Затем на какую-то секунду он замер, стремясь насытиться ощущением женского тела, и простонал:

— Люби меня, малышка, люби меня.

Пеппер проглотила всхлип, вызванный этой страстной мольбой, и начала ритмически двигаться, подчиняясь его требовательному бормотанию. И скоро волна неземного блаженства на долгий момент безвременья вознесла их обоих за край реальности в чувственную беспредельность.

Затем медленно, как несомый ветром лист, они поплыли все ниже, и ниже, и ниже, пока не оказались лежащими на пляже в объятьях друг друга, бездыханные, но бесконечно счастливые.

— Ты настоящее чудо, — прошептал Кристофер, мягко теребя губами и языком мочку уха Пеппер.

— Мы оба чудо, разве нет? — отозвалась Пеппер, дрожа от этой дразнящей ласки.

Одевшись, они улеглись бок о бок на матрасик с чашками вина в руках и долго разговаривали на самые разные темы. Кристофер сообщил о своем намерении уйти из окружной прокуратуры.

Пеппер в ответ только кивнула, и он неторопливо, размышляя вслух, продолжил:

— Шон, конечно, мой хороший друг. Но провалиться мне на этом месте, если я понимаю методы его работы. Возможно, он и самый лучший человек, который когда-либо сидел в кресле окружного прокурора, но я никак не могу согласиться с его манерой вести себя с подчиненными. — Он огорченно покачал головой. — Лучше я уволюсь, чем останусь там и, в конце концов, лишусь его дружбы из-за бесконечных споров.

— А у тебя есть куда податься?

— В Санта-Барбаре у меня живет двоюродный брат, у него частное детективное агентство. Когда мы в последний раз с ним общались, он сказал, что, если меня не устроит эта работа, он с удовольствием возьмет меня к себе. Сказал, что стареет, а двое его сыновей не собираются продолжать дело.

От Пеппер не укрылась нотка радостного предвкушения в его спокойном голосе и тоскливое выражение глаз, и она понимающе улыбнулась. Нетрудно понять, почему он не удовлетворен работой в окружной прокуратуре. Его предыдущая работа в разведке ВМФ была наполнена щекочущими нервы приключениями и предоставляла ему возможность повидать большую часть столиц мира. По сравнению с ней нынешняя должность, наверное, кажется ему жалким прозябанием.

— К тому же в Санта-Барбаре я буду недалеко от родителей. Они оба уже не молоды, а меня очень долго не было рядом.

— Твоя сестра тоже живет с ними?

— Нет. Джинни со своими тремя мальчиками после смерти мужа осталась в Монтане. Папа и мама предложили ей свой дом, если она вдруг захочет вернуться, но она ответила, что останется там, где для мальчиков лучше всего. Когда Джерри умер, им было двенадцать, десять и восемь. Там все их друзья и, конечно, семья Джерри.

Пеппер вдруг охватило странное чувство потери. Это смешно, Санта-Барбара совсем недалеко, утешила она себя. Они смогут согласовывать график работы и проводить как можно больше времени вместе.

Убедившись, что их любовь не пострадает, если Кристофер будет жить в Санта-Барбаре, а она в Лос-Анджелесе, Пеппер спокойно продолжала слушать рассказ о всяких случаях из практики его кузена.

В какой-то момент Кристофер взял ее руку и потерся губами о костяшки пальцев.

— А где твое кольцо? — спросил он и посмотрел ей в глаза.

— В надежном месте. Я решила не надевать его. Неохота лишний раз объясняться с Венди.

— Ты думаешь в нашем случае это мудрый поступок?

— Я не нуждаюсь в кольце на пальце, чтобы справиться с такой девчонкой, как Венди, — ответила Пеппер с самонадеянной улыбкой.

— Очень надеюсь, что ты не ошибаешься. — В голосе Кристофера ясно слышалось сомнение.

Пеппер знает, что делает, пришлось признать Кристоферу в последующие несколько дней. Как только Венди оказывалась слишком близко от него, — не имело значения в доме или на пляже, — она мгновенно возникала рядом и спасала его. Если они с Венди перебрасывались тарелочкой или надувным мячом. Пеппер вступала в игру и превращала ее ленивый ход в испытание на выносливость. Если они гуляли вдвоем, она беззастенчиво влезала между ними и часто переводила разговор на будущее, в котором Венди ожидает жизнь в приемной семье.

