- Парень, Скорую не надо? - спрашиваю наклоняясь.

- Нет, - хрипит и поднимается.

Идет к своим, держась за горло.

Драки вроде подходят к концу. Все самые задиристые и азартные подрались. Некоторые, не по одному разу, но все довольные или удовлетворенные. Теперь уже не орут друг на друга, а в возбуждении обсуждают свои поединки.

Снова сходимся с их авторитетами. Бэры и Круга нет. Не Бэра ли подло ударил? Больше ни у кого претензий нет. Пожали руки друг другу. При пожатии руки Лавру, советую направить пострадавшего в больницу. Гортань - это серьезно, может распухнуть и перекрыть дыхательные пути, а пока рекомендую приложить лед. Он кивнул и извинился за подлый удар. Заверил, что виновник уже наказан. Если что, они его сейчас приведут. Отмахнулся - верю.

Пошли домой. Всю дорогу громко обсуждали свои поединки. Мы почувствовали себя непобедимыми и свою силу. Зареченские - это сила! Теперь, вряд ли кто в городе бросит нам вызов. А у меня болели губы, ушибленное при падении плечо и колено. Майка на выброс.

Выясняется, что я один дрался с четырьмя и всех положил. А Лавр - расчетливый. Не рискнул репутацией и не стал меня вызывать. Грузин по дороге в поселок снова подошел ко мне. Поделился - не ожидал, что общей свалки не произошло. Подрались, разошлись и все довольные. Он сам дрался дважды и обоих соперников уделал. У него заплывал глаз. У вокзала попрощались со станционными и ребятами из Перевалки. Дальше по дороге в наш поселок отделились дашкинские. Возле клуба попрощались с восточными, а потом, немного постояв, разошлись сами.

Вечером, лежа в кровати анализировал свои действия в драке и отметил, что я прежний не смог бы так успешно действовать. Четко видеть противника и замечать почти все, что твориться вокруг. (Подлый удар не в счет). Быстро принимать оптимальное решение и действовать, почти не задумываясь автоматически, хотя многие приемы и не отрабатывал. Видимо, это в экстремальной ситуации, так проявлялась моя память и навыки из будущего. Но в будущем не помню, чтобы бы я когда-то применял удар в пах, стоя на колене и прыжок с ударом коленом в голову. Подобное только видел на поединках в боях без правил и в тайском боксе. Тогда, в драке с Грузином, ведь тоже не задумываясь применил удар Тайсона, но его хоть отрабатывал на груше. Может это и есть ожидаемый бонус? Или молодое спортивное тело с наложенной памятью из будущего, способно на такие выкрутасы в экстремальной ситуации? Что так, что этак - все равно неплохо.

На следующее утро, несмотря на «травмы» бегу на зарядку. Снег уже почти сошел, но по утрам еще подмораживает. Скользко и сыро. Хорошо, что купил подходящую обувь в Москве. Мама, увидев мою разукрашенную физиономию, упрекнула и пожелала:

- Что, опять взялся за старое? Хоть бы тебе, паразиту башку оторвали! - пожалела, блин.

Она всегда такая. Удивился, если бы было по-другому, однако зеленку и лейкопластырь выдала. Смазал бровь и заклеил. Вот с пельменями, которые назывались губами ничего не поделать. Буду так красоваться.

В школе я и все, кто участвовал в драках, были героями дня. В классе все меня обступили. Девчонки жалели.

- Сереженька, тебе больно? - слышалось.

Пацанов интересовали подробности драки. Пришлось побывать у директора. Его больше беспокоили последствия драки. Заверил, что никаких последствий быть не должно - с противниками разошлись мирно, а пострадавших, требующих медицинской помощи с нашей стороны не было.

Но без последствий не обошлось. С третьего урока меня вызвали к завучу. Там, в обществе напряженного завуча сидел милиционер. Завуч, выяснив у старлея, что ей не обязательно присутствовать на моем допросе (?), с облегчением покинула кабинет. Присел на указанный стул и вгляделся в представителя силового ведомства.

Нескладный мужичок лет сорока с невыразительным лицом, в мятом кургузом мундире, с мятыми же погонами старшего лейтенанта(!). «Вероятно, достиг потолка в карьере!», - сделал вывод.

Он представился нашим поселковым участковым и невнятно назвал свою фамилию. Рассматривая мое лицо, поинтересовался происхождением моих украшений.

- Кто, это… тебя… так… разукрасил? - запинаясь спросил.

- Скользко на улице, - пожал плечами. - Дороги совсем забыли посыпать песком. Совсем дворники не работают! - пожаловался. - Раз Вы здесь, давайте напишу заявление на наше коммунальное хозяйство! Давно их пора наказать за плохую работу! - вспомнил, что лучшая защита - нападение и оживившись, предложил участковому.

Моя готовность нагрузить его дополнительной работой, милиционера совсем не прельщала. Участковый заерзал и начал отговаривать меня от бесполезного заявления с жалобой. С жаром заверил, что он сам обязательно укажет руководству жилконторы на недостатки в их работе. Но он пришел по другому поводу и у него другие сведения о происхождении моих травм. Он построжел и подобрался, чтобы казаться себе более значительным. Из своей сумки достал какой-то бланк и ручку.

- Что ты можешь… сообщить о вчерашнем… вечере и… событиях у клуба ГАРО? - спрашивает, расправив бланк и готовясь записывать.

Казалось, что служебные и юридические термины для него чужды и каждый раз, чтобы озвучить вопрос, он проговаривает слова в уме.

