Фил задумался, а потом возразил:

- Тебе легче подбирать сборщиков, у тебя знакомых больше.

Я опешил.

- Ну и что? Поговори с одноклассниками Иванайненом, Сиголаевым. Бесом из вашего поселка. Ты, что не видишь подходящих людей? Побеседуй, заинтересуй.

- Ладно, подумаю, есть еще кое-кто на примете, - соглашается, - и с процентом согласен. На какое число брать билеты?

Вспоминаю свои планы на неделю. Решаю:

- Давай на четверг, а завтра после тренировки пакуем узлы. В среду будет некогда.

Вечером Фрол притащил три иконы, одну книгу и какую-то позолоченную финтифлюшку, надеваемую на посох священника. Одна из икон была похожа на одну из ценных икон Стаса. Вот ею и хотел меня Фрол удивить. Икона имела хозяина, который просил за нее не менее ста рублей, но божился, что икона ценная. «Уж, не на ней ли божился?» Вручил Фролу его деньги. Он оторопел. Наверное, никогда не держал такую сумму в руках. Напомнил ему об обязательном расчете с хозяевами и посоветовал подобрать себе помощников, которые бы замыкались на него, а он уже на меня. Он же и рассчитывался бы с ними. Уведомил его, что появился новый, более выгодный канал сбыта антиквариата и вероятно, его доход возрастет. Нацелил на старые пустующие дома в деревнях и бездействующие церкви и рекомендовал ограничить контакты с хозяевами. Фрол с горящими глазами внимал мне, как оракулу. Обрадовал - если он хочет заиметь себе джинсы, пусть принесет мне свой размер и сто восемьдесят рублей, но, это для всех секрет, в том числе для его брата и родителей. Он тут же вручил мне деньги и убежал узнавать свой размер у матери. Вернулся обескураженный. Мать тоже затруднялась с его размером - он вытянулся за год. Пришлось идти домой за метром и измерять его. Обещал привезти ему джинсы в пятницу.

Глава 7.

Белянина.

В среду после уроков ко мне в пустом коридоре обратилась Танька Белянина оглядываясь:

- Сережа, ты не мог бы мне помочь?

Такое поведение Таньки уже интригует своей необычностью и загадочностью. Почему так таинственно? Почему нельзя было спокойно подойти на перемене и попросить о помощи. Недавно ей это сделать ничего не мешало.

- Что тебе надо - солнце мое? - спрашиваю, улыбаясь и гадая, что она еще придумала.

- Ты не мог бы меня сегодня проводить после школы? Только…, - она замялась, - чтобы никто из школы этого не видел. Я потом тебе все объясню, - поспешила прервать, готовые сорваться с языка мои вопросы.

Пожимаю плечами:

- Ладно, подожди меня возле детского сада. Годится?

«Все страньше и страньше, как говаривала…. А, не важно...» - удивляюсь. Танька торопливо закивала и пошла от меня, повиливая бедрами и оглядываясь.

«Что ей от меня надо?» - в недоумении пожимаю плечами.

В школе пришлось задержаться, чтобы позвонить Павлу о моей непредвиденной задержке сегодня или отсутствии и отвязаться от друзей и знакомых, которые в последнее время появлялись рядом и после уроков шли в попутном со мной направлении домой.

К детскому саду вышел с пятнадцатиминутным опозданием. Танька приплясывала на месте от холода, дожидаясь меня. «Почему девчонки всегда мерзнут!» - возник вопрос. Однако упреков от нее не услышал, что тоже было ей не свойственно, так как Белянина старалась демонстративно казаться слабой, беззащитной, требующей заботы и участия, подчеркивая, что она слабая девушка. Видимо, действительно что-то серьезное у нее произошло. Конечно, извинился и, забрав у нее портфель, медленно пошел в сторону Восточного поселка, причем темп ходьбы, несмотря на то, что замерзла, задавала одноклассница. «Вероятно, хочет что-то рассказать до дома», - предполагаю.

Наконец Танька решилась.

- Меня преследует Вовка Сыроедов из нашего поселка! - выпалила она и вытаращила на меня глаза.

«Вот это да! Чего это у Сэра башню снесло?» - опешил от такого заявления.

- Он мне нигде прохода не дает. Я уже вечером никуда не выхожу из дома - ни на танцы, ни гулять. Теперь он подлавливает меня после школы и угрожает. Я его боюсь. Только ты мне можешь помочь, тебя все уважают, - заглядывает просительно в лицо.

- А у тебя с ним что-то было? - пытаюсь понять ситуацию.

- Что у меня может быть с этим хулиганом? - восклицает с возмущением.

«Что любовь чудотворящая с парнем может сделать!» - иронизирую про себя. Сэра, авторитетного пацана Восточного поселка знал достаточно хорошо, хотя он был постарше меня. В свое время он отсидел год или два «на малолетке» по достойной статье. У нас с ним всегда были ровные отношения. Мы с восточными ребятами не раз поддерживали друг друга в стычках против городских, ведь в одну школу ходили с первого класса. Сэр был правильным пацаном, а считалось западло залезать на девку против ее воли, тем более не шалаву. «Может она преувеличивает и сгущает краски?» - предполагаю.

Тем временем, мы подошли к сараям жилых домов на краю Восточного поселка. Навстречу из-за сараев вышел Сэр.

«Значит Танька права, и Сэр поступает не «по-понятиям», - убеждаюсь.

- Ну что Танюша, пойдем, зайдем в гости, - кривит губы он, кивая в сторону сараев, но смотрит на меня.

- Никуда я не пойду, и прекрати меня преследовать! - восклицает она и отступает мне за спину. - Я с Сережей… - пискнула из-за плеча.

- Зачем ты привела бараковского? Зачем нам свидетели? Или ты хочешь втроем? - нагло цедит он, глядя на меня.

Пора вмешиваться:

- Сэр, а не много ты на себя берешь? Унесешь ли? - бросаю портфели на тропинку и делаю шаг вперед.

- Унесу все, что мое и никого мои дела не должны волновать. Ты чего вмешиваешься? Это касается нас с Танькой, - зло заявляет он и кивает на девчонку за моим плечом.

- Беспредела я не могу допустить. Никуда она с тобой не пойдет. Иди Таня домой, - беру ее за рукав и подталкиваю мимо нас.

Танька подхватывает свой портфель и пытается проскочить мимо Сэра. Он тоже хватает ее за рукав:

- Стоять! - командует ей и ловит за руку. - Какой беспредел? Она что, твоя подруга? - мне.

«Что говорить?» - в замешательстве забилась мысль.

- Нет, - приходится признать, - но и не твоя! - надвигаюсь на него. - Мы как раз об этом идем говорить с ней, - нахожусь с ответом.

- У нас с ней была договоренность. Подожди! Так ты ничего не знаешь? - смотрит на меня озадаченно, не выпуская Танькин рукав. - Ну, Танька! Ну, стерва! - он поворачивается к ней и вдруг начинает хохотать. - Ты у меня сейчас точно пойдешь по беспределу! - прекратив резко смеяться, зло смотрит на нее. - Подожди! - снова мне, поднимая руку. - Я тебе сейчас все объясню. Эта стерва (кивает головой на девчонку) знает, что мне нравится, и на днях подкатила ко мне. Мол, отвадь от меня Селезнева. Ну, ты его знаешь, а то Птица, «рамсы попутал» и наезжает на нее не по-детски - зажимает, хватает за руки и пытается куда-то затащить. Угрожает, что она никуда не денется от него и ему пох…й на меня. До этого у нас с ним все было нормально, оба знали, что она нам нравится, но без претензий ждали, кого она выберет, а она, курва, крутила хвостом перед нами обоими. А тут такая заява! Я прих…ел! Она мне обещает: отвадишь Селезнева, и я буду с тобой, все что захочешь, сделаю. Ну, я к Птице. Слово за слово и понеслось! Я его отоварил - сейчас дома отмокает. Жду, когда отдаст обещанное, а она снова хвостом крутит, а теперь и тебя на стрелку привела, чтобы мы уже с тобой перемахнулись. Если бы ты меня отоварил, она бы осталась при своих. Ты ведь благородный и не станешь с нее требовать обещанное, - вопросительно смотрит на меня.

