Ник осмотрел Джудит с головы до пят, и его губы тронула улыбка, когда он взглянул ей на ноги.

– Это, наверное, маме папа купил.

Джудит тоже чуть улыбнулась.

– Я помогу тебе?

– Если хочешь, свари кофе. Мама у нас – единственный человек, посвященный в тайну кофеварки.

– Мы могли бы обойтись растворимым, – сказала Джудит, с опаской присматриваясь к электроприборам.

– В том, что касается кофе, вкус у меня не изменился, – отрезал Ник, наливая суп в две мисочки. – Я люблю, чтобы был настоящий. Или никакого не надо.

Они встретились глазами, и Джудит поспешила вернуться к электрокофеварке.

– Но инженер-то мог бы с ней справиться?

– Инженеру это не под силу ввиду злоключений сегодняшнего вечера. – Ник подошел к столу с мисочками супа и поставил их на чисто выскобленную деревянную столешницу рядом с блюдом толсто нарезанного хлеба. Масло и уложенный на тарелке сыр двух сортов дополнили угощение. Джудит бросила кофеварку, вдруг почувствовав такой голод, что ей стало не до технических головоломок.

– Лучше я потом заварю чай, – твердо сказала она и села на стул, который ей подставил Ник. – Мм, вкусно пахнет. Что это?

– Пара банок густого овощного супа. Я покрошил в него стильтонского сыра. – Ник сел напротив Джудит и посмотрел ей в лицо. – Ты очень любила стильтон… когда-то.

– До сих пор люблю… – Джудит взяла хлеб и с удовольствием приступила к супу.

Они не проронили больше ни слова и скоро опустошили мисочки. Ник сразу же встал, чтобы налить еще.

– Ты уже гораздо лучше выглядишь, – заметил он, садясь на место.

– Просто удивительно, до чего много значит толика пищи, – согласилась Джудит. – Я в первый раз ем сегодня.

– Ты говорила, что теперь завтракаешь, – тут же напомнил он ей.

– Я солгала. – Она пожала плечами. – Кофе, чай и глоток дешевого шампанского – вот все, что я держала во рту сегодня.

– Теперь понятно, почему ты в холле чуть не упала в обморок! – Он прищурился. – А шампанское зачем?

– Мы праздновали Рождество в офисе. – Джудит, положив ложку, подняла глаза. – Только начали, вдруг я поняла, что не вынесу всего этого веселья, этой праздничной атмосферы, и решила бежать в Лонгхоуп. Я позвонила Маргарет. Она приняла идею с большим, чем я заслуживаю, энтузиазмом. Я выехала под проливным дождем в час пик. Дальше сам знаешь.

– А в дороге ты не слушала по радио сводки о состоянии дорог? – нахмурив брови, спросил он.

– Нет. Радио в машине недавно вышло из строя. Жду конца Рождества, чтобы на сезонных распродажах купить новое.

– Если у тебя мало денег, почему не берешь те, которые я перевожу каждый месяц на твой счет? – совсем мрачно спросил он.

Джудит чуть не огрызнулась, но одумалась.

– Денег мне хватает. Но глупо приобретать радио по полной цене, когда стоит немного подождать и можно сделать выгодную покупку на распродаже… Ты же отлично знаешь, почему я не стану притрагиваться к твоим деньгам, – вдруг вспыхнув, добавила она.

– Потому, что хочешь мне доказать, что отлично сама справляешься и что не нужен я тебе со своими деньгами? – Он холодно взглянул ей в глаза, но Джудит, не моргнув, выдержала этот взгляд.

– Николас Кэмпьен, было бы совершенно неразумно без конца бубнить о потребности быть собой и жить самостоятельно как полноценная личность, а потом брать деньги у того самого человека, которому все это доказываешь. – Она отвернулась и демонстративно принялась отрезать себе кусок сыра.

Ник молча смотрел на нее, потом тоже взялся за сыр.

– Не слишком плотный ужин, если весь день не есть.

– Все в порядке. Ты что, еще голоден? – спросила она. – Я могу приготовить омлет или что-нибудь в этом роде. Если у Лидии остались яйца.

– Конечно, остались. Ты ведь знаешь, я сдаю наш… сдаю дом на Бат-Крессент. Жильцы задержатся там еще на месяц, вот я и не знал, где проведу Рождество, – проговорил он ровным голосом. – Я убедил маму, что она не должна отказываться от поездки, но прежде, чем они уехали на Карибское море, мама приготовила запас яиц и чем только не набила холодильник – тут уж я ничего не мог поделать. Теперь ты понимаешь, откуда взялся свежий хлеб: когда располагаешь чудесами техники, сущий пустяк освежить буханку в микроволновой печи.

