Тем временем Сережа, Миша и Саша, как уже говорилось, вели разведку вокруг трех фирм. Найти их адреса не составило особого труда. Саше, как мы знаем, достался «Блиц». Сережа взял на себя «Свиягу Трастинг», а поразнюхивать насчет «Геликон Арт» доверили Мише.

Миша постарался взяться за дело поосновательней. Якобы уходя в школу, он тайком извлек из серванта театральный бинокль и положил в свой рюкзак.

Галерея располагалась на одной из старых московских улиц, в двухэтажном особняке. На первом этаже этого особняка был пункт обмена валюты. Рядом с дверью обменного пункта поднималась вверх широкая лестница, — на верхней площадке которой дежурила за небольшим столиком молодая сотрудница.

Миша в нерешительности стоял у основания лестницы, когда сотрудница, кинув на него взгляд, улыбнулась и спросила:

— Ты что, школу прогуливаешь? — Похоже, ей просто было скучно.

— Ну… — замялся Миша.

— Мне можешь сознаться! — успокоила она. — Я еще не настолько стара, чтобы не помнить, как сама сбегала с уроков.

— Да… — Миша помолчал секунду и сказал: — Я увидел, что у вас тут галерея, интересно стало.

— У нас много интересного! — согласилась девушка. — Но ты знаешь, что вход у нас платный?

— Нет. — Миша стал судорожно прикидывать, сколько может стоить вход в галерею. У него в кармане одиноко болталась пятирублевая монета.

— На дверях объявление есть. Как же ты не заметил?

— Проглядел как-то… — виновато проговорил Миша. — А сколько стоит вход?

— Дорого. Думаю, таких денег у тебя нет. Тридцать рублей. Ты ведь понимаешь, к нам приходят потенциальные покупатели — то есть люди, которым по средствам приобрести произведение искусства. Для таких людей тридцать рублей все равно что две копейки.

— Понятно… — Миша раздумывал, как бы ему половчее ретироваться, но сотрудница истолковала его колебания по-своему.

— Ты что, хочешь посмотреть, что у нас есть?

— Да, интересно было бы, — признался Миша.

— Знаешь что, проходи просто так. Ты разбираешься в искусстве?

— Не очень. В школе нас водили в Третьяковку и Пушкинский музей, но… Я мало знаю. Но картины и всякое другое — это всегда так интересно.

— Походи, погляди, что у нас есть. Посмотрим сумеешь ли ты отличить лучшее от среднего. У нас имеется очень неплохой Левитан, а еще такой Делакруа, что ради него к нам приезжали из лучших музеев Европы. Они готовы купить за любую цену и сами пробивать разрешение на вывоз. Впрочем, мы продаем вещи с гарантией, что покупатель получит право на вывоз приобретения за границу. У нас есть лицензия на право торговли на экспорт. Немцы восемнадцатого века так себе, хотя и ценятся очень дорого. Впрочем, походи, сам все увидишь.

Миша поблагодарил и прошел в залы галереи. Внутри и в самом деле было очень интересно. Он увидел не только картины, но и потрясающую старинную мебель, и великолепный фарфор в стеклянных шкафчиках — среди фарфоровых тарелок, чашек и соусниц попадались вещи такой дивной красоты, что дух захватывало. На самых выигрышных местах стояли несколько изящных бронзовых и мраморных статуэток. Миша прочел имена скульптуров: Пюже, Бурден, Майоль. Про Бурдена он что-то слышал, про Майоля рассказывали в Пушкинском музее. Кто такой Пюже, Миша не знал, но догадался, что этот скульптор знаменит не менее двух других, раз выставлен рядом с ними и его произведения окружены таким почетом. Небось каждая статуэтка стоит как «Мерседес», если не больше.

Миша старался двигаться помедленней. Никакого определенного плана, что и как вылезть и вынюхивать, у него не было, но он решил, что раз уж попал в галерею, то стоит в ней задержаться насколько возможно подольше — вдруг что-нибудь само вынырнет.

