно, правда?

Я чувствую вину за поцелуй с Робби, пока Том засовывает свой язык в глотку Эшли.

Игнорируя чувство вины, я подталкиваю себя к поцелую, положив свою руку на заднюю часть шеи Робби, и открываю для него рот.

Я чувствую его улыбку на моих губах, а затем его язык проскальзывает в мой рот.

Это... приятно. Его поцелуй медленный, нежный. Ничего похожего на поцелуи Тома. Для парня у Робби удивительно мягкие губы. Не такие твёрдые и восхитительные на вкус, как у Тома.

Перестань думать о Томе.

Робби запускает пальцы мне в волосы и углубляет поцелуй.

Это ошибка.

Нет. Это хорошо. Отлично. Робби великолепный.

Я отключаю мозг и продолжаю целовать его.

Затем, появившись из ниоткуда, вверх по моему позвоночнику начинает ползти колючее ощущение, и неожиданно моё шестое чувство вынуждает меня остановить поцелуй. Я прижимаю ладонь к груди Робби, отталкивая его.

Он смотрит на меня, тяжело дыша. Его губы опухли, вымазанные в моей красной помаде.

— Вау, — выдыхает он.

Я вижу фигуру позади него, и внезапно его отдёргивают от меня. Там, где был Робби, теперь стоит по-настоящему злой Том.

— Какого хрена ты делаешь? — рычит на меня Том.

— Что? — я моргаю.

Его лицо мрачнеет.

— Я спросил, что, бл*дь, ты делаешь?

Я прищуриваю глаза, перемещая руки на свои бёдра.

— А что, по-твоему, я делаю?

Он хмурится.

— Выставляешь себя дурой — вот, как это выглядит.

Ну... это больно.

Слёзы жалят глаза. Мой гнев набирает полную силу.

— Пошёл ты! — выплёвываю ему я.

— Я что-то пропустил? — звучит голос Робби из-за Тома.

Том поворачивает голову к Робби. Взгляд, которым он смотрит на него, уничтожил бы любого мужчину — вполне возможно, если уж на то пошло, белого медведя. Том выглядит таким пугающим.

— Да, свои зубы, если ты нахер не свалишь отсюда.

Робби смотрит за Тома, на меня, в его глазах читается вопрос.

Том полностью поворачивается к Робби.

— Не смотри на неё. Смотри на меня, — его голос твёрд как камень. — Что бы ты ни думал о том, что может случиться между тобой и Лилой, этого не произойдёт. Никогда. Ты меня понял?

Робби хмурится, делая шаг в сторону Тома.

— А если я не понял тебя? Тогда что?

Том издаёт смех, лишённый чувства юмора. Он подходит так близко к Робби, что я бы определённо назвала это вторжением в личное пространство.

Это заставляет моё сердце биться быстрее.

Том наклоняется к лицу Робби и целенаправленно говорит:

— Ты действительно должен научиться закрывать двери гримёрки, Крафт. Кто-то проходящий мимо может услышать много разных вещей.

Я вижу какую-то вспышку на лице Робби. Ту, которая мне не нравится.

— Для тебя Лила является запретной зоной. Так что я скажу это ещё раз… Ты. Бл*дь. Понял. Меня?

Он посылает мне извиняющийся взгляд через плечо Тома. А затем поворачивается и исчезает в толпе.

Том поворачивается ко мне и хватает меня за руку.

— Мы уходим.

Я вырываю её.

— Никуда я с тобой не пойду, ты просто неандерталец!

После чего приглаживаю рукой волосы и беру сумочку.

— В любом случае, уверена, твоя девушка ждёт тебя, чтобы закончить то, что вы начали, так что тебе лучше вернуться к ней.

Я киваю головой в сторону Эшли, которая всё ещё стоит там, где он её оставил, и ошеломлённо смотрит.

Его челюсть напрягается.

— Эшли не моя девушка, и ты это знаешь, — что-то мелькает в его глазах. — Вот почему ты поцеловала Робби, не так ли? Потому что увидела Эшли и меня…

Я поднимаю руку, прерывая его.

— Не забегай вперёд, Казанова. Я поцеловала Робби, потому что хотела этого. Потому что он горячий и классно целуется. На самом деле, лучше, чем ты.

Я могла бы просто показать ему язык и сказать: «На-на-на-на-на».

Боже, я жалкая.

Глаза Тома превращаются в узкие щёлочки.

— Не смеши меня. Прямо сейчас ты ведёшь себя как ребенок.

— Я? — кричу я, хлопая рукой по своей груди. — Это ведь не я вышвырнула ребёнка из песочницы, потому что думала, что он играл с моими игрушками.

Его лицо напрягается, а глаза очень пугающе темнеют.

— Он играл с моей игрушкой.

Я скрываю дрожь, которую чувствую от его слов. Вместо этого я хмурюсь.

— Боже мой, ты эгоистичная сволочь!

— Да, а ты сумасшедшая стерва. И мы уходим. Сейчас.

— Ты что, глухой? Я сказала, что никуда не пойду с тобой!

Я уверена, что прямо сейчас все в клубе смотрят на нас. Но мне пофиг.

Следующее, что я слышу — это звук, который издаёт пещерный человек, и он исходит от Тома. А затем он отрывает меня от земли и перекидывает через плечо.

— Аргх! — кричу я. — Что, чёрт возьми, ты делаешь?

— А что, по-твоему, я делаю? — говорит он, возвращая ранее сказанные мной слова мне в ответ. — Ты не хочешь уйти добровольно, так что я уношу отсюда твою стервозную задницу сам.

— Опусти меня, псих! — я бью его по спине сумочкой.

Затем я мгновенно осознаю, насколько коротко моё платье. Я резко одёргиваю подол, чтобы удостовериться, что моя задница прикрыта.

— Нет, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Псих!

— Королева драмы.

— Аргх! — я снова кричу. — Я ненавижу тебя!

— Да, я слышал. А теперь заткнись к чёрту, потому что ты устраиваешь сцену, — он шлёпает меня по заднице.

У меня отвисает челюсть.

Высокомерный мудак! Я не могу поверить, что он просто велел мне заткнуться, а потом шлёпнул меня по заднице.

Я игнорирую тот факт, что в каком-то другом сценарии — в одной спальне — это было бы действительно очень жарко. И произношу сквозь сжатые зубы:

— Ты чёртов мудак.

Затем, для ровного счета, я снова бью его по спине сумочкой.

— Да, это я тоже слышал, — смеётся он.

Вибрация от этого поражает все мои зудящие места.

В этот момент я рада, что повёрнута задницей к его лицу и он не может видеть улыбку, в которой расплываются мои губы.

Том шагает через клуб, направляясь к выходу, и несёт меня, словно я ничего не вешу.

Это было бы очень горячо, если бы не было так стыдно.

Я знаю, что люди смотрят на нас, так что опускаю голову и закрываю глаза, молясь, чтобы он поскорее поставил меня на землю.

Он подаёт знак такси остановиться. Одно из них останавливается. Том открывает дверь и бросает меня на заднее сиденье.

Моя задница ударяется о сиденье, дыхание выходит со свистом: «Уумф».

Том садится рядом со мной.

— Фейрмонт, — говорит он водителю.

Такси выезжает на дорогу.