– Когда-то ты не был таким хозяйственным, – сказала Джудит и взяла еще ломоть хлеба. Когда-то… один намек на спор лишил бы ее аппетита, но в последнее время, с радостью отметила Джудит, она стала выдержаннее.

– Я себя не считаю и никогда не считал искусником на кухне, – спокойно согласился он, потом улыбнулся, глядя ей в глаза. – Но всегда компенсировал свой недостаток в спальне.

– Человек живет не только в постели, – парировала она. Его слова ее не тронули. Она встала, чтобы наполнить чайник. Пока чайник закипал, Джудит, порывшись на полках, нашла пачку сухого молока.

Ник поднялся, принял у нее поднос с чаем.

– Хочешь пить чай здесь или пройдем в мамино святилище?

– Давай останемся здесь. Так будет проще потом вымыть посуду. – Джудит казалось, что ей легче держать положение вещей под контролем, пока они с Ником на кухне, чем если окажутся у Лидии в ее меньшей столовой. – Джон в этом году не приедет домой на Рождество? Нет?

Джонатан Кэмпьен, на десять лет моложе Ника, был уменьшенной и мало достойной похвал копией брата. Но Джон был тоже с головой и учился в Гарвардской школе бизнеса, чтобы занять свое место в семейном предприятии, как только обретет необходимую квалификацию.

– Джон останется в Штатах со своей девушкой. Иначе мама с папой могли и не поехать на Карибское море. Что касается меня, – сухо добавил Ник, – я убедил их, что не пропаду на Рождество.

– А в прошлом году как ты его провел? – спросила Джудит и тут же раскаялась, заметив, каким насмешливым взглядом ответил Ник на ее вопрос, прежде чем сказал:

– Неужели ты впервые задумалась над этим? Наверняка мои родители сообщали тебе о моей поездке в Австралию, а уж я позаботился о том, чтобы не поспеть обратно к поре всеобщего благодушия. Я тогда особого благодушия не испытывал – речь хоть о тебе, хоть о ком бы то ни было.

Джудит молча пила чай, а Ник поднялся и взял с тумбы неоткупоренную бутылку виски.

– Это меня заставили взять на вечеринке в нашем офисе, – с усмешкой сказал он. – Я счел своим долгом заглянуть туда, раз нет ни папы, ни Джона. В наши дни нельзя выпить и после этого сесть за руль, вот никто и не удивился, когда я сразу же стал раскланиваться под предлогом, что мне «пора возвращаться». Люди тактичные… Никто не позволил себе спросить, куда или к кому я собирался «возвращаться». Налить?

Джудит не любила виски, но при сложившихся обстоятельствах чем-нибудь себя взбодрить ей показалось кстати.

– Да, пожалуйста, – ответила она, к его удивлению. – Капни мне в чай.

– В чай? Ты хочешь, чтобы я… вылил этот бесценный нектар в горячий чай?

– А что?

Ник вдруг улыбнулся и стал больше похожим на того, каким она его полюбила.

– А что, в самом деле? Скажи, когда хватит. Алкоголь мгновенно снял с обоих напряжение.

Ник никогда не питал слабость к спиртному, говорила себе Джудит, попивая непривычный напиток, да и она сама – тоже. А вот к Нику она питала слабость… настолько, что никогда не интересовалась другими мужчинами. И с тех пор, как она бежала от него в поисках независимости, единственное, чем она могла себя побаловать, был шоколад. Боже ты мой, сказала она про себя, стараясь не хихикать. До чего глупо. Нет, не утолит ее любовный бальзам… с новыми партнерами. Она посмотрела на Ника. Ее охватило любопытство. Она уже слегка опьянела.

– Много у тебя было женщин с тех пор, как мы расстались?

– Нет! – выкрикнул он с неожиданной злобой. – Нет, черт побери! А мы с тобой не расстались, Джудит. Ты меня бросила. Это не одно и то же.

– Да, – согласилась она. Ее бледное лицо уже заливала волна тепла. – Я не стала бы тебя винить, даже если бы они у тебя и были.

– А ты великодушна, – едко произнес он. – Давай, рассказывай про всех этих мужчин, с которыми ты совершенствовала свое мастерство.