В это время Саша, дежуривший на своей лавочке, услышал резкий визг тормозов и поднял голову. К заднему ходу подрулила машина с «мигалкой» на крыше. Сквозь проход на улицу виднелась вторая такая же машина. Она исчезла, промелькнув в просвете между домами, и опять послышался резкий визг тормозов — там, где был главный вход…

…Миша услышал голоса у столика сотрудницы галереи и, оглянувшись, увидел троих хорошо одетых людей.

— Да, разумеется, мы возьмем билеты, раз так положено, — очень вежливо говорил один из них. — За нас троих, выходит, девяносто рублей.

— Да, — подтвердила сотрудница. Посетитель отсчитал деньги.

— Как пройти к вашему директору? — спросил он, получая билеты.

— Через первый зал и направо, в коридорчик. Но лучше вам сначала осмотреть галерею и решить, что вы хотите приобрести. Директор не любит, когда его беспокоят по пустякам.

— Еще раз спасибо. Мы уже знаем, чего мы хотим, — все так же вежливо ответил посетитель. — Пошли, — кивнул он своим спутникам.

Они прошли через первый зал, мимоходом взглянули на Мишу, находившегося во втором зале, и свернули в коридорчик.

У Миши перехватило дух. Эти трое вели себя как-то неестественно. Мальчик чуял, что здесь дело нечисто. Услышать бы, о чем они будут говорить с директором…

Саша увидел, как из машины выскочили несколько людей, одетых очень разномастно: кто в спортивном костюме, кто в поношенном пиджачке, кто в рубашке с короткими рукавами, из нагрудного кармана которой торчали модные темные очки. Но что-то их объединяло. Может быть, выправка: все они выглядели подтянутыми, каждое движение их было точным и выверенным. Эти люди распахнули дверь заднего хода и ворвались вовнутрь. Только один остался караулить…

Миша, сделав вид, будто разглядывает картины, медленно — так медленно, чтобы для сотрудницы, если она за ним наблюдает, это выглядело вполне естественным, — сместился к коридорчику и завернул в него. Благо и предлог был пройти в коридорчик: по его стенам висели рисунки и акварели. Одна из акварелей — морской пейзаж — была с особым тщанием взята под толстое стекло и вставлена в резную золоченую раму, явно очень старую и дорогую. Из таблички рядом с акварелью Миша узнал, что это произведение Тернера. Кто такой Тернер, Мише было известно. В их домашней библиотеке имелся альбом-каталог знаменитого английского художника. Родители приобрели его много лет назад, когда в Москве была выставка работ Тернера из коллекций английских музеев. Отец рассказывал ему, что им с мамой пришлось стоять в очереди несколько часов. Не побывать на этой выставке для интеллигентного человека считалось просто неприличным. Ажиотаж был еще тот — не такой, конечно, как вокруг Джоконды или сокровищ Тутанхамона, но все-таки…

Теперь Миша смотрел на изображенный художником гордый красавец-парусник и одновременно напрягал слух, пытаясь разобрать, что происходит за дверью директорского кабинета.

Сначала ему ничего не было слышно…

Саша закрыл книжку и с рассеянным видом побрел со двора. Дежуривший у заднего хода и шоферы машин скользнули по нему равнодушным взглядом — мальчишка их не интересовал.

Саша вышел на улицу и свернул к главному входу. Сквозь легкие жалюзи на окнах магазинчика было плохо видно, что происходит внутри, и Саша решился зайти.

— Эй, парень, не ходи туда! — донесся до него остерегающий голос.

Мальчик не заметил человека, дежурившего у самой двери.

— А что? — спросил Саша. — Что происходит?

— Не твоего ума дело! — ответил незнакомец. Он держал правую руку небрежно заложенной за пиджак, и Саша догадался, что под мышкой у него кобура с пистолетом. То, что на магазинчик нагрянули не бандиты, а совсем наоборот — сотрудники какого-то из особых отделов правоохранительных органов, Саша не сомневался. Не только из-за «мигалок» на машинах. Бандиты повели бы себя совсем по-другому. Они бы Саше и с лавочки встать не позволили, посчитал мальчик. Поэтому он и повел себя так смело, пережив первый испуг.

— Мне ребята сказали, здесь дешевые плееры есть… — Саша пробовал завязать разговор.

— Ищи теперь плеер в другом месте! — усмехнулся мужчина. Потом резко распорядился: