- У вас какой марки телевизор? У нас «ТЕМП-7». Экран в полстены, ну, может, немножко меньше. Когда телевизор привезли и включили, папа сказал:

- Вот это настоящее окно в большой мир!

- И Санька станет его жертвой, - тут же добавила мама.

- Кого? Мира? - спросил папа.

- Нет, окна, - ответила мама.

- А что думает по этому поводу сам Саня? - И папа посмотрел в мою сторону.

- Саня не хочет быть жертвой, - поспешил ответить я, хотя не понял сразу, как я могу стать жертвой окна. Но всё равно, кому охота быть жертвой.

И всё-таки я стал жертвой… Вы не подумайте, что я смотрел подряд все передачи. Если бы я даже захотел смотреть, мне не дали. Жертвой я стал всего из-за одной детской передачи.

Героем этой передачи был мальчик Петя с оттопыренными ушами. Он ничего не умел: за что ни возьмётся, всё у него не получается.

Даже кровать застелить или пол подмести не мог. И зачем только показывать такого Петю на весь Советский Союз?! Ничего интересного. Один смех!

Когда мы кончили смеяться, мама вдруг говорит папе:

- Ты не находишь, что наш Саня очень похож на этого несчастного Петю?

- Пожалуй! - ответил папа.

А я так и подпрыгнул на стуле:

- Совсем я не похож на этого Петю, у меня даже уши другие и вообще…

- Если не похож, то зачем так кричать и волноваться, - сказал папа.

- А я не волнуюсь… Ты не думай, я всё умею делать, только… это не для мужчин - посуду мыть или там подметать в комнате. Такое каждая девчонка умеет!

- Что же ты тогда считаешь мужским делом ? - спросил папа. - Ну?..

Я подумал немного и выпалил:

- Собаку выдрессировать так, чтобы она… даже авоську с продуктами за тобой носила. Во!

- Вот как! - удивился папа. - И ты можешь нам это доказать?

- Могу!.. Найду собаку и выдрессирую. Вот увидишь!

- Все слышали ? - спросил папа, хотя кроме него и меня в комнате никого не было - мама уже давно ушла на кухню.

Дня через три папа спрашивает:

- Ну, как твои мужские дела?

- Подвигаются!.. Всё в порядке!

И правда, мои дела подвигались хорошо. Я дрессировал Бульку - рыжую дворняжку с соседнего двора. Дрессировал по всем правилам, как в кинокартине «Мухтар, ко мне!». Сначала Бульку надо было приручить. Два дня я давал ей сахар и хлеб с маслом… На третий день она уже от меня не отходила.

Теперь надо было приучить Бульку держать в зубах и носить за мною палку. Сначала Булька никак не хотела понять меня и тут же выбрасывала палку. Я называл Бульку Булечкой, говорил ей всякие ласковые слова, приносил ей из дома пирожки и конфеты… Булька всё съедала, лизала мне лицо и руки, но палку выбрасывала. Я кричал на неё и плакал. Наконец на пятый день Булька не выбросила палку. Я дал ей за это конфету. Булька весь день носила за мной палку, выходила с ней на улицу и даже поднималась на третий этаж, до нашей двери…

Мамины запасы конфет кончились - пришлось перевести Бульку на варенье. Я намазывал его на хлеб, и Булька была очень довольна. К концу следующего дня она уже носила за мной не палку, а мамину старую продуктовую сумку. Добежав до нашей двери, Булька останавливалась и начинала лаять.

«Всё в порядке!-сказал я себе. - Можно показывать».

В воскресенье утром я сказал маме:

- Если хочешь, я могу пойти за хлебом.

- Вот умница, - обрадовалась мама. - Купи ещё колбасы любительской граммов триста.

Когда я вернулся, папа с мамой сидели за столом.

- Где же сумка? - спросила мама.

- Сейчас сумка появится, - торжественно произнёс я.

Мама удивлённо пожала плечами, папа понимающе подмигнул мне.

На столе не было хлеба, но я сидел спокойно: я верил в Бульку. Прошло некоторое время, и у дверей раздался собачий лай. Я бросился открывать. Передо мной стояла собака и держала в пасти сумку. Сумка была мамина, но держала её в зубах совсем не Булька, а здоровенный дог, за ним стояла его хозяйка, соседка с первого этажа.

- По-моему, это ваша сумка, Танечка! -ласково сказала она. - Мы подобрали её у подъезда.

Я схватил сумку и заглянул внутрь: там лежал огрызок батона, колбасы не было.

Другие в таких случаях плачут, а я только стиснул зубы.

Зато папа смеялся, просто закатывался.

«Нет, надо им всё-таки доказать, что я не какая-нибудь там девчонка!-рассуждал я про себя. - С собаками, конечно, всё кончено. Предатели! Съесть всю колбасу и бежать! А ещё говорят, собака - друг человека… Эх, если бы у нас водились дикие мустанги или слоны! Приручить их. Вот это да! Но где их возьмёшь?!

…А ночью мне приснилось, будто я нахожусь где-то в джунглях, со мной Булька… И вдруг Булька уже не Булька, а огромный слон. Я протягиваю ему банку с вареньем. Банка большая, как бочка. Слон задрал кверху хобот - не хочет варенья. Я его уговариваю, а он не берёт. И вдруг пустился бежать от меня - и прямо в наш подъезд. Я за ним. Слон несётся по лестнице, а я прошу его не торопиться; но тут появляется мама и начинает нас бранить… Я проснулся.

Несколько дней я не находил себе места: «Что же придумать такое, мужское?!»

И придумал. Почему бы мне не научиться самому, без помощи старших, кататься на настоящем двухколёсном велосипеде? Разве это не мужское дело! А потом сказать папе: «Папочка, купи мне, пожалуйста, двухколёсный велосипед. Я уже давно вырос из трёхколёсного, а ты этого не замечаешь». - «А разве ты сможешь на нём кататься?» - спросит мама. - «Вот увидишь!» - скажу я. И папа пойдёт со мной в магазин, и я выкачу на улицу настоящий, на дутых шинах велосипед, сяду и понесусь… Интересно, что тогда скажет папа!

Я вышел во двор. Никто на двухколёсном не катался. Я пошёл в парк. Уж там кто-нибудь должен быть с велосипедом! Мне повезло. Прямо навстречу по аллее катил на ярко-красном велосипеде мальчишка в соломенной кепке с козырьком, в коротких штанах и красных гольфах.

- Салют! -сказал я и поднял руку.

- Тебе чего? - спросил он, притормозив.

- Прокатиться хочу…

- На, жми! -сказал он и подкатил мне машину.

Я взялся за руль, выпрямил колесо, встал одной ногой на педаль и хотел перекинуть другую. И тут почему-то мы с велосипедом оказались на земле.

Подержи, пожалуйста, пока я сяду. Не привык я к твоему, - пробормотал я смущённо.

Он ничего не сказал, взялся за раму и держал велосипед, пока я сел. Я нашёл педали и крикнул: - Пускай!

Он отпустил, я отчаянно заработал педалями и покатил! Всё быстрее и быстрее!

- Ура! - кричал я, радуясь, что так легко получается.

Поворот и киоск возле него появились так быстро, что я не успел сообразить, откуда они взялись. И повернуть руль не успел…

Я лежал на земле, и, может быть, мне было больно. Но я смотрел как заворожённый на велосипед. Он стоял на сиденье, одно колесо исчезло, другое крутилось. Я не видел, как выбежал из киоска продавец и бросился поднимать меня; я не слышал, как громко кричала мне что-то очень обидное мать мальчика, - я смотрел на разбитый велосипед, и мне было очень жалко его.

А потом папе пришлось купить велосипед, но не мне, а мальчику в коротких штанах и красных гольфах. Я даже не пошёл смотреть на этот велосипед.

После этой истории мама сказала: