Наутро меня разбудили стражники. Их было трое. Один из них велел мне вставать и выходить. Вновь началось шествие по коридорам и лестницам. У меня не было оснований сомневаться, что меня ведут на казнь; я уже имел возможность убедиться, как быстро здесь расправляются с Посланцами Сатаны. Однако долгий подъем по крутой винтовой лестнице убедил меня, что вряд ли наш путь лежит на улицу — мы явно поднялись значительно выше уровня земли. Впрочем, я не дал надежде увлечь себя: должна же здесь существовать формальная процедура следствия и вынесения приговора.

Наконец, через маленькую полукруглую дверь меня вывели в длинный, хорошо освещенный коридор и подвели к высоким дверям, украшенным резьбой. Двое солдат стояли по обе стороны от дверей. Один из моих конвоиров вошел внутрь. Слышно было, как он доложил о моей доставке; другой голос что-то ответил ему. Стражник приоткрыл дверь и сделал знак своим товарищам. Меня провели внутрь помещения.

Это был, по всей видимости, кабинет, обставленный с тяжеловесной роскошью средневековья. Одну стену занимали громадный камин и превосходная коллекция холодного оружия, развешанная по обе стороны от него. Вдоль другой шли многоярусные шкафы, заставленные фолиантами и свитками. Через высокие и узкие окна открывался вид на крепостную стену и равнину за ней. Массивный стол на резных ножках в форме когтистых лап был завален бумагами. Пушистый ковер устилал пол. Возле стола стояло громоздкое кресло с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой, увенчанной вырезанным из дерева гербом. В кресле, закинув ногу за ногу, сидел хорошо одетый человек лет сорока — сорока пяти с властным и волевым лицом и черной, аккуратно подстриженной бородкой. На его левой руке сверкал большой сапфир в золотой оправе.

— Снимите цепи и оставьте нас, — велел он стражникам.

— Но эти Посланцы опасны… — попытался возразить один из них. Легкая усмешка искривила тонкие губы хозяина кабинета.

— По-вашему, я не могу справиться с безоружным?

Стражники освободили меня от цепей и вышли. Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на меня.

— Как ваше имя? — наконец спросил он.

— Риллен Эр Ли, — честно ответил я. Обращение на «вы» показалось мне издевательством, но я не подал вида.

— Ну, а я — Элдред Раннел Конэральд герцог Раттельберский граф Валдэнский и Торрианский барон Дильский, епископ Раттельберский, — его губы вновь искривились в иронической усмешке. — Вы должны честно и прямо отвечать на мои вопросы, от вашей откровенности зависит ваша дальнейшая участь.

Я и сам решил, что нет смысла что-то утаивать — орудия пыток, которые наверняка здесь имеются, позволят получить любое признание.

— Вы прибыли из Проклятого Века, не так ли?

— Да.

— Время и место вашего прибытия?

— Более месяца назад, окрестности Линдерга.

— Я слышал об этом — вас было несколько… Кто-нибудь из ваших товарищей остался в живых?

— Насколько мне известно — нет.

— Чем вы занимались… там, у себя?

— Боюсь, в современном языке это слово отсутствует, — настала моя очередь улыбнуться.

— И все же?

— Кибернетика. Создание весьма сложных машин.

— Вы можете построить такую машину здесь?

— Думаю, это много сложнее, чем выковать меч, не имея ни металла, ни молота, ни наковальни.

— А это? — герцог показал мне мой пистолет. — Вы можете заставить это стрелять?

— Нет. Нужны новые патроны. В это мире знают порох?

— В основном по легендам. А вы можете его изготовить?

— Я только знаю, что в состав входят сера, селитра и уголь.

Герцог быстро записал мои слова и продолжил допрос.

— Каковы ваши познания в воинском деле?

— Я лейтенант.

— Вы дворянин?

— Нет. В мое время это не имело значения.

— Каковы ваши познания в магии?

— Магии не существует, это все шарлатанство и суеверия, — я не сомневался, что епископ поддержит эту точку зрения.

— Верно ли, что в ваше время умели получать золото из неблагородных металлов?

— Верно, но это настолько сложно, что полученное золото оказывалось дороже природного.

— Хорошо. Я вижу, вы отвечали прямо и не пытались меня одурачить. Я сохраню вам жизнь.

— Благодарю вас, — ничего более умного не пришло мне в голову.

— Кстати, незнание современного этикета для вас простительно, но все же, обращаясь ко мне, следует добавлять «ваша светлость».

— Да, ваша светлость.

— Я не разделяю нынешней точки зрения на выходцев из Проклятого Века. На мой взгляд, человек, преодолевший семь столетий, уже за одно это заслуживает уважения. Я беру вас на службу. Я не спрашиваю вашего согласия

— у вас нет другого выбора. Я не требую от вас преданности — это удел глупцов, здравомыслящий человек предан только самому себе; но я требую от вас верности. Пока ваша служба будет состоять в том, чтобы беседовать со мной, рассказывать о Проклятом Веке, комментировать древние тексты и тому подобное. Если вы оправдаете мои надежды, я сделаю вас ближайшим советником, обеспечу дворянский титул и доходное поместье — со временем вы сможете занять весьма высокое положение в королевстве. Если вы вздумаете интриговать против меня — пожалеете, что родились на свет. Вам все ясно?

— Вы обещаете так много, ваша светлость, но разве в законе о перебежчиках, то есть Посланцах, предусмотрены исключения?

— На территории герцогства я представляю высшую светскую и духовную власть, так что о законах можете не беспокоиться. Но, конечно, посторонним не следует знать вашей биографии. Для всех вы будете Рилленом Эрлиндом, уроженцем Аррендерга — это достаточно далеко отсюда… для низших чинов — дворянином, не исключено, что вам придется ими командовать. После того, как вы вымоетесь, побреетесь и прилично оденетесь, ни тюремщики, ни солдаты вас не узнают. Вы будете брать уроки верховой езды и фехтования. Жить будете здесь, в замке, без моего ведома никуда не отлучайтесь.

— Значит ли это, что мне следует по-прежнему считать себя пленником, ваша светлость?

— Это значит, что отныне вы состоите у меня на службе в должности советника.