Приезд великого визиря в расположение цыганского табора вызвал огромный переполох. Сопровождению визиря едва удалось успокоить цыган. Понадобилось ещё некоторое время, чтобы их собрали в одном месте. И лишь когда они столпились посреди табора, испуганно глядя на вооружённых всадников, а больше на одного, что гарцевал перед ними на белом коне… великий визирь смог обратиться к ним с вопросом:

— Кто из вас знает убитую женщину? Мать мамлюка Азара.

В ответ на эти слова, почти все цыгане подняли руки. Увидев единодушное подтверждение, визирь снова спросил:

— Кто из вас главный?

Вперёд вышел бородатый мужчина преклонных лет. По знаку визиря, Хамит передал ему увесистый кошелёк с монетами. Цыган в замешательстве смотрел то на кошелёк, то на великого визиря, который не замедлил объяснить этот жест с отчётливой угрозой в голосе:

— Похороните эту женщину со всеми почестями!

— Она ещё жива, господин, — с некоторой опаской ответил цыган, — но очень скоро уйдёт из этого мира.

Визирь колебался лишь одно мгновение. Он не понимал, что именно заставило его принять необычное решение. Но в следующую минуту он спешился и приказал его отвести к умирающей женщине. Так или иначе, именно она стала причиной последних событий. Визирь хотел взглянуть на неё. Возможно, тогда ему удастся понять, кто такой этот мамлюк и почему он похитил сердце его дочери.

Цыган отвёл его к повозке. Там лежала женщина немногим старше средних лет. У неё был неестественный цвет лица. Из груди постоянно вырывался хрип. Но что больше всего насторожило визиря, так это слова, которые повторяла умирающая женщина.

— Найдите моего сына,…скорей…я умираю,…а он должен знать…

Эти слова повторялись раз за разом. Но они не были похожи на бред. Визирь склонился над женщиной и негромко спросил:

— Что должен знать твой сын? Почему ты хочешь его увидеть?

Женщина устремила на него осмысленный взгляд и прохрипела слабеющим голосом.

— Кто… ты?

— Тот, кто может тебе помочь, — ответил визирь.

— Откуда…я знаю,…что ты…говоришь…правду?

Визирь покопался в кармане и вытащил оттуда медальон, взятый у дочери. Взяв его за тесёмки, он показал медальон женщине. Увидев его, женщина издала протяжный стон и даже немного приподняла голову. Но она тут же упала обратно. Из уст умирающей, раздался горячённый шёпот:

— Я верю…тебе…и у меня…нет…больше времени…под моей головой…возьми,…отдай ему и скажи…я не родная мать…но любила…как собственного сына…пусть прочитает…он должен узнать… — дальше визирь не смог расслышать. Умирающая женщина говорила очень тихо и на непонятном языке. Скорее всего, она просто молилась. Помедлив, визирь всё же приподнял подушку, на которой покоилась голова женщины. Под ней он обнаружил два свитка. Визирь забрал оба свитка и бросив прощальный взгляд на умирающую женщину, отошёл от повозки. К нему подвели коня. Он уже выезжал из табора, когда до него донёсся громкий плач.

«Умерла!» — понял он.

Запрятав свитки в складки одежды, визирь пришпорил коня, пуская его в галоп. По возвращению в город ему сообщили неприятную новость. Флот англичан подошёл очень близко к Дарданеллам. Эта новость заставила визиря со всей поспешностью заняться приготовлениями к защите города. Корабли были давно готовы. Оставалось погрузить на них войско. Этим он и занялся. Оставив в крепости необходимое число защитников, визирь приказал остальным грузиться на корабли. Весь день до позднего вечера, он вместе с несколькими полководцами разрабатывал план нападения на англичан. Когда всё было решено, он отпустил всех отдыхать, а сам вызвал Хамита. Когда тот явился, визирь коротко приказал:

— Отправьте пленного мамлюка на один из кораблей. Пусть покажет свою силу в настоящем деле. Отправляйся прямо сейчас. Вернёшь гяуру эту вещь, — визирь протянул медальон Хамиту. Тот принял её с поклоном. — Скажи ему, что его мать похоронена достойно. И ещё, — после короткого раздумья добавил визирь. — Пригласи ко мне Абу Рашида и…мою дочь!

