— Фаро, ты не оставишь нас на минутку?

Джулия неуверенно посмотрела на меня, все еще стоя спиной к полке. Я сделал шаг в сторону, давая ей соответствующее пространство. Фаро вышел и закрыл за собой дверь.

— Это неуместно, — сказала она своим мягким голосом.

— Я хочу быстро поговорить с тобой. Позже твои родители будут находиться рядом, и у нас не будет времени поговорить.

— Все разговоры будет вести моя мать. Она так утомляет.

Она что, дразнила меня? Ее лицо выражало любопытство и настороженность.

— Это не предназначалось для твоих ушей, — я указал на кресла. — Ты поговоришь со мной?

Она склонила голову, словно пытаясь понять меня.

— Конечно.

Я подождал, пока она сядет, и только потом сел сам. Она скрестила ноги, затем снова пригладила челку, но покраснела, увидев, что я наблюдаю за ней. Ее нос дернулся.

— Я была бы признательна, если бы ты не стал рассказывать об этом моей матери…

— Не называй меня «сэр», — я зарычал. Она вздрогнула, ошеломленная.

— А как мне тебя называть?

— Как насчет Кассио? Скоро я стану твоим мужем.

Она прерывисто вздохнула.

— В Ноябре.

— Да. Как только тебе исполнится восемнадцать.

— Разве это имеет значение? Как еще несколько дополнительных месяцев сделают меня жизнеспособной женой, если сейчас я не такая?

— В любом случае ты слишком молода, но мне будет спокойнее жениться на тебе, когда ты официально достигнешь совершеннолетия.

Она поджала губы и покачала головой.

— У меня двое маленьких детей, о которых нужно заботиться. Даниэле два, почти три года, а Симоне будет десять месяцев, когда мы поженимся.

— Можешь показать мне их фотографии? — спросила она, удивив меня.

Я достал телефон и показал ей фотографию, сделанную незадолго до смерти Гайи, но она на фото не присутствовала. Даниэле держал на руках свою четырехмесячную сестру.

Я наблюдал за лицом Джулии. Выражение ее лица смягчилось, и она улыбнулась — неосторожной, честной улыбкой. Не той, к которым я привык от женщин в наших кругах. Это тоже показывало, насколько она молода. Еще не измучена и не насторожена.

— Они очаровательны. И как мило он ее держит, — она улыбнулась мне, а потом посерьезнела. — Сожалею о твоей потере.

— Я не хочу говорить о своей покойной жене, — отрезал я.

Она быстро кивнула и закусила губу. Блядь, почему она должна выглядеть такой милой и невинной? Было так много девушек-подростков, которые наносили достаточного количества косметики, чтобы выглядеть на десять лет старше их истинного возраста — не Джулия. На вид ей было лет семнадцать, и чудесным образом она не будет выглядеть старше через четыре месяца, когда ей исполнится восемнадцать. Мне придется попросить ее мать наложить побольше косметики на ее лицо в день свадьбы.

Она заправила волосы за ухо, обнажив сережку в форме подсолнуха.

— Ты всегда так одеваешься? — я указал на ее наряд.

Она посмотрела вниз на свое тело и слегка нахмурилась.

— Мне нравятся платья.

Румянец на ее щеках стал более насыщенным, когда она посмотрела на меня.

— Мне тоже нравятся платья, — сказал я. — Элегантные платья, подходящие для женщины. Я ожидаю, что в будущем ты будешь одеваться более элегантно. Ты должна передать определенный образ в обществе. Если ты предоставишь мне свои мерки, я пошлю кого-нибудь обновить тебе гардероб.

Она вытаращила глаза.

— Понятно? — спросил я, когда она замолчала.

Она моргнула и кивнула.

— Хорошо, — сказал я. — Официального празднования помолвки не будет. У меня нет на это времени, и не хочу, чтобы нас увидели вместе на публике, пока ты не достигнешь совершеннолетия.

— Я познакомлюсь с твоими детьми, прежде чем мы поженимся? Или твой особняк?

— Нет. Мы не увидимся до ноября, и ты познакомишься с Даниэле и Симоной на следующий день после нашей свадьбы.

— Тебе не кажется, что было бы неплохо лучше узнать друг друга, прежде чем мы поженимся?

— Не понимаю, какое это имеет значение, — резко ответь я.

Она отвела взгляд.

— Ты ожидаешь от меня чего-нибудь еще, кроме смены гардероба?

Я подумывал попросить ее начать принимать таблетки, потому что не хотел больше иметь детей, но не мог заставить себя говорить об этом с девушкой ее возраста, что было нелепо, учитывая, что мне придется переспать с ней в нашу первую брачную ночь.

Я встал.

— Нет. А теперь тебе лучше уйти, пока твои родители не поняли, что мы были наедине.

Она поднялась и посмотрела на меня, обхватив локти ладонями. Она повернулась и ушла, не сказав больше ни слова. Когда она ушла, вошёл Фаро.

Он поднял брови.

— Что ты ей сказал? Девушка выглядела так, словно вот-вот расплачется.

Мои брови сошлись на переносице.

— Ничего.

— Сомневаюсь, но если ты так говоришь.