Он порылся в бардачке и достал охотничий бинокль.

– А это зачем? – удивился Саша.

– Тебе надо сейчас внимательно изучить фасад. Придется лезть через окно. Глянь вон туда, крайнее окно справа, на третьем этаже.

Саша навел бинокль на окно. Подкрутил фокус.

– И что я там должен увидеть?

– Туда очень легко залезть по арке. Видишь арку?

Действительно, Саша качнул бинокль еще немного правее и увидел, что к зданию было пристроено какое-то нелепое бетонное сооружение с железной решеткой. Если влезть на решетку, а затем взобраться на арку, то до окна можно было рукой дотянуться.

– Заказчик сам предложил мне такой вариант. На этом окне нет сигнализации, окно всегда нараспашку. Вообще, весь институт – это проходной двор. Советский союз развалился, Академия наук скоро закроется, всем пофиг. Завтра вечером, заказчик лично проверит, чтобы это окно было открытым. У них на третьем этаже раньше располагался институт ботаники. А сейчас что-то типа актового зала. Мы влезаем в зал через окно, выбиваем дверь и оказываемся в коридоре.

– А дальше?

– Дальше – по схеме, – Омаров вытащил из кармана джинсов сложенный вдвое лист бумаги. Вырванный из тетради, судя по неровной бахроме перфорации.

– Да, сразу видно, что академик рисовал, – Саша посмотрел на аккуратный и детально расчерченный план здания. Было видно, что человек не просто академик, а очень умный академик, потому что на бумаге не было каких-либо надписей или пометок.

– Никакой серьезной охраны в институте нет. Ровно в семь вечера приходит сторож-дедулька, который сменяет вахтера-бабульку. И остается там же, на вахте. Это первый этаж, деревянная будка. Если особо не шуметь, сторож ни хера не услышит. Нам надо будет спуститься в холл и хорошенько шугануть его. Ну там, кляп в рот, затычку в жопу.

Жантик завел двигатель и повел машину обратно, на Пастера.

– Открой мою сумку, – попросил он Сашу.

Смольников перегнулся и поднял с заднего сидения кожаную сумку. Внутри лежала увесистая пачка денег.

– А теперь, мадам, давайте перейдем к приятной части тела, как говорил Мопассан!

– Это задаток? – спросил Смольников.

– Да, ровно половина – тебе.

Смольников вынул пачки и начал медленно перебирать деньги. Новенькие синие десятитысячные купюры с портретом Аль Фараби сладко затрещали между пальцев. Отсчитав себе пятьсот банкнотов, он рассовал их по карманам.

– Надо еще скейтборды купить.

– Зачем скейтборды? – удивился Смольников.

– Коридор в институте очень длинный. Если в темноте понесем ящики на руках – уроним, не дай Бог! А их нельзя ронять. Заказчик примет только целые ящики, без трещин и без вмятин. Так что, повезем на скейтах, как на параде!

– Значит, в ящиках что-то ядовитое? Или вирусы какие-нибудь?

Омаров в ответ неопределенно развел руками, отпустив на секунду руль.

– Ну что я могу сказать?! – пробормотал он. – Да, вполне может быть такое!

Через полчаса они вновь появились в той же кафешке, где встретились впервые. Как и в большинстве подобных заведений, здесь было пусто, несмотря даже на то, что стрелки часов показывали восемь, а на листке календаря стояла пятница. Как сказал один телеведущий, в Алмате слишком много капитализма и слишком мало капиталистов. Какая-то парочка лениво и без интереса играла в дартс, еще один человек сидел за стойкой бара, потягивая пиво. На дисплее шел футбол, но смотреть его было некому.

– Так, ты ездил в Россию? – спросил Омаров, закуривая.

– Да, пробовал. У меня же дядя в Самаре живет. Работал у него на фирме. Сеть авто-моек.

– А в чем суть?

– Да, все просто, супервайзером был. Ездишь по точкам, пинаешь, чтобы все работали. Следишь, чтобы давление воды было на уровне, канализация не засорилась и так далее.

– А что вернулся?

– Неинтересно там. И холодно. Здесь у меня вся родня, друзья. А там...

– Все ясно, – Омаров поднял кружку с пивом. – Ну, блин, за возвращение!

Он чокнулись. С хрустом разодрали упаковки с орешками.

– А я здесь кручусь, – сказал Омаров. – Женился уже, детеныша даже сделали.

– Классно, поздравляю!

– Пацан. Нурсултаном назвали. Сам знаешь, в честь кого.

– Догадываюсь.

– Надо заботиться о судьбе своих детей. Родится девочка – назовем Даригой.

– Ха-ха, – Саша чуть не поперхнулся пивом.

– Я не шучу, – сказал Омаров. Судя по тону, он действительно, не шутил.

– А у тебя как с этим делом? Ты все время был с какой-то девчонкой. Наташей зовут, кажется?

– Я до сих пор с ней, – вздохнул Саша.

– Долго что-то!

– И не говори!

– На счет женитьбы не думали? Я гляжу, ты не окольцован еще...

Саша пожал плечами, неохотно влезая в эту тему. Жантик не был ему близким другом, поэтому не хотелось с ним особо откровенничать.

– Намекает иногда.

– М-м, это вопрос времени. Рано или поздно, они все ставят вопрос ребром.

Омаров подозвал официанта.

– Водка «Постноф» есть?

– Есть.

– Какого разлива? Московская или наша?

Официант скривил недовольную гримасу:

– Посмотрите в меню, там все написано.