Я положил ее обратно, хотя ее крики разрывали мне сердце. Мне нужно было подготовиться к встрече с Лукой, а потом к моему мальчишнику.

За час до официального начала моего мальчишника, организованного Фаро, я встретился с Лукой в своем кабинете. Он и его жена Ария прилетели на день раньше, чтобы посмотреть, как идут дела в Филадельфии. Он не найдет причин для беспокойства. Я забыл про сон, чтобы убедиться, что в моем городе все идет гладко. Мы с Лукой устроились в креслах в моем кабинете. Я был удивлен, что он согласился пойти со мной на мальчишник. С тех пор как он женился на Арии, он немного сдал назад.

— Моя тетя полностью посвятила себя подготовке свадьбы, — сказал Лука, развалившись в кресле. — Она продумала все — от голубей и ледяных скульптур до шелкового постельного белья.

Белое шелковое постельное белье. Белье, которое я должен буду испачкать кровью моей молодой жены в нашу первую брачную ночь.

Я отхлебнул виски и поставил стакан.

— Представления простыней не будет, потому что я не буду спать с Джулией.

Лука медленно опустил стакан, его серые глаза сузились. Он знал, что это не из-за Гайи, даже если я не был с другой женщиной после ее смерти.

— Это традиция. Так было на протяжении веков.

— Я знаю и чту наши традиции, но на этот раз представления простыней не состоится.

Эти слова вполне могут означать мое падение. Это был не мой выбор — игнорировать наши традиции. Только Лука мог принять такое решение, и было ясно, что он этого не сделает. Она была хорошенькой, но я никак не мог выкинуть из головы ее невинные, широко раскрытые глаза и то, как молодо она выглядела в своей нелепой одежде без тени косметики. Женщины из моего прошлого были моими ровесницами, которые могли взять то, что я давал.

— С твоим первым браком у тебя не было проблем с соблюдением наших традиций. Это не то, чему ты можешь следовать так, как считаешь нужным, — резко сказал Лука.

— В последний раз, когда я женился, эта женщина была близка мне по возрасту. Я почти на четырнадцать лет старше своей будущей жены. Она назвала меня «сэр», впервые увидев. Она девочка.

— Она совершеннолетняя, Кассио. Сегодня у нее день рождения.

Я кивнул.

— Ты же знаешь, что я делаю то, о чем ты просишь. Ты в курсе, что я безжалостно правлю Филадельфией, как ты и ожидаешь, но даже у меня есть определенные границы, которые я не хочу пересекать, и я не стану навязывать себя девушке.

— Она совершеннолетняя, и никто не говорит, что ты должен применять силу, — повторил Лука, и я сорвался. Я с грохотом поставил стакан на стол.

— Так оно и есть, но мне все равно будет казаться, что я с ней грубо обращаюсь. Неужели ты всерьез думаешь, что она добровольно ляжет в мою постель? Возможно, она подчинится, потому что знает, что это ее единственный выбор, но не желает этого. У меня есть дочь, Лука, и я не хочу, чтобы она была с мужчиной на тринадцать лет старше ее.

Лука долго смотрел на меня, возможно, раздумывая, не всадить ли мне пулю в лоб. Он не терпел неповиновения.

— Ты отдашь простыни после первой брачной ночи, Кассио.

Я открыл рот, чтобы снова отказать ему.

— Никаких обсуждений. Как ты создашь кровавые простыни, зависит от тебя.

Я осторожно откинулся назад.

— И что ты предлагаешь?

— Я ничего не предлагаю, — сказал Лука. — Только говорю тебе, что желаю увидеть окровавленные простыни, и я, как и все остальные, приму их как доказательство чести твоей жены и твоей безжалостности, как и ожидается.

Возможно, я и ошибался, но я был совершенно уверен, что Лука предлагал мне подделать окровавленные простыни. Я сделал еще один глоток виски, задаваясь вопросом, был ли у Луки опыт подделки пятен крови. Я был на презентации простыней после его первой брачной ночи с Арией, но, даже попытавшись, я не смог представить, что Лука пощадит кого-то. Я видел, как он вырвал язык мужчине за неуважение к Арии, и присутствовал, когда он раздавил горло своему дяде. Возможно, он проверял меня. Может, он намекал на что-то подобное, чтобы посмотреть, не слишком ли я слаб, чтобы переспать с женой. Повзрослев в нашем мире, я научился видеть предупреждающие знаки. Если я проваливал тест, данный моим Капо, конечный результат был неизбежен. Я был бы смещен со своего поста единственным приемлемым способом — смертью. Хотя я не боялся смерти, мне была ненавистна сама мысль о том, что это будет означать для Даниэле и Симоны. Они жестоко потеряли свою мать. Если я тоже брошу их, это нанесет ужасную травму моим детям.

Проявление любой слабости в этой ситуации было бы фатальным. Я не стал бы рисковать здоровьем своих детей и своим положением Младшего Боса.

Я сделал глоток.

— Я сделаю то, о чем ты просишь, Лука, как всегда делали мы с отцом.

Лука наклонил голову, но напряжение между нами не исчезло. Мне придется остерегаться, пока я снова не проявлю себя.