Танька, пытаясь вырвать руку, начинает плакать. Пытаюсь прийти в себя от сообщения:

- Мне она ничего не обещала, - растерянно, признаюсь.

Сэр снова начинает смеяться:

- Так она тебя, как лоха на стрелку подписала со мной? Ничего даже не пообещала? Ну, стервь! - восклицает в восхищении и многообещающе зло смотрит на ревущую девчонку.

- Ты не заговаривайся, - за «лоха» я обиделся.

Но Танька точно, меня, как лоха выставила.

- Ладно, извини. Расходимся краями? - вопросительно с ожиданием смотрит на меня.

Тут Танька, завывая и захлебываясь слезами заголосила:

- Ну, ребята.… Ну, пожалуйста…. Я не хотела… Я думала… Сережа! Я не хотела… Я хотела только…. Вова, ну пожалуйста…. Простите…. Я не могу.… Мне нельзя…

Сэр переводит взгляд с нее на меня в растерянности, потом решительно заявляет:

- За косяки надо отвечать! А обещанное надо отдавать! Как я мог полюбить, такую сволочь? - сокрушенно качает головой. - Соловей! Ты будешь ей предъяву делать? Ты ведь вправе. Тебя ведь она чуть в «блудняк не вписала», - обращается ко мне.

- Сережа, я… ну пожалуйста… я не могу…. У меня …, - продолжает она ныть.

- Мне от нее ничего не надо, - отчего-то мне стали противны ухмыляющаяся рожа Сэра и ноющая сука Танька.

Надо как-то завершать этот балаган. Интриганка стравила пацанов так, что один получил незаслуженно и сейчас валяется дома, а другой рискует свободой, если решит идти до конца. «На что она рассчитывала?» - теряюсь в догадках. «Заигралась, докрутила хвостом и до кокетничала!» - оцениваю со злостью легкомысленное поведение девчонки.

- Татьяна, ты накосячила и должна ответить. Сэр прав, а я тебя больше знать не хочу! - беру портфель и поворачиваюсь, чтобы уйти.

В душе, как наср…ли. Настроение - ниже плинтуса. Слышу за спиной возню и Танькин крик:

- Сережа! Не уходи! Ну, пожалуйста!

И столько безысходности было в этом крике. Останавливаюсь и поворачиваюсь к ним. Сэр, обняв Таньку за плечи ведет к сараям. Она, повернув заплаканное лицо, с мольбой смотрит на меня. С раздражением думаю: «Как я смог в это вляпаться? Сволочь Танька порядочная, но жалко все-таки ее!» - неожиданно ловлю себя на мысли.

Перед глазами внезапно возникла картина - вонючий сарай, грязный топчан, на нем полураздетая Танька в разорванном белье с раздвинутыми ногами. Ее белые ляжки и красное пятно крови на лобке и на тряпье. Отъезжающий автозак. За решеткой в темноте фургона - белеющее пятно лица Сэра. Встряхнул головой, прогоняя видение, и решительно пошел за ними. Собрался мир спасать - спаси хоть этих муд…ков. Танька, конечно, заслужила наказание, но не такое. У нее и ее матери хватит ума и подлости не подмываясь подать «заяву» на Сэра за изнасилование. От матери у Таньки секретов явно нет. Знаю эту вечно недовольную, зло сверкающую элегантными очками мегеру, иначе, откуда у Таньки такая стервозность в душе и холодная расчетливость в уме. Сэр - муд…к, совсем голову потерял и не думает о последствиях. Догнал их возле двери в какой-то сарай. Танька шла обреченно, подталкиваемая Сэром к двери.