- Я про него слышала; только, сдается мне, называется он "Доктор Живаго", по роману Пастернака, - отвечала Джан. - Говорят, фильм и впрямь первоклассный. - Судя по интонациям ее голоса, жена моя с трудом сдерживала смех. "Доктор Виварго", надо же такое сказать!

Мы еще немного побеседовали о том, о сем, а затем неспешно прошествовали в фойе, задержавшись лишь для того, чтобы изучить огромные афиши, возвещающие о новых поступлениях. Когда мы, наконец, дошли до "пункта контроля", там, на табуреточке, уже восседал Гарвис, терпеливо нас поджидая.

- Вы их продаете, вы их и отбираете? - усмехнулась Джан. Гарвис скользнул взглядом по билетам, разорвал их надвое и вернул нам наши половинки.

- Как насчет попкорна? - осведомился он, вставая с табуретки и занимая место за буфетной стойкой.

- С удовольствием! Два попкорна, средний стакан кока-колы и большой "Доктор Пеппер".

- Извините, у нас только кока-кола, - посетовал Гарвис.

- Хорошо, тогда будьте добры маленькую и большую.

- Док, больших стаканов у меня нет. Как насчет двух маленьких? - Он пошарил в коробке со всяким хламом в смутной надежде отыскать чашку покрупнее.

- Пусть будут две маленьких. Мне большая порция вообще противопоказана, я на диете. - Гарвис, не улыбнувшись, наполнил три маленьких стаканчика: видно, обиделся на дурацкую шутку насчет диеты.

Я не смел поднять глаз на Джан, опасаясь, что оба мы разразимся смехом. Я видел, что и она избегает глядеть в мою сторону. Из сострадания она перешла в начало ряда, за пределы моего поля зрения.

- А вон и ваш пациент, Док, - сообщил Гарвис, указывая на старый диван рядом с лестницей, ведущей на балкон. Там, бесцеремонно оккупировав всю посадочную площадь, мирно спал Самбо. Дышал он вроде бы нормально. Надо думать, укол принес ему желанное облегчение.

- Самбо! Просыпайся, старик! Док на тебя глянуть хочет! - заорал Гарвис. Он словно вовсе не замечал людей, рассевшихся в зрительном зале буквально в нескольких шагах от него, и, похоже, утратил всякий интерес к буфету, билетам и новым посетителям, уже столпившимся у кассы. Видно было, что Самбо - его гордость и радость.

Едва прозвучало его имя, песик мгновенно взвился в сидячее положение, возможно, решив, что пробил час попкорна. Заметив, что я направляюсь в его сторону, он усмехнулся во всю пасть и завилял хвостом. Хвост выбивал приветственный ритм по ветхим подушкам, и над диваном столбом вились пыль и собачий пух. Самбо вежливо откашлялся, - по-собачьи, не открывая пасти, и с каждым покашливанием щеки его так и раздувались.

- Привет, Самбо, - ласково проговорил я, поглаживая пса по голове. Да ты, никак, этих гадких сигарет накурился? - Вот теперь хвост принялся выбивать диван всерьез, облако пыли пополам с шерстью окутало наши головы, и мы оба закашлялись в унисон. Я по привычке проверил цвет десен, открыл пасть, осмотрел язык и глотку.

- С ним все о'кей, Док? - осведомился Гарвис, так, словно Самбо вот уже много недель не бывал у доктора.

- Ага, на мой взгляд все в норме,- насколько можно судить при таком свете.

- Милый, не забывай про фильм,- вмешалась Джан. - Пойдем-ка сядем. Фильм вот-вот начнется.

Мы прошли вниз по проходу; в ушах наших эхом отдавались отголоски респираторных симптомов малыша Самбо. В зрительном зале собралось человек тридцать, включая трех десятилетних мальчишек, - без таких ни один сеанс не обходится! Эти вертелись и хихикали на первом ряду, состязаясь, кто сильнее хлопнет соседа по плечу. В одном из шалунов я узнал "Дружочка" Кларка, Гнусова младшего братишку. Похоже, он-то и одерживал верх в потасовке. Подобно старшему брату, для своего возраста он был довольно рослым, и, в отличие от ребятишек помладше, явно нуждался в хорошей дозе глистогонного.

Именно на ферме Кларка мне довелось оперировать одного из первых моих рогатых пациентов, - несколько месяцев тому назад, пару дней спустя после нашего приезда. Гнус, старший из сыновей, рослый парнище четырнадцати лет, уже обзавелся собственным стадом и в том, что касалось содержания и ухода, принимал решения абсолютно самостоятельно. Его недавнее приобретение, бык-рекордист, проглотил кусок проволоки для перевязки тюков и теперь страдал от последствий, - обычно таковыми оказывается острый приступ перитонита, поскольку проволока прокалывает второй отдел желудка. Я провел операцию прямо на месте, в красном коровнике, - Гнус умело мне ассистировал, - и бык отправился исполнять ту самую миссию, ради которой, собственно, и был куплен.

После недолгих поисков мы высмотрели-таки два неповрежденных сиденья в середине зала, по правую сторону от левого прохода. Я выбрал место с краю, чтобы можно было с удобством вытянуть ноги - и, если понадобится, выйти, никому не мешая.

- А где мой попкорн? - спросил я у Джан. Она знай себе набивала рот маслянистыми хлопьями: рука равномерно двигалась от пакета ко рту, наводя на мысль о неспешном ритме обслуживания сборочного конвейера. - И мои кока-колы? Можно, я у тебя отхлебну?

- Нет уж, сэр! Сами сходите, - прошептала она, вырывая у меня пакет. Когда Гарвис убежал играться с тобой и с Самбо, я просто-напросто зашла за стойку и взяла все, что нужно. Вот и ты сходи. Заодно и руки помоешь. А то весь в собачьей шерсти!

- Нет уж, я подожду. Даю гарантию, что мой заказ он доставит: захочет потолковать про псину.

В ожидании попкорна с напитками, я разглядывал помещение некогда недурного здания. Как большинство провинциальных киношек, "Гала" видывал и лучшие дни, а сейчас остро нуждался в подновлении и покраске. На высоком потолке виднелись проплешины осыпающейся штукатурки и темные концентрические потеки воды; впрочем, в остальном здание казалось вполне надежным. Пахнущие плесенью красные бархатные кресла давно следовало бы демонтировать и отнести на свалку: тут и там попадались поломанные подлокотники и заклинившие сиденья; шурупы креплений разболтались, вывинтились из пола, так что кресла раскачивались вперед-назад. Разумеется, от этого дефекта озорники были в полном восторге и, времени зря не теряя, самозабвенно расшатывали кресла, до поры уцелевшие.