Если Хамит и был удивлён, он ничем не показал своих чувств. По обыкновению, поклонившись, он оставил визиря. Тот сел в кресло и погрузился в раздумья. Он оставался в таком положение до той поры, пока не показалась Майрал. Весь её вид выражал одновременно вопрос и надежду. Она целый день следила за происходящим и знала, что в крепости никто не был казнён. Эта отсрочка и неожиданная просьба отца вызывали у неё надежду. Майрал остановилась перед отцом. Тот лишь мельком посмотрел на неё. Так как он молчал, Майрал не осмелилась нарушить тишину. Она просто смотрела на отца и ждала.

— Я разговаривал с женщиной, которую ты обещала похоронить!

Слова отца прозвучали неожиданно для Майрал. Она с нескрываемым изумлением уставилась на отца.

— Она жива? — только и смогла вымолвить она.

— Уже нет, — коротко ответил визирь. — Она умерла. Но перед смертью призналась, что этот мамлюк не её родной сын. Он не цыган. Стоит лишь раз взглянуть на этого…гяура, как становятся понятными слова этой женщины.

— Так кто же он…отец? — с замирающим сердцем спросила Майрал.

— Сейчас мы это узнаем! С этим гяуром связана тайна. И ты причастна к этой тайне. Только по этой причине я пригласил тебя, дочь моя. Ты должна знать, что эта женщина похоронена достойно. А этот…гяур не будет казнён.

— Отец, — Майрал опустилась на колени и, взяв двумя руками руку отца, прижалась к ней губами. Визирь не смог сдержать улыбки. Он с нежностью погладил дочь по голове свободной рукой и негромко произнёс:

— Нет ничего, чтобы я не сделал для моей любимой дочери. Помни об этом и не злоупотребляй моей добротой.

Вслед за этими словами, визирь приподнял дочь. Стоило ему взглянуть в её глаза, как он, не сдержавшись, рассмеялся. Глаза Майрал светились от радости. Услышав смех отца, она покраснела и стыдливо опустила глаза. Визирь перестал смеяться, когда в покоях появился убелённый сединами старец в сопровождение Хамита. Лёгким жестом руки, визирь отпустил своего телохранителя, а затем обратился к старцу с вопросом:

— Тебе известны гербы гяуров?

— Только самых известных гяуров! — с поклоном отвечал старец.

Визирь повернул лицо к дочери и указал на два свитка лежащие на столе.

— Их дала мне женщина, которую гяур считает своей матерью. Передай их Абу Рашиду.

Майрал беспрекословно выполнила просьбу отца. Получив запечатанные свитки, Абу Рашид внимательно осмотрел печать. Осмотр продолжался очень короткое время. Когда Абу Рашид поднял взгляд на визиря, тот понял, что настала пора задать вопрос, который его интересовал.

— Тебе знакома эта печать?

Голова Абу Рашида медленно склонилась к груди.

— Да, мой господин!

Услышав эти слова, Майрал заволновалась.

— Что ты можешь сказать?

— Очень многое, господин, — последовал ответ старца, — впервые эта печать появилась тысячу лет назад. Она была передана первым франкским королём по имени Хлодвиг своему внуку. Тот передал своему сыну. Мой господин, эта печать…символ рода Д,Арманьяков…

Прошло более часа после ухода Абу Рашида, а визирь всё ещё не мог прийти в себя. Он то и дело бросал восхищённый взгляд на дочь, состояние которой не сильно отличалось от его собственного.

— Аллах, — то и дело повторял потрясённый визирь, — даже великий султан не так знатен, как этот гяур. Подумать только…в жилах гяура течёт королевская кровь, а я его бросил в темницу. Да одного этого хватит, чтобы на нас пошли войной. Теперь понятно, почему он не желал становиться на колени… Я сам слышал о них. И не раз. Гордый род. Из него выходят одни воины. Но как он попал сюда? — визирь осёкся и с подозрением уставился на свитки, которые успели вернуть на место. — Не может ли быть, что мы ошибаемся? — медленно проговорил визирь, не сводя взгляда со свитков. Недолго думая, он подошёл к столику и, взяв один свиток, сломал печать.

— Здесь незнакомые слова, — визирь повернулся к дочери. Майрал подошла к отцу и приняла развёрнутый свиток. Некоторое время она изучала написанное, а потом сообщила отцу содержание.