– Итак, Чужакам нужно узнать о человечестве как можно больше, прежде чем их обнаружат. Они слишком не похожи на людей, чтобы действовать напрямую, а завербовать агентов из людей не удается – Конфедерация слишком хорошо организована. Что же они предпринимают? Они узнают о Ромбе Вардена, вступают с нами в контакт и нанимают нас для грязной работы. Нас ждет щедрое вознаграждение. Возможно, избавление от микроорганизмов Вардена. Улавливаете?

– Чушь собачья! – бросила Джуна. – При чем здесь я? И зачем вам декоратор? Почему не генерал или сотрудник безопасности?

– Таких мы, конечно, тоже забираем. Но ведь мы не можем покидать планеты. Пока не можем. А наши друзья обладают замечательной технологией. Сейчас вы увидите одного их робота. Потрясающе похож на человека. Кстати, официант, который вас похитил, тоже был робот. Просто копия человека, когда-то занимавшего эту должность.

– Роботы, – фыркнула она, – никого не одурачат. Многие в них хорошо разбираются!

Боген снова усмехнулся:

– Разумеется, если бы их просто запрограммировали. Но все гораздо сложнее. В их маленьком коварном мозге записано каждое воспоминание, каждая черта характера, все привычки, хорошие и дурные, все мысли, которые когда-либо посещали вас. Они станут вами, но будут подчиняться нашим приказам. К тому же они думают и считают в тысячи раз быстрее, чем вы или я.

Теперь она почувствовала себя не в своей тарелке. И не потому, что происходящее было правдоподобно. Ее угнетала будничность этой фантастической беседы. Слишком ужасно, чтобы в это поверить!

– Значит, вы подменяете людей роботами, – выговорила она. – Почему же все-таки декоратор?

– А потому, что вашей следующей работой будет фабрика детей, если не ошибаюсь. Теперь предположим, нам удастся внести небольшое дополнение в программу во время перепланировки…

Она содрогнулась. Это уже чересчур, даже для спектакля.

Дверь опять замерцала, и вошла женщина из цивилизованного мира, явно знакомая, хотя чем-то напоминающая зомби.

Боген кивнул вошедшей и снова повернулся к Джуне:

– Узнаете?

Она замерла, испугавшись уже по-настоящему.

– Это… это я? – выдохнула она.

Копия рывком подняла оригинал на ноги. Железной хваткой сжала руки Джуны и крепко схватила за талию. Пожалуй, слишком болезненно для розыгрыша. Она не заказывала ничего подобного!

– Мы, цербериане, – тихо сказал Боген, – можем, как видите, изменять и сознание.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла, перед приборной панелью в тесном отсеке космического корабля. Нечто вроде шлема на его голове соединялось проводами со стоявшей вокруг аппаратурой. Он выглядел усталым и озабоченным.

– Стоп!

Большой компьютер на мгновение запнулся:

– Что-нибудь не так?

Человек выпрямился:

– Мне нужно передохнуть. Сейчас от меня мало проку. Я хочу прогуляться, поговорить с людьми, может быть, даже поспать. Тогда я буду в форме. С Конфедерацией ничего не случится, если я прервусь часов на десять или двенадцать.

– Воля ваша, – ответил компьютер. – Но я считаю, что за это время мы могли бы получить нужную информацию.

– Возможно, – вздохнул человек, снимая шлем. – Почти год мы ничего не делаем. Еще несколько часов ничего не решат. Скорее всего нам придется заняться всеми четырьмя, и к тому же никто не знает, когда откликнутся еще двое.

– Логично, – согласился компьютер. – И все же я думаю, что ваша нерешительность вызвана и другими причинами.

– Вот как? И что же это за причина?

– Информация с Лилит. Датчики выдали ваше волнение.

Человек вздохнул:

– Ты прав. Черт, все это действительно было со мной, я помню. И с кем-то другим, кого я почти не знал, когда он посылал сообщение. Сильно сбивает с толку, когда обнаруживаешь, что так мало знаешь себя.

