«Несмотря на заявления правительства, — писал другой анонимный очевидец тех событий, — хаос и анархия в стране нарастают, как, впрочем, и во всем мире. Фактически все окраины Соединенных Республик уже охвачены гражданской войной, падение производства продолжается, и во многих городах начинаются голодные бунты. Дикторы теленовостей уже не задаются риторическим вопросом, откуда у боевиков оружие. Воюющие группировки вооружены по последнему слову техники, и я не сомневаюсь, что не сегодня-завтра мы услышим о применении ядерного оружия, прецеденты чему уже имеются в соседних странах. Ходят слухи, что в городах формируются добровольческие отряды для выколачивания продуктов у крестьян. Говорят, что их тайно поощряет правительство; но, даже если это не так, оно ничего не сможет изменить. Объявив военное положение, власти окончательно признали свою беспомощность. Фактически власть уже перешла к армейским группировкам, которые никому не подчиняются. Со дня на день режим Андего падет, и военные группировки перегрызутся между собой сразу же после переворота. После того, как наиболее разумные военные сбежали в будущее, в руководстве армии не осталось умных людей — одни волкодавы.

Официально объявлено, что все центры хроноисследований закрыты, а машины уничтожены. Во-первых, я в это не верю — правители наверняка оставили себе лазейку, а во-вторых, побеги уже сделали свое дело. Уже есть первые сообщения о расправах над учеными; думаю, это только начало. В международных отношениях творится полный беспредел. Несколько относительно благополучных и наименее потому пострадавших от побегов небольших стран уже захвачены озверевшей военщиной и голодными толпами из рушащихся империй. Лига Наций фактически прекратила свое существование и, вероятно, будет вскоре распущена официально. Посольства еще функционируют, но что с того? Мир распадается. Большинство авиакомпаний уже прекратили международные рейсы. Падают не только курсы валют, но и цены на золото — люди уже не верят финансовой системе и предпочитают натуральный обмен. Говорят, по-прежнему процветает нарко— и порнобизнес, но даже мафия обеспокоена слишком уж глобальным кризисом. Похоже, из этого штопора человечеству уже не выйти…»

Был здесь и официальный рапорт.

«Председателю Чрезвычайного Комитета генералу Реллу от полковника Зиллеса По имеющимся у меня данным, группировка Гри продолжает практически беспрепятственное наступление. Войска, обещанные мне в подкрепление, так и не появились. Снабжение полностью нарушено, провизия и амуниция, предназначенные для армии, разворовываются, интендантская служба погрязла в коррупции. Эшелоны с боеприпасами, несмотря на принятые мной жесткие меры по охране, постоянно подвергаются нападению анархистских элементов. Режим комендантского часа не соблюдается, мои патрули постоянно атакуются бандитскими группировками, и только расстрелами удается поддерживать дисциплину. Тем не менее, если снабжение не будет налажено и мы не получим, наконец, подкрепления, солдаты просто разбегутся. Я официально заявляю, что в этих условиях не могу удерживать столицу своими силами. В течение сорока восьми часов я вынужден буду оставить город Гри и отступить на Деррерг, причем в этом случае солдатам придется самим решать вопросы своего довольствия, так что до Деррерга доберутся не регулярные части, а вооруженная толпа. Мною уже начато минирование сохранившихся стратегических объектов и подъездных путей.

Жду ваших распоряжений.»

Были и другие дневниковые записи.

«…электричества нет уже три дня, а воды — пять. Нет никакого сомнения, что это конец. Многомиллионный город остался без воды и тепла в середине зимы. Говорят, электростанции взорваны остатками воинских частей, а может, их постигла участь научных учреждений, разнесенных обезумевшей толпой. В столице, а может, и в стране, теперь не осталось не только фактической, но и формальной власти. Нас некому спасать и некому оккупировать — в последней телепередаче, которая оборвалась на середине, говорили, что во всем мире творится то же самое. Пока жжем мебель и растапливаем снег, но долго мы так не продержимся. Угнетает неработоспособность канализации. Все лестницы в доме уже загажены. Стоит омерзительная вонь, и в нее, вероятно, уже вливается трупный запах. Удивительно, до чего мы, люди, оказались нежизнеспособны вне привычных благ цивилизации. После гибели городов…»

«…вероятно, я — последний человек в городе. Может быть, в мире? Сегодня окончательно сели батарейки моего приемника, но ведь уже несколько месяцев я не мог поймать ни одной передачи. Не могу сказать точнее, я потерял счет дням. Знаю лишь, что зима кончилась, наступила весна и близится лето. Я пережил эту зиму — вопреки всему, я, питавшийся сперва крысами, а потом мерзлой человечиной, выжил и сохранил рассудок. Я разбил зеркало, чтобы не видеть это обросшее исхудалое чудовище, словно вырвавшееся из кошмаров, терзающих в последнее время мой мозг. Я пережил голод и холод, я научился отбиваться от одичавших собак, я стал полуживым хозяином мертвого города. Я заходил в банки, заваленные никому не нужными бумажками и золотом, я жег эти бумажки миллионами. Я ходил по апартаментам высшей власти, по шикарным залам президентского дворца, перешагивая через обглоданные крысами скелеты его последних обитателей. Я проходил по музеям и галереям, где сосредоточены величайшие сокровища мирового искусства, и во многих залах находил лишь разбитые статуи и разодранные штыками полотна, и сам складывал костры из бесценных картин и выбрасывал в окна скульптуры. Я видел руины заводов и лабораторий, престижных офисов и институтов, и сам находил удовольствие в разрушении, дававшем мне почти безграничную власть, пока не понял, что все ценности, которым поклонялось погибшее человечество — ничто, и не потерял к ним всякий интерес. И лишь в лабиринты метрополитена я ни разу не спускался, я даже близко не подходил к его черным разверстым пастям, испытывая почти мистический ужас — я чувствую, хотя и не могу это объяснить, что там обитает что-то пострашнее крыс и собак. Иногда мне кажется, что ночами оно выбирается на поверхность…