После встречи с Манжулой я сделал еще одну попытку поглубже разобраться в прошлом моего подследственного.
- Как долго вы были знакомы с Волонтиром? - спросил я на очередном допросе.
- По-соседски знал около восьми лет, - без запинки ответил он. - А близко познакомились года три назад, не больше.
- Вы говорили, что были с ним в дружеских отношениях. Объясните, что вас связывало? О чем, например, вы говорили при встречах или когда бывали у него в гостях? Кстати, он сам к вам в гости приходил?
- Нет, - ответил Красильников и пояснил: - У меня семья, ребенок...
- Хорошо. Так о чем вы беседовали?
Игорь пожал плечами:
- Да о разном. Разве сейчас вспомнишь?
- Допустим. Ну а в ночь на девятнадцатое?
- Ей-богу, не припомню.
- Но прошло не так уж много времени.
- Кажется, о спорте.
- Вы любите спорт?
- Кто ж его не любит?! Хоккей, бокс, фигурное катание, марафонский бег...
- Марафонский бег? - заинтересовался я.
- А что? Очень на жизнь похоже.
- Каким же это образом?
- А таким: стартуешь вместе со всеми и бежишь сломя голову к финишу. Дистанция вроде длинная, а времени не хватает. Каждый старается в лидеры попасть, вперед вырваться. - Игорь ухватился за возможность поговорить на отвлеченную тему и сам не заметил, как увлекся. - А все почему? Там, впереди, - слава, почет. Впереди три призовых места. Всего три, на всех не разделишь. Попал в тройку - твое счастье, забирай золото, серебро, в худшем случае - бронзу, а не попал - считай, что и не бежал вовсе, зря только силы расходовал. По мне, так лучшее... - Красильников замолчал, недосказав, и, сощурившись, посмотрел на меня. - Что-то не о том мы с вами говорим, гражданин следователь.
- Почему же, продолжайте - это очень интересно.
- Вот выйду отсюда, - он кивнул на стены кабинета, - тогда можно и о жизни порассуждать, если у вас желание не пропадет, а сейчас, извините, не то настроение.
Будто на миг случайно приоткрылся край занавеса, и тотчас чья-то невидимая рука поправила его и наглухо отрезала происходящее по ту сторону. Игорь сболтнул лишнее и теперь жалел об этом.
- Вот, стало быть, о чем вы говорили с Волонтиром, - сказал я, - о марафоне?
- Не обязательно. Может, о боксе или о футболе...
- О футболе? Зимой? - удивился я. - Да вы, я вижу, заядлый болельщик.
- Есть грех, - подыграл он мне. - Игра динамичная, интересно понаблюдать, это как-то отвлекает.
- И когда, если не секрет, вы в последний раз ходили на стадион?
Он не ожидал, что я буду копаться в таких подробностях. Ответил неуверенно:
- В октябре или ноябре...
- Вы могли бы напомнить мне, какое место в турнирной таблице занимает местная команда?
Он смешался, но все же выкрутился:
- Удивляюсь, гражданин следователь, почему вы мне не верите? Разве я дал вам повод?
- Это сложный вопрос, Красильников, мы еще к нему вернемся. В данном случае мне просто любопытно: вы были в гостях у Волонтира больше четырех часов. Неужели ни о чем, кроме спорта, не говорили?
- Говорили, конечно.
- О чем же? Не помните?
- Очень смутно. Мы много выпили, - последовал ставший традиционным ответ.
"Не помню", "забыл", "мы много выпили". Красильников возвел укрепления под стать крепостным сооружениям Трои. Пробить в них брешь казалось непосильной задачей - ответ был готов буквально на все. Но и вопросы, которые накопились у меня за две недели, были не из легких.
- Сколько вы получали в месяц, Красильников? - начал я издалека, зная заранее, что он не рискнет соврать. В деле имелась справка из бухгалтерии.
- В зависимости от выработки. Когда сто сорок, когда сто шестьдесят.
Это соответствовало действительности.
- Вам хватало?
- С трудом, - ответил он, и я догадался: Игорь подозревает, что нам известно о сберегательной книжке, и хочет на всякий случай перестраховаться. Моя догадка тут же подтвердилась: - Часть денег я относил в сберкассу, собирал на машину.
- Жена знает о сберкнижке? - спросил я.
Он пожал плечами:
- Нет, мы как-то не говорили об этом.
- И много вы собрали?
- Четыре тысячи.
Характерная для Красильникова черта: соврать хотя бы в малом, если нельзя в большом. Согласно нашим данным он собрал более пяти, но я не стал уточнять: в мою задачу не входило спорить о величине вклада.
- Мать оказывала вам материальную помощь?
- Нет.
- А тесть?
Не понимая причин моей настойчивости, он забеспокоился:
- Ну да, я же говорю, что нам приходилось туго, денег не хватало, иногда он давал для внучки.
Именно такой ответ я и хотел услышать.
- Значит, ваш семейный бюджет не отличался большим размахом? - Это был последний уточняющий вопрос, перед тем как навести первый удар.
- Да, иной раз приходилось экономить, - с легким вызовом ответил он. - Даже в мелочах.
- Объясните тогда, как вам удалось выкроить деньги на похороны Нины Ивановны Щетинниковой, вашей соседки?
Удар попал в цель. Красильников растерялся и опрометчиво ляпнул первое, что пришло на ум:
- Похороны обошлись недорого...
Это была ошибка.
- Но и не так уж дешево. У нас есть справка, что они стоили вам сто тридцать семь рублей пятьдесят копеек. Ваш полный месячный заработок.
Он допустил еще одну грубую ошибку:
- Кажется, я снял деньги с книжки.
- Пусть вам это не кажется. В лицевом счете значится, что за последний год вы только вкладывали деньги и не сняли ни одной копейки.
Я не обольщался насчет результатов допроса, но продолжал наступление по всему фронту.
- В каких отношениях вы состояли с Щетинниковой?
- Ни в каких! - выпалил он чересчур поспешно. - В соседских, не больше.
- Она ваша родственница?
- Нет.
- И вы ничем ей не обязаны?
- Абсолютно!
У меня возникло четкое ощущение, что мы подошли к чему-то важному, что имело непосредственное отношение к убийству, но, к сожалению, дальше ощущений дело не пошло.
- Я не был ей обязан абсолютно ничем, - повторил Красильников.
- Тем более непонятно, по какой причине вы при столь жестком семейном бюджете пошли на столь значительную трату.
- Она была одинока...
- Но заботы о похоронах в таких случаях берет на себя государство. Куда вы торопились, почему не подождали? Или у вас были лишние деньги?