– Но работу надо продолжать, – заметил компьютер. – Вы оттягиваете отчет о Цербере, потому что боитесь его. Это не правильная ситуация.

– Я разберусь! – отрезал человек. – Дай только срок.

– Ваше дело. Конец связи.

Человек побрел в жилые помещения. Нужно что-то успокаивающее, решил он. Лекарства не хочу. Может, стаканчик чего-нибудь в баре патрульного корабля. Или два. Или больше. И люди…

Сообщение с Цербера ожидалось вторым, и агент в корабле нервничал. Он не боялся за исход операции. Только сейчас он понял, чего боится по-настоящему: самого себя.

Он снова подошел к креслу. Медленно, неловко устроился и поправил на голове датчики. Компьютер начал считывать информацию.

Некоторое время он плавал в тумане полугипнотического забытья, но потихоньку в мозгу начали формироваться расплывчатые образы, постепенно приобретая определенность, ясность, заполняя его мысли. Наркопрепараты и маленькие нейронные зонды сделали свое дело: его собственное «я» куда-то исчезло, отодвинулось на второй план, и возникло нечто новое.

– Агент к докладу готов, – сообщил компьютер, посылая команду в глубины его сознания, ставшего теперь не только его собственным.

Передаваемая с поверхности информация, проходя через управляющий компьютер, преобразовывалась, сортировалась и систематизировалась, превращаясь в связный рассказ.

Включились записывающие устройства.

Человек в кресле откашлялся. Ему потребовалось больше трех часов, чтобы невнятные междометия превратились в осмысленную речь. Компьютер терпеливо ждал, пока человеческий мозг переварит невообразимые массивы информации.

Наконец он заговорил.

После беседы с Крегом я несколько дней приводил в порядок свои дела – что оказалось непросто, – а потом меня направили в клинику Службы безопасности. Мне доводилось бывать здесь и раньше, но я никогда не подозревал об истинной цели своих посещений. Обычно здесь программировали агентов перед очередной операцией и восстанавливали сознание после ее завершения. Наша деятельность зачастую выглядела не совсем легальной, экстралегальной – я предпочитаю называть ее именно "экстралегальной", а не просто "нелегальной", что, по-моему, подразумевает откровенно уголовные намерения. Многие наши операции еще не рассекречены, и, чтобы предотвратить любую утечку информации, мозг агента подвергается информационной чистке.

Кому-то такая жизнь, при которой не знаешь, где ты был вчера, может показаться весьма странной, но есть у нее свои преимущества. Все потенциальные враги – и политики, и военные – знают о чистке памяти, и потому вам не о чем беспокоиться. Никому и в голову не придет поквитаться с вами за прежние дела – вы уже ничего не знаете о них. Неизбежные неудобства с лихвой компенсируются обеспеченным существованием, практически неограниченными финансовыми возможностями и полным комфортом. Мне не возбранялось жить в самых роскошных отелях, питаться в лучших ресторанах, позволять себе любые развлечения и мелкие шалости, – я чувствовал себя просто великолепно и постоянно находился в прекрасной форме. Я наслаждался каждым мгновением жизни и, исключая регулярные занятия по переподготовке – месячные или полуторамесячные курсы, слегка напоминавшие курсы общей военной подготовки, только более грязные и жестокие, – вел жизнь богатого повесы, практически не сталкиваясь с житейскими проблемами. Собственно, цель регулярных занятий как раз и состояла в том, чтобы проверить, не размягчились ли ваши мозги от этой сытой и слегка бестолковой жизни, не ослабла ли воля. Вживленные датчики непрерывно контролировали самочувствие и определяли, когда именно необходимо хорошенько встряхнуться.

Меня зачастую удивляла крайне изощренная встроенная система наблюдения за здоровьем. Казалось, целый штаб Службы безопасности неусыпно следит за ходом моих дебошей, готовый немедленно предупредить меня о грозящей опасности; со временем, однако, я научился игнорировать их.

Жизнь агента была прекрасной и беззаботной. Да и не только агента. Обитателей наиболее цивилизованных планет тоже снабжали подобными датчиками, хотя вряд ли столь же сложными и хитроумными.