— Ты — это фантастика, — шепнул Кристофер ей на ухо как-то вечером, когда они возвращались в коттедж.

Пеппер улыбнулась в ответ, уголком глаза перехватив появившееся на липе Венди недовольное выражение.

— Ты один так думаешь, — шепнула она, кивнув на их молчаливую спутницу.

— Я чувствую себя почти виноватым, — признался Кристофер, отзываясь на ее мысли. — Ничего, надеюсь, скоро она привыкнет к такому положению дел, — добавил он и содрогнулся при воспоминании о короткой вечности, во время которой ему пришлось выносить повышенное внимание экзальтированной дочери полковника. В его жизни не было другого случая, чтобы он чувствовал себя настолько же растерянным и беспомощным, как тогда.

Когда они добрались до дома, Венди сразу же отправилась в ванную, Пеппер на кухню готовить ужин, а Кристофер занял пост в гостиной, так как Венди завела привычку, не спросясь, бегать обратно на пляж за забытыми полотенцем, расческой или еще чем-нибудь.

Он остановился возле телефона, мрачно глядя на аппарат. Сегодня рано утром он звонил Шону, и тот сказал, что при проверке возможной семьи возникла «одна маленькая загвоздочка». Правда, после соответствующего нажима клятвенно пообещал перезвонить вечером и сообщить последние новости.

— Звони же, черт тебя побери!

Едва слова сорвались с его губ, как телефон издал первый звонок. Кристофер подскочил на месте от неожиданности, испуганно огляделся вокруг и улыбнулся с облегчением. К счастью, кроме него в комнате никого не было.

— Да? — ответил он с надеждой.

— А-а, я должно быть ошибся номером, — произнес незнакомый мужской голос, растягивая слова.

— Должно быть, — спокойно отозвался Кристофер.

— Разве это не коттедж Йенсенов? — настойчиво спросил голос.

— В данный момент нет, — уклонился от прямого ответа Кристофер. — А теперь, если вы меня извините…

— Подождите! Пожалуйста, не вешайте трубку! — закричали на том конце. — Я разыскиваю Конни Мейсон, приятельницу Йенсенов. Сегодня на пляже я видел очень похожую на нее женщину и подумал, что это она.

— Должно быть, это была моя сестра или, может быть, жена. — В тоне Кристофера слышалась улыбка. — А теперь, если вы меня извините… — Он опустил трубку на рычаг и несколько секунд задумчиво смотрел на океан сквозь стеклянные двери, пытаясь убедить самого себя, что звонивший на самом деле разыскивал Конни Мейсон. Но тренированный инстинкт подсказывал иную, гораздо более опасную подоплеку этого странного звонка.

Взгляд переместился в направлении кухни, и он задумался, стоит ли сообщать о звонке Пеппер. Если треклятый звонок был настолько же невинным, каким казался, то незачем ее лишний раз беспокоить. А если нет… И Кристофер решил, что должен обо всем ей рассказать.

Услышав за спиной шаги, Пеппер повернулась с ножом в одной руке и полуочищенной морковкой в другой. При виде Кристофера она улыбнулась и подняла к нему лицо, приглашая поцеловать.

— Ты искушаешь меня, — обвиняюще заявил он, в то же время довольно посмеиваясь, обхватил руками ее талию и поцеловал легчайшим, дразнящим поцелуем.

— М-м-м. — Пеппер провела по губам языком и звонко его чмокнула. — Это все равно, что дать человеку микроскопическую дольку шоколада, а потом участливо спросить, наелся он или нет, — пожаловалась она и приподнялась на цыпочки, желая получить полновесную долю лакомства.

— Ну, разве я могу отказать? — пробормотал Кристофер, уступая и собственному желанию, и покрепче прижал ее к себе. Поцеловал один раз, затем второй, затем третий и, наконец, со смехом отпихнул.

— Если я сейчас не расскажу, зачем пришел, то скоро забуду об этом навсегда. — Он отошел к буфету за кружкой, на ходу сообщая новость и содержание звонка.

— Все прозвучало вполне невинно, но я думаю, нам не следует пренебрегать даже малейшей возможностью противоположного развития событий. По-моему, мы вели себя слишком беспечно. — Он залез в холодильник, налил себе молока и остался стоять, прислонившись к закрытой дверце и прихлебывая из кружки.