"Неужели я еще жива?" - в полубеспамятстве спросила себя Рипли. Да, она была еще жива, и даже шея больше не болела, только чесалась... "Или это уже... то, что после смерти?" - Рипли приоткрыла глаза. Как в полусне, она увидела склоненные лица Хиггса и Гормана и рядом, возле самых ее глаз - все те же щупальца.

Одно их них выскользнуло из рук Гормана и снова усилило захват.

Картина поплыла перед глазами Рипли.

Черты ее лица начали заостряться.

"Мэри Джордан, - вдруг вспомнил запись в лабораторном журнале Хиггс, - умерла во время операции..."

Неужели они опоздали и Рипли, его Рипли, сейчас уйдет?

От бессилия Хиггс издал короткий стон.

"Ну нет!"

Горман еще раз с силой рванул за щупальце. Оно неожиданно поддалось.

- Готов? - не поверил себе Хиггс: тело осьминогопаука повисло у него в руках.

- Да!

- Давай! - прокричала Вески, поднимая дуло винтовки.

- Хадсон? - все еще не веря, выдавил из себя Хиггс.

- У меня все в порядке, - Хадсон кивнул в сторону останков другого паразита.

- Стреляй!

Тело осьминогопаука взвилось в воздух, и новая очередь разнесла его в клочья, отшвырнув брызжущие кислотой останки к стене.

"Кончено!"

Хиггс склонился к Рипли. Она, казалось, не дышала.

"Ну что же ты..." - сжал он зубы.

- Где остальные? - спросил над его ухом Горман.

- Все, все в порядке! - отозвался Хадсон.

"Рипли, ну что же ты!" - Хиггсу казалось, что он сейчас заплачет. Неужели он все потерял?

Слезы не казались ему позором - он заслужил свое право на них, никто не мог бы упрекнуть его в трусости или малодушии.

- Боже мой... - прошептал он, беря в свои ладони обмякшую руку Рипли.

Рука была теплой. Пульс еще бился.

Рипли втянула в себя немного воздуха и вздохнула. Жива? Да...

Сквозь беспамятство она вспомнила, что ей срочно нужно что-то сообщить им, что-то очень важное, касающееся всех. Что? Ах, да...

- Ымммм, - слова застряли в передавленном горле.

- Рипли! Что?

- Это... - каждый звук давался ей с трудом, - Берт... - Она приоткрыла глаза и снова закрыла их. - Их выпустил Берт!

39

Когда они вошли в помещение координационного центра, их лица были каменными. Хиггс сунул дуло винтовки Берту в подбородок.

Представитель Компании подался назад, но его не пустило кресло.

"Так, кажется, мои дела плохи", - промелькнуло у него.

На то и было похоже: лица предвещали нешуточный разговор.

"Не повезло..."

Мысли Берта заметались в поисках выхода. Можно ли еще обмануть этих людей, отвертеться? Если не сплоховать, то - да...

Природа все же не обидела его мужеством - несмотря на угрозу, мысли его не потеряли до конца своей ясности.

Хуже было другое: он не знал, что можно сказать. Просто не знал.

- Я предлагаю поставить эту сволочь к стене, - процедил сквозь зубы Хадсон.

Одна мысль о том, что Берт мог проделать это с кем угодно, вызывала у него дикую ярость.

- Правильно, - поддержала его Вески, - расстрелять его!

Берт попробовал отклониться от больно въехавшего в подбородок дула из-за этого на его лице появилась гримаса. В другой ситуации можно было бы подумать, что он насмехается над своими судьями.

"Что им сказать? Что?!" - крутилась на одном месте его мысль.

Ответа не существовало. Такие преступления не прощают...

"Будь проклята эта Рипли!"

Она, его враг, стояла тут же и с отвращением смотрела на него.

- Это глупость! - выдавил Берт. - Что вы слушаете кого попало... Мало ли что может выдумать эта женщина!

- Он решил, что ему не провести Чужих через карантин, - Рипли встала над ним, непреклонная, как сама судьба. Ее голос был одновременно холоден и страстен, но ненависть загнала все лишние интонации и обертоны далеко вглубь. - Однако он придумал другой способ: чтобы один из нас нес в себе зародыш, и тогда можно будет протащить его внутри спящего. Никто бы и не узнал, что я или Ньют несем в себе эмбрион.

- Но мы бы знали! - возразила Вески.

Ее лицо было хищно оскалено.

"Выход... в чем же выход?" - металась мысль Берта.

- У него и это было продумано, - продолжал вещать грозный прокурор. Он, скорее всего, собирался по дороге домой вывести из строя несколько гибернаторов - тех, в которых лежали бы вы. Он избавился бы от вас, а потом рассказал бы первую попавшуюся историю.

"Так, что меня еще может спасти? Главное - ускользнуть сейчас от их судилища... Потребовать, чтобы меня судили по закону, а там - адвокаты, поддержка Компании..." - думал Берт, а по его спине полз ноющий холодок.

Все это легко сказать, но ведь и они прекрасно догадываются о такой возможности... Да, суд - не гарантия спасения - только шанс. Или отсрочка, за которую придется заплатить потом долгим мучительным ожиданием. И все же - пусть лучше будет суд. Пока есть жизнь, есть и надежда. А вот разрывная пуля в голову...

Берту показалось, что по возможной траектории пули пролетел щекочущий внутренний ветерок и поднял волосы на затылке.

- Ты - покойник, понял? - вызверилась на него Вески. - Я тебя сейчас пришью!

- Да все это ерунда! - зачастил Берт. Щекотка на "траектории пули" усилилась; он все еще боялся. Не только у хороших людей сильно развит инстинкт самосохранения: такой борьбе позавидовала бы и Рипли. Все его силы, все мысли были сосредоточены сейчас на одном - спастись!

- Это психоз! Послушайте сами, что она говорит... У нее паранойя! Это бред! Что она придумала, - очень нужно было все это затевать!..

- Ну и жалкий же ты тип, - уничтожающе и презрительно взглянул на него Хиггс.

Снова взгляд Берта отчаянно заметался. "Если бы здесь был Бишоп... Может, Хадсон? Он испуган и потому зол. Вески?.. Нет. Это не женщина зверь в человечьем обличье, ждать жалости от нее нелепо. Хиггс... Вроде натура потоньше, но сейчас совершенно не в себе - видно, Рипли успела его накрутить. Горман? Он мог бы помочь, но вряд ли сделает это. Горман слишком крупно лажанулся с операцией в процессорном комплексе и, скорее всего, рад будет свалить на него и свою вину. Кто станет обвинять лейтенанта, если есть готовый "предатель рода человеческого".

Дуло продолжало упираться в подбородок, сверля его своим пустым взглядом.