- В качестве кого, Вы собираетесь меня допрашивать? - интересуюсь, не отвечая на вопрос.

Он смешался.

- Пока в… качестве свидетеля, - неуверенно заверил меня. - Так… что, ты можешь… мне сказать… по поводу вчерашней драки?

- Драки? - удивляюсь и в удивлении поднимаю брови.

(Больно блин!) Забыл про поврежденную бровь.

- Ничего, - лучезарно улыбаюсь. - Расскажите! Кто с кем? Кого-то побили? За что? - наклоняюсь в его сторону, проявляя неподдельный интерес.

Участковый растерялся. Затем снова собрался и уставился строгим взглядом на меня.

- У меня… другие сведения! - повторяет. - Так же, ты в субботу…, на танцах в заводском клубе… призывал подростков к драке. Что ты можешь… на это сказать? - делает строгий вид.

Наверное, думает, что сейчас подросток испугается и, трясясь от страха все выложит. Наивный.

- Мне нечего сообщить на эти абсурдные обвинения. Оболгали честного комсомольца, общественника и отличника учебы, - в растерянности пожимаю плечами. - Вы знаете, сколько завистников вокруг? - доверительно вполголоса спрашиваю его и оглядываюсь.

- У меня… другие… сведения, - неуверенно повторяет он.

Достает из своей сумки чистый лист бумаги и двигает в мою сторону с ручкой. - Все равно… напиши, что ты делал… на танцах в заводском клубе… в субботу вечером и… в клубе ГАРО… вечером в воскресенье.

Я даже отодвинулся от стола и обиженно заявил:

- Ничего писать не буду, у меня почерк плохой. И в школе ненавижу писать сочинения. А те, кто меня оговорил пусть мне честно скажут в глаза. У Вас и заявления, наверное, есть от потерпевших? Не просто же так, такой важный милиционер пришел допрашивать простого подростка? А ведь, наверное, у Вас есть еще много другой работы по другим серьезным преступлениям? Прошу Вас организовать мне очную ставку с клеветниками! Этого нельзя оставлять без последствий! - с пафосом заканчиваю и смотрю на растерявшегося милиционера.

Издевки в моих словах он, вроде, не заметил. Вероятно, у него есть только слухи или информация от стукачей. Вот и пытаются в милиции подсобрать материал на всякий случай. Вдруг начальство спросит? Они собранную макулатуру выложат на стол и их (милицию) нельзя будет обвинить в бездействии.

Участковый начал нести какой-то бред, что за отказ сотрудничать с милицией, он сейчас вызовет машину для перевозки преступников и меня посадят в камеру к уголовникам. А там и до колонии недалеко. Выдав эту ахинею, он с превосходством посмотрел на меня.

- Вот здорово! - в восторге подался к нему. - Новые люди, новые впечатления, блатная романтика! И в школу ходить не надо! - мечтательно закатываю глаза.

Он в замешательстве даже руками на меня замахал:

- Ну, ты дурной, нет там… ничего хорошего, - буркнул он и с раздражением взялся сам коряво что-то писать на листе, неуверенно держа ручку в непослушных пальцах.

Тоже, наверное, не любит писать? Злорадно наблюдаю за его потугами. С облегчением закончив свою писанину, подтолкнул лист ко мне и протягивает ручку:

- Прочитай и распишись «С моих слов…» - и заткнулся, увидев мой насмешливый взгляд и мое отрицательное мотание головой.

- Я ничего подписывать не буду, - уверенно заявляю милиционеру, глядя в глаза.

Окончательно растерявшегося участкового спас зашедший в кабинет директор школы. Я встал, а Сан Саныч подошел к столу и взял на треть заполненный листок. Одел очки и пробежал текст. Посмотрел на участкового.

- Подписывать не хочет, - пожаловался на меня милиционер.

- Сергей, иди в класс, - указал мне директор, присаживаясь на мой стул.

Выходя из кабинета слышу возмущенный вопль участкового:

- Как Вы с ними… можете работать? Совсем никакого уважения к старшим и… представителям власти!

Направляясь в класс, решаю:

- Надо наших всех предупредить, чтобы ни слова не говорили и не подписывали ничего. Пусть даже, если на листе будет стоять одна запятая. Мы в своем праве. И, чтобы не соглашались на допрос в отсутствии родителей или учителей. Не в чем нас обвинять. «Нет тела, нет дела!» - вспоминаю знаменитую сентенцию.

На ближайшей перемене нашел своих друзей и проинструктировал их.

Потом мне ребята сообщили, что их вызывали к участковому, но беседы не получалось сразу после заявления их об отказе общаться в отсутствие учителей. Или заявляли в присутствии учительницы, что ничего про драку не знают и участие в ней не принимали. Даже про сбитые кулаки Стаса и фингал под глазом у Крюка, никто не пытался выяснить. Ребята даже сожалели, что встреча с представителем власти так быстро закончилась. Отрезвил их сообщив, что в милиции не все дураки. Если бы было что серьезное, то с нами бы беседовал не участковый, отбывающий свою роль и равнодушный к результату. Тогда мы бы так легко себя не чувствовали. Заверил, что нас явно поставили под негласный контроль, поэтому не болтать про поиски икон и происхождение обновок никому. Вероятно, мы все будем окружены стукачами, и все сведения про нас будут копиться в специальных папочках. А появятся ли они на свет - зависит только от нас. Товар передавать только в вечернее и ночное время при отсутствии свидетелей.