Некоторое время спустя, после того как лейтенанту оказали первую помощь и он пришел в себя, мы с комендантом сидели у его постели и слушали его рассказ. Хотя было очевидно, что мятеж заранее не готовился — действиям повстанцев не хватало скоординированности — но вызревал он давно, и потому, начавшись несколько дней назад с убийств сборщиков податей, быстро охватил обширные территории. Поэтому попытка задавить бунт в зародыше не увенчалась успехом; таких зародышей было несколько. Карательный отряд без труда расправился с мелкими, только что образовавшимися группами, не зная, что рядом уже действуют значительно более крупные силы.

— Они захватили поместье барона Уддерда, — рассказывал лейтенант, — и учинили там зверскую расправу. Сам барон и один из его сыновей были убиты в бою. Второй сын был ранен и попал к ним в лапы; поначалу они били его кнутом, а потом четвертовали. А дочь барона… — голос Криддера пресекся,

— сперва они насиловали ее, а потом, еще живую, прибили гвоздями к воротам, отрезали ей груди и вспороли живот. Когда мы туда прибыли, негодяи уже ушли, оставив несколько своих в качестве гарнизона. Увидев нас, те пытались бежать, но у них ничего не вышло, и капитан приказал сжечь их живьем. Капитан поклялся, что ни один мятежник не уйдет от возмездия. Мы скоро догнали их отряд, и нам удалось разбить его, но почти половина наших погибла или получила серьезные раны. Капитан повернул на Рондерг, надеясь получить там подкрепление. По дороге у нас были еще стычки, и еще дважды мы видели сожженные поместья и обезображенные трупы их хозяев. Когда оставшаяся треть отряда добралась до Рондерга, мы не увидели над его башнями королевских знамен…

Далее лейтенант рассказал, как сбылись опасения Корра: Лардильд счел невозможным бежать от простолюдинов и ввязался в безнадежный бой под стенами города, в результате чего и погиб вместе с остатками отряда.

— Дело плохо, — подвел итог Корр. — В замке едва наберется полсотни человек, способных держать оружие. У нас достаточно припасов, чтобы выдержать осаду, но в отношении штурма я не уверен. Что будем делать, господин советник?

— Полагаю, следует немедленно отправить гонцов к герцогу и в ближайшие воинские части за подкреплением, — ответил я.

— Я не уверен, что гонец благополучно доберется до цели через охваченные мятежом территории, — покачал головой комендант. — В любом случае, его светлость не сможет прислать нам подкрепление раньше, чем через несколько дней. Иное дело — те войска, что уже находятся поблизости. На королевские части надежды мало — у них свое командование и свои заботы. Ближайшие войска герцога расположены в крепостях Крондер и Даллион. Возможно, сейчас они уже покинули крепости и ведут где-то бои. Если наши гонцы доберутся до них, у нас есть шанс.

Чтобы увеличить наши шансы, я решил отправить нескольких гонцов через определенные промежутки времени. Комендант возразил, что у нас и так мало людей. Я ответил, что пять человек не решат исход боя и велел послать двух гонцов в Даллион и трех в более отдаленную крепость Крондер. Комендант занялся приготовлениями к осаде; я наблюдал за этим, набираясь знаний в незнакомой мне области. На башнях были выставлены караулы, на стенах у бойниц сложены стрелы, подготовлены копья и специальные рогатины для отталкивания приставных лестниц. Солдат распределили по местам, которые они должны были занять по тревоге. Больше делать было нечего, и я бесцельно прохаживался по стенам замка, глядя на окружавшую нас равнину. Я думал о зверствах, учиненных мятежниками. Хотя я и убеждал себя, что каратели тоже не ангелы, они сожгли несколько деревень и повесили не один десяток крестьян, не только захваченных с оружием в руках, но и мирных жителей, но тем не менее я чувствовал, что мои прежние колебания исчезли. Я больше не сомневался, что мятеж должен быть подавлен самыми решительными и беспощадными средствами, и готов был принять в этом участие.

Если, конечно, останусь в живых.

Но до конца дня ничего не произошло. Окрестности Адериона казались лишенными всех форм жизни, кроме растительной. Я лично обошел удвоенные на ночь караулы и отправился спать.

На этот раз мне не суждено было выспаться: рано утром войско мятежников появилось под стенами замка. Оно состояло из нескольких отрядов, различных по численности и вооружению. Всего их было не менее трех тысяч человек, у них были лестницы, стенобитные орудия и даже одна катапульта. Стоя у окна башни, мы с комендантом наблюдали за их приближением, в то время как солдаты занимали места у бойниц.

Я подумал, что одного пулемета было бы достаточно, чтобы выкосить наступающую плотную толпу. Впрочем, синхронный залп из арбалетов тоже возымел бы эффект. Словно в ответ на мои мысли, мятежники, подойдя на расстояние полета стрелы, стали рассредотачиваться, охватывая замок полукольцом. Один из них, стоя напротив ворот, приложил руки рупором ко рту и крикнул:

— Эй, солдаты! Нам нечего делить с вами! Сдайте нам замок, и мы не причиним вам вреда!

— Присоединяйтесь к нам, солдаты! — вторил ему еще один. — Выдайте нам ваших командиров и идите с нами! Скоро восстанет весь народ корринвальдский!

Мы с комендантом переглянулись. У обоих мелькнула одна мысль: когда придется туго, солдаты могут купить свои жизни за счет наших. Положив руку на рукоять меча, я вышел на стену. Солдаты ждали приказа стрелять.

— Ничего, ребята, — ободрил я их, — они не знают, сколько нас здесь. Может быть, и не решатся атаковать.

Однако у мятежников явно хватало решимости. Сперва они полностью окружили замок, потом в их рядах началась какая-то перегруппировка.

Я обернулся, услышав шаги. Со стороны башни подходил лейтенант Криддер, бледный, с рукой на перевязи.

— Лето в этом году засушливое, — сказал он. — Кстати, это одно из обстоятельств, способствовавших мятежу. Во рву почти нет воды, им не составит труда его форсировать.

— Допустим, — согласился я, — но как они перетащат через ров стенобитные орудия?

В этот момент мятежники двинулись на приступ. Они бежали к замку одновременно со всех сторон, некоторые тащили лестницы, другие — деревянные щиты от стрел. Я хотел скомандовать: «Огонь!», но запнулся: в армии, не имеющей огнестрельного оружия, такая команда бессмысленна. Меня выручил лейтенант, крикнувший: «Стреляй!»