Продолжая опустошать земли к югу от города, император разграбил все пределы Сидонии и дошел до мыса Тарифа, где въехал на коне в морские волны: «Здесь, — сказал он, — крайний предел Андалусии, и он уже у меня под ногами». Имперские амбиции Альфонса уже почти увенчались успехом; ему и в голову не пришло, что на той стороне пролива, в Танжере, его уже подстерегает другой могущественный император.

Нападение на Сарагосу

Альфонс не довольствовался победой над Севильей: он каждый год атаковал Толедо и добился там успехов, о которых мы скажем позже. Не забывал он и о Сарагосе. Он полагал, что, завоевав ее, он как император всей Испании пресечет экспансию Наварро-Арагонского королевства, и Сид, разумеется, никогда бы не вступил в борьбу с прежним сувереном.

В начале 1085 г. император привел свое войско к Сарагосе и разбил под ней лагерь, поклявшись, что не снимет шатров, не взяв города; мол, помешать этому предприятию может только смерть. Арагонский король Санчо Рамирес согласовывал свои действия с императорской армией.

Бездействие Сида

Нападение Альфонса на Сарагосу поставили биварского изгнанника в очень сложное положение. Если бы теперь Сид предложил императору свои услуги, как он это сделал в Руэде, он бы наткнулся на отказ — из изгнания его пока не возвратили. А поскольку он не хотел воевать со своим королем («король — мой сеньор; с ним грех враждовать», по словам поэта), он, по-видимому, бездействовал — возможно, находясь в Туделе, где мы обнаруживаем его во время второго вторжения Альфонса в Руэду. Дружина, сопровождавшая его в изгнание, скорее всего, сильно сократилась из-за бездействия: возможно, многие рыцари отправились вместе с Альфонсом — так, из тех, кого героическая поэзия упоминает как вассалов Сида, его племянники Альвар Аньес и Перо Бермудес в начале 1085 г. находились при дворе кастильского короля.

Мы предполагаем вслед за старинным поэтом, чей рассказ так точно вписывается в данные Истории, что после нескольких побед на леридской земле (в том множестве войн, за умолчание о которых просит прощения латинский историк) Кампеадор из положенной ему пятой части добычи по обычаю изгнанников, описанном в «Старом фуэро Кастилии», выделил сто лошадей, «крупных и быстрых», и послал их королю Альфонсу — всех с хорошими седлами и уздечками, всех с мечом, подвешенным к луке. Функции гонца, по словам поэта, были доверены Альвару Аньесу, которого сопровождал отряд рыцарей. Кроме того, Сид послал золото и серебро для Бургосского собора и для доньи Химены. Прибыв в Кастилию, Альвар Аньес сообщил королю об успехах биварского изгнанника и попросил для него милости; просил он напрасно — дон Альфонс сказал, что время для примирения еще не настало, даже если он забудет свой гнев. «Но раз это взято у мавров, я беру этот дар моего Сида, и мне также нравится, что он получает такие доходы. Кроме того, вас, Альвар Аньес, отныне я прощаю и возвращаю вам пожалования и земли, которые вы держали от меня; вы вольны возвращаться в Кастилию или ехать к Сиду»:

(Стихи 888–889)

Видимо, Альвар Аньес, привезя Сиду весть об этой встрече, вернулся в Кастилию, хотя поэт считает, что он всегда следовал за Кампеадором и был его правой рукой. Исторический Альвар Аньес в 1085 г. немало послужил королю Альфонсу, сначала поехав послом в Севилью, а потом выполнив в Валенсии другую, более важную миссию, которую мы скоро рассмотрим.

С уединенностью и праздностью Сида в тот период контрастировала активность Альфонса, достигшая своего апогея. Осаждая Сарагосу и тем самым вторгшись в единственную сферу деятельности Сида и парализовав всякую инициативу последнего, король в то же время добился в Толедо одного из самых решительных успехов Реконкисты.

Завоевание Толедо

После шести лет борьбы Толедо 25 мая 1085 г. сдался Альфонсу. Христиане наконец заняли рубеж по реке Тахо, окончательно оставив позади существовавшую много веков границу по реке Дуэро. В политическом отношении королевский город готов ассоциировался с Испанией, объединенной под одним скипетром; овладев этим старинным городом, Альфонс подтвердил свой императорский сан, который давало ему владение Леоном. Титул короля Толедо уже сам по себе затмевал прежние титулы короля Леона, Кастилии и Нахеры; «в царствование короля Альфонса в Толедо (regnante rege Adefonso in Toleto)» — уже этого было достаточно, но лучше «толедский император (imperator tiletanus)».

Среди мусульман взятие великого города вызвало величайшее замешательство. Казалось, аль-Андалус окончательно потерян для ислама — кто сможет противостоять императору? Единственным выходом казалось бегство, и поэт Ибн аль-Гассаль писал: «Отправимся в путь, о андалусцы! Ибо оставаться здесь было бы безумием». С другой стороны, успех императора произвел сильное впечатление и на христиан. Санчо Рамирес Арагонский, в прежних своих грамотах обычно не приводивший имени Альфонса, теперь начал чаще упоминать его и ставить перед своим именем как лицо, стоявшее выше на иерархической лестнице: «В царствование императора Альфонса в Толедо и в Леоне; в царствование милостью Божьей короля Санчо Рамиреса в Памплоне и Арагоне».

Альвар Аньес — властитель Валенсии

Аль-Кадиру Альфонс обещал в обмен на Толедо отдать Валенсию, а чтобы валенсийцы его приняли, отправил с ним в качестве охраны Альвара Аньеса, уже прославленного полководца, племянника Сида. Для содержания христианского войска аль-Кадир был вынужден ввести новые налоги, сделавшие его непопулярным; чувствуя себя неуверенно и желая удержать Альвара Аньеса при себе, он поселил того в своем эмирате, наделив обширными имениями.

Таким образом Альвар Аньес и король Кастилии стали фактическими властителями города, и только они могли, хоть и с трудом, гарантировать аль-Кадиру личную безопасность — это стало следствием его произвола.

Валенсия и кастильский империализм

Альфонс стал единственным хозяином в Валенсии, пойдя тем же путем, что и для завоевания Толедо.

Исторически Валенсия как бы дополняла Толедо: оба города со времен Константина до времен халифата входили в Картахенскую провинцию, и с вестготской эпохи центром этой провинции был Толедо. А значит, поскольку территориальные притязания христианских государств в первые века Реконкисты часто диктовались административным делением полуострова в римско-готский период, было естественно, что, коль скоро Кастилия претендовала на первую роль в Картахенском регионе, то и Фернандо I, пытавшийся захватить Толедо, и Альфонс VI, завоевавший его, нападали и на левантийский город. Так что кастильское доминирование в Валенсии, которое теперь обеспечивал Альвар Аньес, а позже будет поддерживать Сид, объясняется исторической ситуацией, сложившейся в вестготскую эпоху. Но понятно, что даже в XI веке на границы римско-готских времен, как на любое историческое обоснование, уже не ссылались, когда были другие, современные резоны. Ведь, с другой стороны, кастильцы, претендовавшие в то время на весь Картахенский регион, со времен Фернана Гонсалеса выглядели захватчиками, так как вторглись в пределы Таррагоны, считавшиеся историческими и природными рубежами королевств Наварры и Арагона. Альфонс VI потому и осаждал Сарагосу упорнее, чем когда-либо, что притязания арагонского короля, ссылавшегося как на вестготские титулы, так и на естественный характер границ своего государства, входили в противоречие с притязаниями императора всей Испании.